К тому же наша люля[179 - Люля – кровать.] оказалась тесной да короткой, и нам пришлось приставлять стулья сбоку и под ноги по ту сторону железных прутьев.
9 сентября. Воскресенье
Вскочил. Бегу на берег подузнать время.
Рань несусветная.
Навстречу мужик с мальчиком и девочкой.
Читает им наизусть пушкинскую сказку про попа.
Луна по-за тучами крадётся.
– Папка! – аврально кричит мальчик. – Луна летит!
– Пускай летит. Своим делом занята. А ты слушай…
Странно и счастливо услышать в Гаркуше Пушкина в такой ранний час.
Батёка прервал сказку и стал ласково отчитывать за что-то мальчика. Тот послушал-послушал и говорит:
– Ругай Маринку больше меня. Она выше меня!
Девочка мягко дёрнула мальчикову руку книзу:
– А ты, барабулька,[180 - Барабулька – мелкая рыбёшка.] смалчивай. Не подучивай папушку своим глупостям.
Мы позавтракали виноградом с хлебом и бегом к конторе, где сливается в кучку народ.
Было около семи.
Кругом никого.
Из конторы важно выкатывается тумбоватая ландёха-тетёха. Закрывает за собой дверь на ключ:
– Ступайте добирайте сны. Ноне всему совхозу выходной выписан.
– Как так? Сам директор вчера пел – работаем!
– То вчера. А то сегодня. От вчера до ноне переезд ба-альшой!
– Страда… День золотой!
– У нас богато золотых дней. Так что теперьше? Без передыху? Два выходных пахали. Сегодня кинули отдых.
Мда… Опять целый день сшибай баклуши по Гаркуше!
За тем ли ехали?
Пинаем воздух по посёлку.
А Гаркуша недурна собой.
Один за одним роскошные двухэтажные дома-красавчики. Под окнами цветы. Улицы приоделись в асфальт…
Дёрнуло искупаться. Шатнулись к берегу.
Разделились. Пали на песочек.
Не жарко что-то.
Скорей прохладно.
День разгорается.
Только прочного тепла не выдаёт.
Одетыми сидим на берегу Таманского залива.
С воды тянет холодняком. Не до купанья.
Одни утки-гуси хлопочут в ряске, затянула прибрежку.
Прорисовывается на горизонте ватажка ребят с проволочными прутиками.
Пеструнцы прислушиваются.
Слышен всплеск.
– Колька! Там кефаль балуется! – и вся ватага, задрав до колен штаны, кидается по мелководью к месту, откуда донёсся всплеск.
Через мгновение все кучкой на бегу кидаются сечь воду прутьями. Бьют, глушат гаркушата кефаль!
Как-то жутковато всё это видеть.
Я попытался остановить эти страхи, и взрослые из местных дали прозрачно понять, что понянчат меня на кольях, не перестань я замать малых детишков.
Я спросил у кефальщиков:
– Ребята! А виноград на плантации едите?
– Без вопросов! В худшем случае денёк на струе посидите.[181 - Сидеть на струе – о поносе.]
Галинка мне:
– А ты переживал! Конечно, он, может, и опрыскан. Но о трупы между рядами покедушки мы не спотыкались. Так что особь не волнуйся!
– Попробую.