Я писал просто.
Здравствуйте, дорогой Леонид Ильич![150 - Л.И.Брежнев – первый секретарь ЦК КПСС в 1964-1966 годах, с 1966 по 1982 год – генеральный секретарь ЦК КПСС.]
Пишет Вам житель села Синие Дворики.
Чувствую я себя хорошо, но жениться не могу, так как нету женщины.
Мне сорок лет. Три раза разведён не по моей вине. Не судим, не облучён и не сумасшедший. И я как поручик Ржевский готов ко всему, особенно к семье.
Обращался я в свой сельсовет и в райком, но они не оказывают содействия, а только смеются.
Прошу Вас оказать влияние на наш сельсовет и райком, чтобы они позвонили по деревням в нерабочее время и провели разъяснительную работу по моему вопросу.
Отслоилось полтора месяца.
Мне всё не отвечают.
Почему молчишь, Московушка?
18
Вот видишь, милая Раиска, какой я…
Эх, если бы меня понимали, если бы только понимали…
А то…
У одних я иду за чудака. Это у музейщиков. Музейщики так и говорят мне: «Чудаки украшают мир!» Гордись!
А другие…
А другие разное носят.
Например, что я кулёк, с бусырью в голове.
Но ты не бойся.
Я ходил к врачу по нервам.
Врач успокоил меня, прочитал даже вроде лёгкой лекции.
– На земле, – сказал, – лишь четыре процента населения абсолютно нормально и годится в космонавты. Но вас, к сожалению, я не могу причислить к космонавтам.
– Жалко, – вздохнул я.
– Дружочек! Да я самого себя не могу зачислить в эту команду. Мы с вами в другой команде. В команде девяносташестипроцентников. Мы проходим по графе нормальный ненормальный. Мы с вами и подобные нам – большинство. Так что по нынешнему времени нормальны. Мы как все. Всем по пять и нам не надо шесть.
Видишь, милушка Раиска, я такой же, как и все вокруг.
Против медицины не попрёшь.
А-а… Такой же… Как подумаешь… Как подумаешь… Не человек, а охапка глупостей, несуразностей.
Вот коснись тебя, как про такого писать? Прочитает твоё начальство. Скажет: всю жизнь мечтал растить хлеба, добился диплома, а не вырастил ни зёрнышка. Того и достиг единственно, что прозвали в издёвку Хлеборобом.
Точно, за глаза я Валерка-Хлебороб.
Не иначе.
И знаешь, кто приварил мне эту кару?
Гордеева матушка!
Старушонка древняя, а крепонькая, без износу. Добрая, ласковая. Однако и с перчиком да с солькой.
Сколько напихал в одного человека Господь…
Так вот, напиши про меня, про такого героя в кавычках, тебе орденок не отколется. Уволят! И пускай увольняют!
Разве тебе не к кому голову привалить? Если что…
У меня свой домина, как ханский дворец! Я тебе говорил, отец купил когда-то мне хатёху… несчастный чум за семь сот. Договаривались, по частям я верну. Э-э! Меня не ущипнёшь! Вернул я сотню и больше не стал. С него и этого много.
А чего разбрасываться деньгами? Это сколько ж минусов тогда сбежится у меня в кармане? Я свои дэ не из воды беру.
Да и за что платить?
Его курюшку я снёс. Рядом нарисовал свою хоромину.
Вот пиджак новый куплю, можно и сходиться. Чем я тебе не подходящая линия?
Если что, приезжай ко мне.
Без звука, без дебатов зачислю на полную ставку жены. Будешь моей четвёртой радостью.
Только…
У меня все удобства – дом неизвестного архитектора – на огороде за рай-деревом. И в зиму, случается, тепло, хоть волков морозь. Вода замерзает в ведре.
Утром, бывало, потрёшь лицо сколотой в ведре ледышкой. Вот и весь моцион. Вот и умылся Чебурашка.
У нас, видишь ли, кипяток в кране не сидит.
Это не Москва…
Да-а…
А с другой стороны, если по-настоящему…