Забытые

Каким-то образом я оказываюсь перед Виктором. Опешив, на мгновение теряюсь. Но отец подхватывает меня и по воздуху уносит дальше.

«Я думала, ты занят более важными делами, чем танцы.»

«Я думал, ты тоже.»

Не нахожусь, что ответить и просто пожимаю плечами. Виктор не интересуется, почему я изменила решение. Рада этому несказанно, потому что внятно объяснить сейчас ничего не могу. А после произошедшего в саду и вовсе опасаюсь думать в эту сторону. Не представляю, что он сделает с нами, когда обо всём узнает.

«Не могу отказать себе в удовольствии потанцевать с дочерью.»

«Удивительно, что я до сих пор никому не оттоптала ноги.»

«Вы с Эдвардом хорошо подготовились.»

«Он сильно мне помог, да. Но, признаюсь: я топчу туфли только тем, кто мне не нравится.»

«Изобретательно. Сегодня, значит, тебе нравятся все.»

«Нет. Просто я наконец-то не пытаюсь играть в хорошую девочку. Прости, пап. Неугодные ко мне даже не подходят.»

«Как родителю, мне неудобно твоё поведение, дочь. Мне не нравится твоя дерзость в общении с важными для меня людьми. Не нравится твоё вольготное поведение на публике. Меня не устраивает твоё безответственное отношение к ведущей роли этого Бала.»

С каждой претензией меня прибивает к полу. Становится стыдно и хочется разреветься от обиды. Вот она – цена своеволия. Но Виктор продолжает:

«Я старался воспитать вас гармоничными личностями. Старался не навешивать ярлыков, не ограничивать в действиях. Я учил вас брать ответственность за слова, действия, за ваши жизни. И что в итоге?»

Отец выдерживает паузу. Я уже готова провалиться под паркет. Но он неожиданно расплывается в самой довольной улыбке, какую только можно представить на его лице:

«В итоге я имею двух смелых, честных, сильных, амбициозных, любящих детей.»

Хлопаю ресницами, не понимая, как реагировать и куда девать глаза.

«Ты не обязана соответствовать моим ожиданиям. Ты вольна поступать, как считаешь нужным. Но взамен я хочу, чтобы ты доверяла мне. Даже в тех решениях, которые тебе не понятны. Всё, что я делаю имеет глубокий смысл, не передаваемый словами. Всё это – для того, чтобы ты, Маркус, мама, Лена и все вокруг были счастливы.»

Слушаю Виктора отстранённо, пока не замечаю Маркуса, стоящего у подножия лестницы. Вокруг него крутятся хорошенькие девушки, демонстрируя аппетитные формы и откровенные намерения. Но, безучастно облокотившись о перила, парень игнорирует их всех. И смотрит только на меня.

Живот сжимается от неизвестного чувства. Понять, от какого, не успеваю, потому что отец заворачивает в другую линию и меняет шаг. Чтобы не опростоволоситься, сосредотачиваюсь на слаженности движений и музыкальных тактах.

– «Стакан утешения»! Начинает первая дама!

Завершаем рисунок поклонами. Пытаюсь улыбнуться. Выходит как-то глупо и неестественно. Отмахиваюсь от блуждающих мыслей и перевожу внимание на центр паркета. Там уже стоят в ряд три стула, и возле центрального – официант с хрустальными бокалами и бутылкой игристого. Отец сопровождает меня к исходной позиции. Усаживаясь, замечаю, как, не дожидаясь, пока Виктор выберет для фигуры двух кавалеров, к боковым стульям направляются Саймон и Маркус. Мужчины решительно занимают места. Официант подаёт наполненный фужер. С началом музыки я должна отдать бокал тому, кто останется его осушать сидя.

Несмотря на дикое желание снова оказаться на паркете с братом, вместо руки подаю ему шампанское.

Надо отдать должное – он только криво усмехается, принимая продолжение игры. Звучит мазурка. Выхожу с довольным дядей под аплодисменты и одобрительный свист. Свободные стулья тут же занимают следующие по очереди девушка и мужчина. Маркус большими глотками опустошает бокал и получает приглашение.

Саймон выбирает сложный старинный шаг. Помню его с трудом. С ещё большим трудом поспеваю его исполнять. Маркус же с лёгкостью копирует дядины па и буквально тащит за собой остолбеневшую от счастья партнёршу. Тур за туром идём на равных: брат с наставником соперничают в искусности финтов ногами, мы с девушкой быстро оставляем попытки выпендриться и, включив обаяние на полную мощность, красиво кружимся и изящно подаём им ручки.

Паркет наполняется парами настолько, что демонстрировать танцевальное мастерство становится бессмысленным. Люди, «утешившись» игристым, уже стараются удивить окружающих не замысловатыми связками, а стройным попаданием в музыкальный ритм.

– И напоследок для самых смелых мы разворачиваем «Поле битвы»!

Воодушевлённые началом конца, помощники Эдварда проявляют феноменальную расторопность и снабжают всех кавалеров танцпола воздушными шарами с привязанными дротиками. Мужчины, танцуя в парах с дамами, должны сохранить свои шары целыми как можно дольше. Но при этом им необходимо выбивать соперников с поля, лопая их шары. В качестве трофея «победитель» забирает даму «поверженного» и продолжает танец уже с ней до следующей победы. Или поражения. Как повезёт.

Триумфатор будет только один.

Пары не меняем. Выстраиваемся в три круга: один внутри другого, другой внутри третьего. Мы с Саймоном вальсируем по внешнему кругу, Маркус со своей партнёршей – по внутреннему. Он начинает «битву» первым, лопнув по очереди шары трёх танцующих в середине. «Лишние» танцоры покидают паркет. Маркус становится в пару к девушке третьего «побеждённого» и высматривает очередную жертву.

Саймон же ввязываться в «бой» не спешит. Он ловко уклоняется от покушающихся и изящно обходит любые помехи.

Музыка меняется несколько раз. Столько же раз перестраивается рисунок танцпола. Всё это время то там, то здесь звонко лопаются шары. Настаёт момент, когда в центре остаётся четыре пары: мы с дядей, Маркус с какой-то девушкой и два незнакомца с партнёршами. Звучит кадриль. Останавливаемся квадратом. Какое-то время стоим не двигаясь, изучая друг друга. Мужчины принимают решение и осторожно сходятся к центру квадрата. Исполнив вольные па, они уходят обратно, предоставляя выход дамам. Не заморачиваясь, идём «звездой», переходим в «карусель» и, меняясь несколько раз, возвращаемся. Маркус стоит по диагонали напротив. Жестом он предлагает мужчинам с другой диагонали снова по очереди сойтись в центре. Они соглашаются и начинают первыми. Но, как только они достигают центра, брат со скоростью света делает два огромных шага и лопает шары обоих.

Потому что нельзя быть настолько доверчивыми. Особенно на поле битвы.

Тот, чей шар лопнул секундой позже, с озадаченным видом вручает парню руку своей дамы. Она обиженно мнётся, но на самом деле радуется удаче повальсировать с хозяйским отпрыском.

Саймон, так и не выдворивший с поля ни одного «противника», довольно хмыкает. Мельком оглядываю его лицо и в уголках глаз замечаю азартные огоньки.

Он берёг силы для самого достойного соперника.

Теперь понятно.

Кружимся парами вокруг друг друга. Кажется долго, потому что начинает надоедать. Как только это проносится в голове, дядя и Маркус одновременно резко разворачиваются друг к другу и синхронно лопают шары.

Почти.

Это не способен разглядеть человеческий глаз, но молодой элогим оказывается быстрее на полмига.

«Йюххууууууу!!!»

Мысленное ликование разрывает Эфир.

Ну наконец-то.

Наставник растягивает губы в снисходительной улыбке и, вздохнув, вкладывает мою ладонь в ладонь победителя.

«Ты видела, как я его уделал?!»

Ощущаю яркий букет эмоций парня как свой – настолько мне близки его вибрации. Хочется запрыгать с ним от радости. Но от тепла его рук и физической близости, напоминающей о произошедшем у фонтана, испытываю неловкость.

Набираюсь смелости и встречаюсь с ним взглядом. По телу расползаются приятные мурашки.

Не глядя по сторонам, начинаем завершающий тур. Кажется, всё, что исполняю сейчас, происходит невпопад. Но зрители так не считают. С каждым квадратом звучит всё больше аплодисментов, раздаётся всё чаще «браво!». А уверенность, что я делаю всё верно, становится непоколебимой.

«Ну признай же.»

Сложно думать о чём-то серьёзном. Да и не хочется.

«Что?»