По велению вселенной… Я принимаю бой

– Ам… кхм, подожди, ты, наверное, меня не так понял. – Она пускала смешки, словно от волнения. – Я не могу взять с собой вас всех, ты…

– Нет, все верно. Мы все захотели и стали избранными. А еще мы захотели и приняли ту сторону, в которой сейчас находимся. Мы остаемся здесь.

Разжав объятия, она принялась потирать руки, словно та в чем-то уляпалась.

– Я не могу одобрить такой ответ. – Ее голос стал судорожен, а глаза смотрели куда угодно, только не на меня. – Т-ты должен стать частью нас. Ты нужен НАМ! Т-ты… ты…

– Здесь я нужнее. Да и к тому же, окропить землю я могу и не выходя со школы.

Жабик сдавил смешок. Игорь стоял прямо и смотрел в потолок в ожидании завершения этого цирка.

Она покраснела от гнева и хотела, что-то крикнуть, но Яна остановила ее, положив руку на плечо: – Он сказал свое слово и вряд ли откажется от него. А вас, ребят, я попрошу нас оставить. Мне нужно поговорить со своей некогда коллегой. Один на один.

Мы вышли первыми, а троица чужаков даже не шелохнулась. Их лидер одобрительно кивнула. Ответив тем же, они все же вышли в коридор.

Девушки закрылись. Голос Яны был громок, но ничего конкретного расслышать не удавалось.

– Может, по своим делам пойдем? – Забыв о всякой серьезности, сказал Жабик. – Не то чтобы мне не хочется знать, чем вся эта суета закончится, но… это их дело. Да и тошнит меня от запаха спирта. Знал бы, перед приходом специально извозюкался в грязи.

Я, пусть и плохо, но сдержал спонтанный смешок, больше похожий на похрюкивание.

– Согласен. – Устало сказал Игорь.

Я пошел за ними, чувствую какую-то незавершенность.

– Ребят, – решился я, пройдя приличное расстояние, – а вы ничего не скажете по этому поводу? Все-таки ее слова… она, можно сказать, вас оскорбила и…

Они переглянулись: – Оу, ну, мы не ожидали, что ты так дерзко выскажешь все этой выскочке. – Начал земноводный. – Я даже не знаю, как тебя не уважать после такого! Ну, ты даешь! Да ты тот еще панк!

– К тому же ты не поддался ее влиянию. И… спасибо, что остался с нами до конца. От этих ребят, да и от Яны, можно много чего ожидать. Плохо не будет, но их фанатизм к хорошему не приведет.

Я удивился такому исходу. Я не совсем об этом хотел услышать, но раз такое дело…

Подумать только, меня похвалили…

Это превзошло все мои ожидания.

Впрочем, я взял во внимание его оговорку. Получается, мои товарищи тоже не питали любви к своей начальнице.

Более того, этим вечером я узнал немало подробностей взаимоотношений ее и Игоря. Оказывается, их мнения часто рознились. Называл ее «темной лошадкой» и фильтровал каждое ее обещание. А когда к ним присоединилась Саша в начале этого учебного года, так тому приходилось с ней ругаться и доказывать, что от нее не осталось ни крупицы хаоса. Да и лучник в команде не помешает.

Не знаю, доказывали ли ей что-нибудь, когда нашли меня, но некоторые моменты прояснились. Я понял, почему они попарно дружны между собой, но все же находились врозь. Если всех причесать под одну гребенку, это не значит, что все будут плясать под одну дуду.

Когда я хотел и сам выразить благодарность за их снисходительность и учтивость, мы услышали громкий и резкий хлопок на втором этаже.

Мы, пребывая в шоке, обменялись взглядами и незамедлительно поднялись, чтобы разведать обстановку. По дыму мы определили, что звук был произведен в кабинете химии.

Вооружившись, мы вбежали в аудиторию.

В круге из пороха, колбочек с настойками и пищевой содой стояла Полина. Вся в копоти, волосы растрепаны, не менее шокированная происходящим, чем все мы. Она держала в руках какую-то шарообразную ящерицу с подобием мелких по размеру крыльев на спине. Его выпуклые глаза косили, как у травоядного животного, а чешуя выглядела не тверже, чем у рыбы.

– Ч-что… т-ты… такое?… – Спросила она, пытаясь понять в какой глаз смотреть.

Глава 5

После этого диалога я перестал нормально спать. Мой режим был нарушен. По ночам я безрезультатно колотил чучело. Засыпал после обеда, но не больше чем на 3 часа.

Казалось бы, меня приняли, но я сам словно нос воротил. Я понимал мозгом, что не был одинок, но сердце не успокаивалось от этой мысли.

Я видел сны и тут же забывал их.

Когда мы тренировались, я чувствовал ненависть.

Удары летели мне навстречу. Теперь я мог отбиваться от них, и получалось это весьма неплохо. Не мастерски, не с ловкостью змеи, но мое тело перестало отрицать природную пластичность. Я перестал стесняться как-то показать себя.

Сухой и Полусухой, залечившие свои раны, даже похлопали в ладоши в знак одобрения моего прогресса. Я улыбнулся, но так… для галочки. Я не был рад их оценке. Мне это не льстило. Я даже перестал описывать бои в своей тетрадке, потому что они стали для меня обычной рутиной. Я сломался. Просто морально подавил былой пылкий дух.

Преодолел себя в глазах других, но… потерпел крах для самого себя.

Один сон я помню лучше всего. Я держал в руках деревянную палку, но не обработанную, как тренировочный меч. Отмахивался им от какой-то тени. Точнее, это был человек, но… я не могу описать детально, кто он и как выглядел.

Сверкала молния, шел сильный дождь. По округе доносился шелест листьев. Деревья раскачивались, обламывая стволы и ветки. Мои босые ноги утопали в грязи. Воздух был свеж, но холоден. Изо рта валил пар. Но я был сам не свой. Точнее, я оставался прежним, но более взрослым, как будто.

Человек начал что-то говорить, и я хотел занести самодельное оружие за голову, но в этот момент я проснулся. Весь в мыле, неприятно пахнущий. Я только продрал глаза, но уже стал себе неприятен.

Эта тень хотела подчинить меня себе. Она хотела… мое имя…

На улице стояла похожая погода, только без ветра и обильной влаги.

Я был плохим…

Не знаю почему. Что-то само подталкивало на этот вывод.

Я сидел в пустой столовой, но кусок не лез в горло.

– У тебя все в порядке? – Спросила меня обеспокоенная Маша.

Она знала, что я вынужден жить в закрытой школе, поэтому пришла в гости вместе со своим другом, чтобы угостить меня бутербродами.

– Честно? Не очень.

– Может, ты заболел? – Переглянувшись с ней, спросил Антон. Он был не менее заботлив. Даже жаль, что я не смог выдавить из себя хотя бы немного благодарности.

– Да не… – я скривил уголки рта, в надежде, что это сойдет за улыбку, – просто… период такой.

– Понимаю. Мне тоже бывает грустно.

Я чуть было не подавился от такой откровенности: – Тебе? Я думал, ты – душа компании.