Очевидный выбор

Черт! Черт! Черт! Дерьмо!

Аккуратно захожу на кухню, Шон сидит там на своем месте, как обычно, за столом, попивает кофе.

Так, спокойствие. Подумаешь, я курила в его отсутствие. Что здесь такого? Мне в конце то концов уже 23, точнее 24.

Твою мать! МНЕ 24! Просто цифры, просто цифры – успокаиваю я себе. Но легче не становится. Моя жизнь в полном раздрае и кажется я стала ходячим клише кризиса двадцати. Размытое представление о будущем, отсутствие своего жилья, нормальной работы, целей на жизнь. Иными словами, 24 это полный отстой.

Я делаю себе кофе молча, искоса бросая взгляд на Шона, но он чем-то сильно увлечен в своем планшете. Достаю йогурт из холодильника, срываю с него крышку и открываю шкафчик под раковиной.

Вот дерьмо!

Мои сигареты с тарелочкой покоятся вместе с другой кучей мусора в урне. В голове проскальзывает мысль достать, но я отдергиваю себя. Черт, как же хочется курить. Бросаю крышку сверху и захлопываю шкафчик, делая глубокий вдох. Слышу, как он сглатывает, как отпивает кофе, как пальцем стучит по столу, даже его дыхание, черт возьми, действует мне на нервы. Беру ложку из другого шкафчик и делаю огромный глоток кофе.

– Ты обдумала наш разговор?

– Который именно? – резко бросаю я, разворачиваясь к нему лицом.

Стоит ли упоминать его последние слова, сказанные мне по пьяне?

– О твоей работе.

– Да. – вру я. – Я все хорошо обдумала, и не собираюсь увольняться.

По лицу вижу, что ему не нравится ответ, но он ничего не говорит. Но я хочу, чтобы он сказал. Хочу, чтобы мы высказали друг другу все. И прежде всего тот факт, что он выбросил мои гребанные сигареты!

На улице раздается шум. Точнее, музыка. Очень громкая. И до ужаса знакомая, это P!nk – U+Ur Hand. Улыбка растягивается на моем лице впервые за это утро. Ставлю кружку на стол, вылетаю на балкон и вижу огромную связку разноцветных шаров. А под ними Элиота и Эмму, одновременно качающими бедрами из стороны в сторону, прям, как я, тогда в баре. Они оба широко улыбаются мне, а я не могу не хохотать, потому что люди косятся на них, особенно когда Элиот поет прохожему "Я здесь не для того, чтобы тебя развлекать…оставь себе свои деньги, сегодня только ты и твоя рука".

Эмма скручивается пополам от смеха. А шарики развеваются, когда Элиот делает еще одно движение бедром.

– Старушка! – выпрямляется он и кричит мне. – Спусти свои волшебные волосы! Или тащи сюда свой зад! Мои шары не влезут в дверной проем, – он подмигивает. – если ты понимаешь, о чем я.

В уголках глаз скапливаются слезы, то ли от смеха, то ли от счастья. Рядом возникает Шон, я понимаю это по тому, как лицо Эммы вытягивается, и она выключает колонку в своей руке.

– И тебе привет, – кричит Элиот. – угрюмый мужчина.

Я подавляю улыбку.

– Сейчас спущусь. – кричу друзьям и возвращаюсь обратно.

– Сегодня вечером, ты – моя, Дана. – говорит мне Шон, когда я уже на полпути в спальню. Стараюсь не думать о том, что впервые за шесть лет, мне совсем не хочется проводить свой день рождение с ним. Нам определенно нужно поговорить, но не сейчас, не сегодня.

Не успев толком привести волосы в порядок, я выбегаю к друзьям. Они одновременно стискивают меня в объятиях.

– С днем рождения, дьяволенок. – говорит Элиот. Затем и Эмма.

– Честно, я забыла о своем дне рождения. – признаюсь я, отстраняясь.

– Мы так и поняли. – отвечает Эмма. – Поэтому мы и здесь. Решили, что так сюрприз получится неожиданней.

– У вас получилось. – натягиваю улыбку. Не хочу думать о Шоне. Мои друзья здесь, большего мне не нужно.

– А теперь мы можем уже наконец позавтракать? – жалобно протягивает Элиот, и я начинаю смеяться.

Эмма бросает взгляд на балкон, затем на меня.

– Позже. – отвечаю я одними губами, и она кивает.

Что может быть лучше, чем круассан на завтрак со свежесваренным кофе? Только ментоловая сигарета, которой великодушно поделилась со мной подруга. Солнышко приятно припекает лицо. Мы сидим на веранде, недалеко от сквера с фонтаном, откуда доносятся крики маленьких детей и шум воды. Элиот наконец привязал шары к моему стулу.

– И что мне с ними делать? – спрашиваю я озадаченно.

– Что хочешь. – пожимает плечами. – Можешь загадать желание и выпустить в добрый путь.

– Я подумаю.

– Итак, – начинает подруга. – какие планы на сегодня?

Мое хорошее настроение немного спускается с небес на землю. Вот бы эти шары могли унести меня куда-нибудь подальше отсюда сегодня.

– У Шона какие-то планы на вечер. Скорей всего он хочет провести вечер наедине со мной.

Эмма и Элиот переглядываются.

– А чего хочешь ты? – спрашивает Элиот.

Я выдыхаю дым вместе с потоком мыслей.

– Хочу, чтобы этот день поскорей закончился. – таращусь в пепельницу перед собой, потому что не могу поднять глаза на друзей.

– Эй, – зовет Элиот, и обхватывает меня пальцами за подбородок, чтобы я взглянула ему в глаза. – Ты имеешь право провести этот день так, как этого хочешь ты.

Правда? У меня есть такое право? Потому что сейчас мне так не кажется. Это мой первый день рождения с друзьями. Впервые мы все вместе в одном месте, и это место -Париж. Но тогда почему я испытываю вину за свое желание разделить этот день с ними перед человеком, который специально пролетел километры ради меня.

– Давайте, не будем об этом. – отмахиваюсь я. – Эмма, как прошло твое свидание?

Элиот тут же начинает усмехаться, откидываясь на спинку стула перед нами.

– Что? – напираю я.

Эмма посылает Элиоту раздраженный взгляд.

– Ну, в общем…это не было обычным свиданием.

– Он оказался геем. – выдает Элиот, уже не скрывая своего веселья.

Подруга тут же ударяет его в плечо.

– Что? – уголки моих губ предательски дергаются вверх.