PER ASPERА. Документальный роман на тему российской экономики

Неужели Алек так хорошо угадал – что их пирамида шататься начинает? Ну, разговор с Алеком сегодня не получится, в другой раз.

– Алек, смотри, на другой стороне улицы стоит грузовик для международных перевозок, знаешь, с такой табличкой «TIR» возле номера. И грузовик этот румынский и стоит здесь, можно сказать, против нашего окна, второй день.

– И ты думаешь, они подслушивают твоего мужа?

– Ну, скажи, а зачем ему здесь два дня торчать? Гостиницы здесь дорогие, квартиры, в которых они могли ночевать у родных или знакомых, вряд ли здесь есть, этот район не для такой публики. Так что, они и спят, наверное, в этом грузовике, но почему здесь, почему не за городом? Я вижу только одну причину.

– Помнишь, ты два дня назад говорил мне об одном критическом высказывании Ленина?

– Помню. И что же?

– А то, что на первой странице сегодняшней «Правды» это высказывание приводится, только трактовка другая. Тебе – и твоим слушателям, ответили. А грузовика, между прочим, и след простыл. Как в твоих любимых Ильфе и Петрове: «Сделал свое дело и уходи». Он и ушел.

– Д-а-а. И все же, Леночка, как-то трудно поверить. Для меня это просто совпадение.

– А для меня нет. Тебе не в первый раз так, как бы отвечают.

Брежнев – это не так просто…

Мы гуляем по парку и разговариваем.

– Милый, а помнишь, ты говорил Косте, что советскую экономику реформировать нельзя, но, тем не менее, реформа, которую никто не замечает, идет?

– Да, конечно.

– Но ведь ты не думаешь, что ее проводит Брежнев? Он, по-моему, ни на какие реформы неспособен. Он, похоже, главным образом, заграничные автомобили коллекционирует и на медведей охотится. Помнишь его фотографию на охоте, во весь лист «Шпигеля»?

– Леночка, над ним принято смеяться, но он совсем не так прост, как кажется. Он довольно любопытная личность, я ведь все его речи и выступления читаю, и многое там замечаю (см., например, «Brezhnev’s Speech at the July Plenum of the Central Committee», «Radio Liberty Research», RL 157/78, July 12, 1978). Да и начал он с реформы 1965 года, помнишь, я назал ее самой серьезной попыткой реформировать советскую экономику после НЭПа?

Реформу разработали при Хрущеве, но попытались провести ее в жизнь при Брежневе. С тех пор таких попыток больше не предпринималось, занимаются отдельными сторонами управления экономикой, главным образом, придумывают новые показатели. Так что Брежнев понял, что если пытаться реформировать экономику в целом, то это угрожает их власти. А это характеризует его как неглупого политика. Вот он и занимается машинами и охотой.

И он очень хорошо видит недостатки системы. На ноябрьском пленуме ЦК 78-го года Брежнев сделал потрясающее высказывание – что постановления ЦК и Совета Министров стали неэффективными, и это было опубликовано (см. «Брежнев о хозяйственно-политических задачах советского руководства», «Исследовательский бюллетень РС», РС 176/78, 29.11.78)!

И ведь подумай: есть два главных инструмента управления советской экономикой – госплановские планы, во-первых, и постановления ЦК и Совмина (Совета министров), во-вторых. Несовершенство (мягко выражаясь) планов давно уже видно, но ведь теперь было публично признано, что не работает и второй инструмент! Для этого нужна большая смелость.

Мало того, Брежнев отметил в докладе, что развитие экономики (показатели все-таки растут) достигается ценой значительных потерь, и эти недостатки носят не временный, а постоянный характер – тоже очень необычное высказывание.

Брежнев спрашивает: «Почему при гигантском росте масштабов экономики (ну, да, в немалой степени за счет „воздушного вала“), мы не можем избавиться от узких мест, которые тормозят развитие и не позволяют идти вперед еще быстрее?» И это не только вопрос, если подумать, это и ответ: да потому, что экономика переросла жесткие рамки управления ею.

– Но Брежнев вряд-ли пишет свои выступления сам.

– Да, я уверен, что, как и во всем мире, это делает референт или группа референтов. Но даже держать референта, способного написать такие высказывания, одобрить их и произнести – это надо быть далеко не рядовым политиком. И то, что называют «застоем», в действительности было непрерывными попытками реформировать систему управления советской экономикой. Другое дело, что из них ничего не выходило и не могло выйти.

– А почему же Брежнева при всем этом не принимают всерьез?

– Для того, чтобы заметить, что Брежнев неглупый человек, надо суметь выудить несколько фраз из текста его выступлений на трех-четырех страницах «Правды», затем сопоставить одни высказывания с другими, а потом сделать выводы. Это не такая простая работа.

Но главное – потому что он не может изменить положение. Но этого не может сделать никакой партийный руководитель, потому что для начала ему надо убрать всех своих коллег, а потом отменить и самого себя. А этого вряд ли можно ждать.

Новые события

– Привет, Кость. Давно не виделись. Ну, сколько всего напроисходило!

– Знаешь, у меня впечатление, что как только ты появляешься – я думаю, что ты не сегодня приехал, – так что-то происходит.

– Ошибка, Кость – я появляюсь, когда что-то происходит.

– Значит, ты знаешь, что Лену пытались украсть?

– Я даже знаю, что этому предшествовало. И, Костя, это не мы.

– Ага, это БНД сделало (западногерманская разведслужба).

– Костя, Костя, как и в любой организации в Комитете есть несколько групп, которые борятся друг с другом за влияние. И забегая вперед, скажу тебе, что многих из группы, которая стояла за дурацким похищением Лены, уже поставили на свои места, часть из которых оказалась достаточно далеко от Москвы.

Но этому предшествовал ряд событий, о которых ты можешь не знать – Чернов очень сдержанный человек и даже Лене не все рассказывает, чтобы ее зря не беспокоить.

Что Чернова сделали начальником отдела – ну, это, пожалуй, многовато сказать, – исследовательской группы, ты, конечно, знаешь.

– Да, Лена родителям тогда звонила.

– Кое-что о том, как это произошло, Лена знает, но ты, наверное, нет. Вот послушай, потому что с этого все началось.

Начальник Чернова, которому Чернов очень симпатизировал, неожиданно поменялся. Он стал оказывать на Чернова давление, посыпались придирки, иногда совсем мелочные. То Чернов плохо пишет, то он необъективный, то что-то еще. В общем, надо больше любить советскую систему, поскольку на Западе бывает еще хуже.

В целом, обстановка в отделе стала слегка напоминать Плехановку. Чернов, как настоящий ученый, решил поставить эксперимент. Он сказал своему коллеге: «Я сейчас напишу заметку, которая ему понравится».

Для этого Чернов, чтобы не вредить своему имени и авторитету, выбрал малозначительную тему: итоги полугодия. И написал, что итоги не такие плохие, есть отдельные недостатки, но вообще все не так уж плохо («Сигналы первого полугодия», РС 144/77, 26.07.77). И сдал начальнику всю эту дребедень для публикации в Бюллетене, как обычно.

И тут начальник вбегает в их комнату со статьей Чернова в руках и говорит: «Эта заметка вам особенно удалась!»

Это, как и придирки к Чернову, стало известным, и на Радио, и вне его, пошли разговоры о начальнике как о советском «агенте влияния». Так ли это, мне неизвестно.

– Да уж…

– Костя, я не знаю. Во-первых, с советологами это бывает, когда они начинают зарабатывать себе въездную визу в Советский Союз, что дает им возможность повысить свой авторитет, позволяя говорить: «Я там был и знаю, что там происходит». Кстати, это делает многих советологов управляемыми.

А во-вторых, у нас, как и всюду, есть разные группы, и какая стоит за чем, далеко не всегда известно. И я даже и не стремлюсь узнать то, что меня прямо не касается.

Помнишь трактирщика Паливеца в «Бравом солдате Швейке», которого шпик пытается поймать на выдаче военной тайны, спрашивая в каком полку Паливец служил, на что Паливец отвечает: «А я этой дрянью – какой там полк, да кто командир, никогда не интересовался. Излишнее любопытство вредит».

Так вот, это высказывание Паливеца – моя путеводная звезда: излишнее любопытство вредит.

Ну вот, Чернов, увидев этот сюжетик, стал очень мрачным: он понял, что его не оставят в покое, а терпеть этого он не собирался. И тогда он решил ответить, но не по мелочам, а так, чтобы прекратить всю эту тягомотину раз и навсегда, для чего пошел ва-банк. Он посоветовался с Леной и та его план одобрила – она видела, что муж все чаще бывает возмущенным или в плохом настроении.

И тогда Чернов, в ответ на шпильки и булавки начальника, как говорится, развернулся и со всего плеча отвесил ему плюху. Он написал официальную служебную записку, меморандум, как там говорят, что требует возможности спокойно работать, нормальной рабочей атмосферы, которая в настоящее время в отделе отсутствует.

Начальник в ответ потребовал увольнения Чернова, что было полным идиотизмом. У Чернова было международное имя, его статьи в Бюллетене РС и другие публикации были хорошо известны, его приглашали на доклады и конференции, в том числе и НАТО, где он даже дважды выступал с докладами, которые были опубликованы («The Cignificance of Western Technology for the Soviet Economy», Colloquium 1976 и «CMEA Productive and Service Sector in the 1980’s: Plan and Non-Plan», Colloquium 1982).