Убить или Влюбить. Финалисты

Возражений никто не слушал. Машка была рада. Авантюристка долбаная! Кому что выпало после меня, уже не следил. Пытался свыкнуться с участью.

Время шло. Я скрупулезно шерстил инфу о задрыпанной Турции. Из всего более-менее интересного, мельтешил только фестиваль тюльпанов в апреле. А на дворе был промозглый февраль. Машку, похоже, совсем не заботило. Она свалила в Рим со своими родаками до конца марта.

«Хорошо жить в Краснодаре! Проехать придется лишь 1900 километров!» – пытался я найти хоть каплю позитива.

К возвращению Машки наличка была заныкана в самые неожиданные места одежды, банковские карты теснились во внутреннем кармане, палатка, спальный мешок упакованы.

День отъезда настал. С утра всё шло кувырком. Лил дождь мы никак не могли поймать приличную тачку. В результате, доехали к вечеру до Туапсе на дребезжащем запорожце. Боялся, что дно отвалится и мы побежим своими ногами, неся эту мечту свалки. Заночевали в пригородном мотеле, под маты соседей.

Утром голова раскалывалась, а тело было покрыто укусами. Подозреваю, что клопов.

В этот день мы добрались до Батуми, проторчав лишних три часа на границе с Грузией.

Долго объяснял на таможне, зачем спрятал доллары в резинку трусов. Поверили мне или нет, но переговаривались по телефону, подсовывая на подпись какие-то бумаги. Надеялся, что скажут поворачивать, но… Нам пожелали удачи в пути. Машка отделалась только легким флиртом. Умеет же договариваться!

Ночь мы провели в поле. Нас снова грызли. Комары. Ультразвуковые отпугиватели в топку.

После завтрака в придорожной кафешке, снова отправились в путь.

Турки, что интересно, в трусы мне не заглядывали, зато Машку обыскали с пристрастием. Вот и улыбочки. Я злорадствовал.

К четырем часам дня доехали до Офа. Народ тут был общительный, но моя

попутчица теперь сидела, уткнув взгляд в ноги и боясь сделать лишнее движение. Наверное, досмотр на границе ей не очень понравился.

А с Офа – опять лажа. Машина через пару километров сломалась. Думали, быстро поймать другую, но трасса была пуста. Десять километров довелось топать по жаре. В глазах темнело. Бил озноб.

Сердобольная семья сжалилась, накормила. Спали до обеда. Зато в этот день проехали больше, чем в любой предыдущий. Остановились в Тосье. От местной пищи бегали по кустам.

Хотелось скорее покончить с этим приключением. Разбудил Машку еще затемно. Хотел уже добраться до этого чертова Стамбула. В общем-то, в этот день, мы и закончили наш путь. Но тюльпаны увидеть не удалось.

На въезде в Стамбул, перебегая трассу мы не рассчитали, что из-за автобуса может вылететь фура.

Последнее, что помню, это рвущий уши гудок, смешанный с визгом Машки. Успел подумать, что глупо вот так умирать, потом удар, хруст собственных костей, острая, рвущая боль, тьма.

Краснодар, утопая в цветах следил за похоронной процессией. Сын мера и дочь главного врача. Виталя, прощаясь с друзьями, незаметно сунул в гробы листик с заданиями и зарики.

ПОД ВЛАСТЬЮ ЗАКЛИНАНИЙ

Голову сжал обруч боли, пот струйками защекотал спину, сердце затрепетало, воробьем. Мери схватилась за выступ стены. Рука ушла внутрь, столкнув с места расшатанный камень. Зажав что-то в пальцах, девушка упала.

Аппарат попискивал, отмеряя редкие удары сердца. У кровати стояли два человека с халатами на ссутуленных плечах.

– Доктор Стин, она очнется?

– Летаргический сон не подвластен медицине. Наша задача, лишь поддерживать организм. Мозг активен, как у Вас или меня, но разбудить ее невозможно. Только время, только терпение.

Мери брела по темному подземелью, сжимая в руке пожелтевший клочок бумаги с обрывками фраз. Впереди слышалось властное бормотание. Оно опутывало, словно нитями и тянуло, вперед.

Вскоре воздух вокруг сгустился, сжал и, наконец выплюнул девушку в небольшое жилище.

Почти те же стены, сложенные из камня, но не уходящие на головокружительную высоту, а подпирающие грубые балки крыши. Спиной к Мери, у очага, бросая в котел какие-то порошки, стоял мужчина в поношенном пурпуэне и штанах-шоссах.

Мери оглянулась – позади нее была все та же каменная кладка стены. Мери передернула плечами и, вторя ей, единственная сальная свеча на столе затрепетала. В очаге заплясал огонь, сыпя сотнями искр.

Мужчина воздел руки к соломенному скату крыши:

– О, дух пришедший! Моею волей, твоею силой, пошли проклятье! Кто рвет войною, двух роз шипами, народ на двое! Пошли болезни, что в твоей власти, дворцу на горе!

Мери оторопела. Ее приняли за духа! Но она же вот, стоит! Для уверенности девушка потянулась к стулу. Рука скользнула сквозь грубую деревянную спинку.

Мужчина повернулся к ней. Во взгляде сквозил сумасшедший блеск. Руки потянулись к Мери:

– О, дух девы! Пошли болезнь!

– Простите, мистер, но я не умею вызывать болезни. Зачем это Вам?

– Чтоб сдохли все, кто ее развозит! – сквозь отрывистый хохот прокричал мужчина, – ты обязана исполнить мою волю!

– Не могу!

– Тогда уходи обратно!

– Но тут стена!

– Убирайся! – затряс кулаками ведьмак.

Мери, зажмурившись бросилась к стене.

Ветер гнал листья по узкой зловонной улочке. Девушка стояла, не зная, куда ей идти. Война? Две розы? Какой это век? Пятнадцатый? Хотелось назад, к отцу, но как найти подземелье, по которому пришла, она не знала.

Люди проходили мимо, сквозь нее, не замечая.

От дома к дому, от улицы к улице бестелесная фигура в больничной одежде искала хоть кого-то, способного ей помочь.

– Эй, чего бродишь тут? Беду предвещаешь? – морщинистое лицо с белым чепцом на седых волосах могло бы упереться, будь Мери хоть чуть тверже воздуха. Старуха жамкала беззубым ртом, прищурив глаз с огромным бельмом.

– Простите, миссис! Я просто ищу хоть кого-то, кто поможет мне вернуться. Ничего я не предвещаю, я домой хочу… – девушка хлюпнула носом.

– Пошли, пока меня не приняли за умалишённую, – засеменила старуха, – я не знаю заклинания, которое могло бы вернуть тебя в твое тело, но знаю, кто поможет. Тебе нужно к королю! Да! К Генриху VII! Уж он-то знает!

Замок давил своим мрачным величием. Сквозняки завывали в каминных трубах. Король стоял у окна, скрестив на груди руки:

– С чего я должен помогать? Даже отплатить ты не способна нашему Величеству!

Мери брела по темным коридорам. Руки безвольно свисали, слезы катились из глаз.

– Стой, дух! Мое имя Вильям и я подслушал разговор. И знаю, где лежит книга заклинаний! – Мери догнал паж, – идем скорее!