– Что и он… – Вмельк глянул Иван на Святцева. – Всё!
Растерянный Святцев покосился на Ивана:
– Поменьше хлопотунов… Оно б и лучше…
Иван выстыл лицом:
– Так звоните в лягавку.
Святцев хотел прощённо улыбнуться – только кисло пожмурился.
– Зачем же? – уклончиво возразил он. – Я не видел вас, не слышал… Можно тем же порядком, – еле заметно качнул бровями в сторону окна, – что и сюда…
Говорил Святцев одними губами.
Напрасно Никита Михалыч напрягал слух, пытаясь понять, что же такое потаённое сорочил Святцев; недоумевающе перекинул взгляд со Святцева на Ивана.
Иван показывал на черневший в предбаннике телефон:
– Звоните! Не то!.. Слизняк!..
Хмыкнув и коротко раскинув руки, мол, раз требуете, не смею не повиноваться, Святцев привычно, легко набрал ноль.
Но двойка ему не давалась.
Он долго никак не мог попасть пальцем в нужную ямку.
В нетерпенье Иван оттёр его локтем от телефона, выкружил ноль-два.
– Милиция! – отозвался ясный голос. – Дежурный сержант Коренной.
– Милиция… Ровно в четыре ноль-ноль тут убили человека. Убийца Александр Александрович Святцев. Находится на месте преступления. В операционной гнилушанской райбольницы. Спешите. Через пять минут вы можете его самого не застать в живых.
Иван резко, с пристуком положил трубку.
– Ну… У вас, извините, и юморок, – искательно поморщился вспотевший Святцев.
– Да нет, это, – указал Иван на стол с Катей, задёрнутой простынёй, – это у тебя юморок… Неужели он тебе ничего не будет стоить? За такое, ёксель-моксель-фокс-Бомбей, мало потушить бебики…[274 - Потушить бебики – выколоть глаза.]
Святцев пробует говорить что-то невнятное в своё оправдание.
Иван выставил усталую руку щитком. Не трещи! Разве не о чем помолчать?
Оставаясь сидеть у телефона, кладёт медленно руку на трубку так, что его часы хорошо видимы всем.
Воцарилась такая тишина – часы словно колокол слышны во всех уголках.
Недоумение сковало лица Никиты Михалыча и Марии Онуфриевны.
«Что это, шутка? Розыгрыш? – загнанно думает Святцев, подымая глаза на Катю. – Не довольно ли одного розыгрыша?»
Отрешённый Иванов взгляд блуждает по Святцеву.
– Безвыходняк… – бормочет зацепистый Иван, вставая и опуская руку за полу пиджака. – Ну что, минисованный?[275 - Минисованный – пугливый.] Похоже, им там, в мильтовне, живой ты, мудорез,[276 - Мудорез – хирург.] не очень-то и нужен. Не поспешают что-то…
В панике Святцев попятился.
Невзначай смахнул на пол лоток с инструментами.
Невообразимый грохот побежал по всей больнице.
Из этого грохота Иван слышит ещё более громкое:
– Руки!.. Вверх!
Крутнулся на голоса – из простора двери наставлены два милицейских пистолета.
Иван обмякло растаращил руки.
В правой у него сверток. Край свёртка концами пальцев прижат к ладони. Серый бумажный свёрток разворачивается сам собой, тянется книзу тяжестью, похожей на металлическую палочку.
Из бумаги, перепачканной кровью, с тонким звоном падает на пол нож с белой пластмассовой ручкой. На лезвии в сухой крови несколько лепестков хризантемы.
Следом за ножом с бумаги слетел магазинный чек на семьдесят пять копеек.
Иван настолько устал, что не может поднять пустые руки, и, секунду помедлив, покорно несёт их навстречу пистолетам. Надевайте ваши браслеты!
Ему надели наручники.
Один милиционер, тот, что повыше, покруче телом, вышел в коридор, посторонился, дал выйти Ивану.
Второй припал на корточки в операционной, подхватывая с полу всё, что оставил Иван.
– Надо трофеи подобрать… эту потеху…[277 - Потеха – нож небольшого размера.] Наши рыщут по всему району, а он, видите, субченко-бульонченко, обосновался в операционной. Дома сказался…[278 - Дома сказаться – сдаться при аресте без сопротивления.] Это жирно зачтётся… Может, загасился на дурдом?[279 - Загаситься на дурдом – симулировать психическое заболевание.] Разбежался отдохнуть в доме жизнерадостных?..[280 - Дом жизнерадостных – психиатрическая лечебница.] Хор-ош гусик, ещё б летал…
8
Издалека, из приёмного отделения, долгое время рвался придавленный телефонный стон.
Почему не снимают трубку?
Мария Онуфриевна скользнула тревожным взглядом мимо Святцева, кто был ей сегодня начальством непосредственным, вопросительно уставилась на помертвелого Никиту Михалыча, – добровольно ведь приполз в операционную на правах болельщика. Не больше.
Никита Михалыч согласно кивнул.
– Сан Саныч! – строго заговорил он, когда дверь едва закрылась за медсестрой. – Зачем вы заехали не в свою епархию?
Святцев отчуждённо молчал.