– Товарищи! – инструктирует начальник от деления. – Вы знаете, мы пригласили вас охранять верующих от хулиганов. А то принесёт старушка кулич святить – отнимут. Нехорошо. Она плачет, а нам стыдно. У Воскресенской церкви крестного хода не бывает. Поп там прогрессивный. В столетие Ленина вывесил на церкви красный флаг. Мы сняли. И взяли с него слово, что не вывесит через сто лет в день Ленина. Пообещал не вывешивать. Следите за молодёжью. В двенадцать – отсюда по бою кремлёвских часов слышно! – поп выходит с кадилом и поздравляет. Верующие ему отвечают хором: «Христос воскрес!» А хулиганы кричат: «Ура!» Потом как-то было крикнул один: «Батюшка! Выдели на бутылочку. Подорожала!» Чего только не было… Всё это в порядке юмора. Следите, чтоб не было хулиганских криков. А вообще у нас не было происшествий на Пасху.
Из милиции идём к церкви мимо каких-то бань.
– Эти бани, – говорит Витя Мовчан – были вместе в колхозе, два года он работал в Африке, – напомнили мне случай из практики. В ИМО, где я учился, дали задание написать историю в три фразы о самом забавном. Я и написал: «Пошёл я в баню. Говорю одному в спину: «Потри мне спину, а я тебе тоже потру». Тот оборачивается – декан!»
Дежурство у церкви прошло безо всяких чепе, и в половине второго ночи я был дома.
18 апреля
Дрова есть, можно жениться
Пасха.
Весь день рубил штакетник на дрова.
Маме это не понравилось бы. На Пасху она не разрешала работать. Я бы тоже был готов запретить самому себе сегодня эту чёртову рубку, но разве кто-нибудь другой наготовит мне на зиму дров и сложит их в сарайку под верандой?
Надо всё самому.
– Э-э! Ребятушки! Не надо бы так… Вы ж братовья друг дружке! – выговаривает за плетнем баба Катя.
– Озорничают? – кричу я ей. Она немного глуховата.
– Это невозможно! Сиську мамкину не поделили и ну шинковать[249 - Шинковать (здесь) – кусать.] другу дружку. Так и гляди за нимя. Не отойди и на шаг. То и дело разымай. А то ну слабого сильный обидя! Куда это так? Цельный день и торчу возля ниха. Трудное время у меня. Ну девятерых принесла старательница! Стахановка моя!
Бабка ласково поглаживает охающую хавронью за лопушками ушей, любуется, как все девятеро её деток кормятся.
– Толь… Я что хотела… Я с вечера говею без света. Иль лампушка забастувала, иль патрон там чего хулиганя. Ты б глянул.
Я молча иду в её комнату.
Так и есть. Лампочка перегорела.
Я вставил свою.
Бабка не нарадуется:
– Ты молодец. Дрова есть, можно жениться. Парень ты ходовой. Не наахается какая…
– Наплачется.
– Это ты наплачешься. Молодёжь какая сейчас? Она не пойдё, как я: одна нога в бумажном носке, а другая в шерстяном…
Я улыбаюсь и снова берусь за топор.
19 апреля
Вошла какая-то старушка из соседней редакции и спрашивает у Бузулука:
– У кого можно проконсультировать информацию по стали?
Олег грохнул себя кулачищем в грудь:
– Только персонально у меня!
О стали они тут же забыли.
– Народу у нас мало, – заныл Олег. – Аккуратова где-то по ветлечебницам мотается со своим Марсиком. Зимой там, за окном, висела марсианская пища. Она своему греку столько мяса не давала…
– А кто такой Марсик?
Марутов жёлчно хохотнул:
– Почётный член нашего большого коллектива!
– А я, было такое, знала Марсика. Из сухумского обезьянника. Да-а… Порядки у обезьян, как у людей. У одного мужа семь жён! Он сидит посредине комнаты. Они от него полукругом на почтительном расстоянии. Бросали конфеты. Он всё брал и ел. Те сидели, жадно смотрели и молчали. Одна обезьяна схватила конфету. Он на неё посмотрел. Криминала не заметил. Она спрятала конфету и испуганно смотрит на мужа. Потом прыгнула вверх и там, за спиной мужа, съела… Как люди. Принесли обед. Маленькая обезьянка взяла кусок раньше вожака. Тут же он её об камень головой. Убил… Марсику подарили куклу. Он носился с нею! Взобрался на дерево и там стал подбрасывать и ловить куклу. А то положит на землю и ждёт, когда шевельнётся. Кто-то тронул ногой, Марсик ка-ак прыгнет… Жалко… Погиб при операции…
20 апреля
Бузулук увидел список премированных за работу на съезде. Калистратов и Аккуратова форсят в списке. Олег был с ними. Но его нет в списке.
Он к Беляеву.
– Сколько раз тебя награждали! – попенял Беляев. – Для разрядки раз можно и пропустить. А где ты увидел список?
– В машбюро.
Запомни. Машинистка, которая показала тебе список, будет строго наказана.
– А её-то за что? Лучше б наказали того, кто не включил меня в список.
– Бузулук! Ты, как Марутов, бегаешь и требуешь себе наград!
– Скажете, незаслуженно? Молчите? То-то ж и оно!
Олег к Бердниковичу:
– Кто составлял список на раздачу слонов?[250 - Раздача слонов – вручение премий.] Тоже молчите? Делаете два вильсона[251 - Вильсон – шаг-увёртка.] в сторону? Вы ж из триумвирата. Глава профбюро! Эх, ну чего бить себя по выступающим местам!
Так Олег и не узнал, кто же составлял список.
– Чем они руководствовались, включая в список тех или иных граждан? – спросил он Марутова.
– Симпатиями и антипатиями.
– Вай-вай-вай! Очень жаль, что рано покинул ТАСС Жорик Вайнер.[252 - Георгий Александрович Вайнер – известный писатель-детективщик. В молодости работал в ТАСС.] Он бы раскопал…
23 апреля