– Пехота топчется в пыли.
Капрал кричит: «Рубай! Коли!»
А я хочу рубать компот…
Не знакомый мне парень хлопнул Олега по плечу, и он ответил на приветствие:
– Здоров, Серебристый!
Скоро прибежал Сева и тут же метнулся на планёрку.
Олег тоскливо посмотрел ему вслед, с отчаянием в голосе напевая:
– В твоих глазах метался пьяный ветер…
После обеда Сева накатился на Олега:
– Ты где был с утра?
– Где и ты.
– Хватить морочить пятки![257 - Морочить пятки – вводить в заблуждение кого-либо.] А предупредить слабо??
– Я предупреждал Анатолия.
– На пятнадцать минут! А где ещё два часа болтался? Сказать можешь? Сколько говорить? Какова степень усвояемости? Можно надеяться на усвояемость? Колесов на планёрке говорил о повышении ответственности дисциплины. Колесову я должен писать каждый день рапортички: такой-то сидел на месте, такой-то уходил туда-то и на столько… Колесов сам собирается пройти по комнатам и узнать кто где.
– Поделали из нас цепных сторожей, – буркнул Олег, открывая форточку.
Татьяна закопытилась:
– Если тебе надрали уши, то нам не жарко.
– Поменьше бы выступала…
Люся Ермакова пытается из-за моего плеча прочитать, что я пишу в дневнике:
– Толя! А что ты пишешь в ящике? Ты романист или анонимщик? Что ты записываешь? Внезапно пришедшие мысли?
– Внезапно ушедшие! – отвечаю я.
Молчанов:
– Он напишет роман «Четверть века среди идиотов». А сам я пишу новую книгу «Марсик на работе и дома».
Татьяна:
– Скажи мне одной, а там не волнуйся. Разнесём! И почему ты сопишь, когда пишешь в столе?
– Вкладываю всю силу. Но пишу не про ТАСС.
Молчанов:
– Кто не пишет для ТАССа, того пошлют копать фундамент под расширяющийся ТАСС.
Намечалось построить новое здание в 25 этажей.
Но московскому папке[258 - Московский папка – первый секретарь Московского горкома КПСС (1967 – 1985), член политбюро ЦК КПСС Гришин Виктор Васильевич (1914 – 1992).] плеснула моча в башню, и от 25 этажей уцелел лишь бетонный куб в шесть этажей. Карлик… Карлуша- телевизор…
3 ноября
Сопровождал брежнева…
Колесов вернулся из командировки. Сопровождал Брежнева в Берлине и Париже.
При отлёте из Парижа он с трапа суматошно вопил:
– Политический!.. Политический!..
Наш парижский корреспондент Красиков передал материал в Москву, спросил, почему Колесов выкрикивал слово политический.
Оказывается, в советско-французском коммюнике надо выбросить слово политический.
Вошла Аккуратова. Поздоровалась:
– Ав-ав!
Вслед за нею безысходно залилась Панченко:
– Ав-ав-ав-ав!..
Бузулук почти лёг на стол, таращит глаза снизу вверх и тяжело ухает:
– Ув-ув-ув- ув- ув!..
Не редакция, а захудай собачня.
Калистратов притащил с планёрки:
– Клименко получил выговор за то, что на венке Конёнкову забыл указать Совмин, назван только ЦК КПСС и Президиум Верховного Совета СССР.
Молчанов вздыхает:
– У нас равноправие. Жрать хочешь – берись за нож!
Аккуратова ему:
– Ты не ласковое теля, чтоб две матки сосать.
4 ноября