Фотография с Марса. Мир полон тайн, чудес и юмора

– Так, короткими очередями… Огонь! – и в помещение раздались выстрелы. Эхом они били нас по барабанным перепонкам, так что легко было оглохнуть. Зато мы увидели, как паук заверещал и пытался укрыться от пуль. Но его доставали везде. В итоге он свалился на пол.

Несколько минут шевелил членами, а после затих. Мы посветили фонариком, и обнаружили еще тварь. Только мертвую. Видимо, убили ее мы еще в первые минуты обстрела.

Казимиров не стал никому приказывать, а полез первым в генераторную. Я за ним. Наш страх улетучился, когда никого больше не обнаружили. Правда, паутина оказалась крепкой, и ее пришлось резать штык-ножами. В помещении пахло соляркой, скорее всего, продырявили все-таки одну канистру. Хорошо что не рвануло. При свете фонариков рядовой Данилов, которого мы все называли «Три толстяка» за его излишний вес, быстро налил в бак солярку, а Казимиров рванул стартер.

Мотор затарахтел, вначале неуверенно, типа, захлебнулся, а потом начал набирать обороты и уже шел мягко. Выхлопные газы по трубам поднялись на поверхность. Сергеев подошел к энергощитку и опустил рычаг. Мгновенно загорелись плафоны на потолках и стенах.

Они не ослепили нас. Просто мы немного прищурились, так как хотели узреть другую опасность. К счастью, пауков оказалось два, и они были мертвыми. Так же как и рядовой Плющев, у которого отсутствовала голова и левая рука. Вся стена была в крови. Я подошел к лежащей твари и пнул ее, держа наготове автомат. Та не шелохнулась. Серый хитиновый панцирь как броня. Несколько больших глаз, похожих на калейдоскоп на большой голове. Хоботок-пищевод напоминал насосный агрегат. Отвратительное брюхо и жесткие волосы по всему телу, похожие больше на гвозди. Однако моим взорам попалась особенность его членов: клешни напоминали человеческую кисть; правда, там было семь гибких пальцев. Интересно, на что способны такие «захваты»?

– Фу, – покачал головой Данилов. Его тошнило от вида паука. Поэтому отошел в сторону, прикрывая нос рукавом. Еще немного и он мог блевануть, что тоже никого не обрадовало бы.

Тем временем Казимиров склонился над трупом Плющева. Живот мертвеца был разорван и органы свисали наружу; как насмешка к ситуации на тощей груди была татуировка тарантула и надпись Kiss me. Вот его и «поцеловали». Из пасти рядом валявшего паука выглядывал обглоданный человеческий череп. «Умер сразу», – определил лейтенант, почесав переносицу. Фраза касалась рядового, а не хищника. Фраза была излишней: когда отрывают голову, естественно, долго не мучаются.

– Как он проник? – вопрос Казимиров задал самому себе и стал оглядываться. И увидел вентиляционные люки. Они были небольшими. Можно предположить, что в шахту пауки проникли, будучи еще маленькими, а потом выросли. Им было что жрать, ибо за генератором мы обнаружили три крысиных скелета. Тоже крупных.

– Надо будет конопатить вентиляцию, чтобы другая мерзость не повылазила снаружи, – хмуро сказал лейтенант, на что услышал от Сергеева:

– Не станем тратить время на это. Просто закроем генераторную. Нам здесь быть всего лишь два часа, а потом вернемся в часть. Сюда уже не вернемся.

Ни я, ни Казимиров не стали сообщать командиру, что выбраться из ШПУ будет непросто. Зачем заранее нервировать, когда нам необходимо выполнить приказ? Иначе вся затея ООН пойдет насмарку. А когда человеку страшно, то и работа получается из рук вон плохо.

Капитан открыл люк и вошел в шахту. Там стояла ракета. Вслед за ним туда вошли и мы с Даниловым. Впервые я видел самое грозное оружие на Земле. «Тополь-М67» – одна из самых мощных баллистических ракет с многоблочными ядерными боеголовками, стоявших на вооружении Ракетных войск стратегического назначения. НАТО в своей классификации дало более емкое и определяющее название – «Протуберанец», поскольку одним ударом «Тополь» способен испепелить мегаполис, как это сделало Солнце, если бы планета находилась рядом. Двадцатиметровая ракета стояла на специальных салазках. К ней подходили кабеля энергоподачи и контроля аппаратуры. Сергеев поднялся по ступенькам на самый верх, почти к головной части, открыл там щиток. Лейтенант находился в центре и запускал систему проверки на пульте управления. В течение часа следовало протестировать бортовой компьютер и все агрегаты ракеты, после чего загрузить новую программу.

От капитана требовалось, чтобы он вставил микрочип в нужную панель. После чего Казимиров проверит ее работоспособность через дистанционный пульт. Если все будет нормально, то в нужный час мы выпустим «Тополь» на околоземную орбиту, где к этому моменту соберутся остальные ракеты для возмездия.

Вообще-то процесс установки микрочипа требовал терпения и внимания, чтобы не сломать его и, тем более, плату всей электронной схемы ракеты. Ювелирная, в моем понимании, работа. Не зря Сергеев был инженером-баллистиком, знал свою «машину» как пять пальцев. Он осторожно вскрыл панель и стал копошиться в электронных блоках, при этом комично высунув язык – привычка с детства делать все старательно и прилежно, в отличие от меня, привыкшему к правилу «Сойдет итак». Я смотрел и дивился, как он легко ориентируется в этих сложных технических устройствах. Поэтому ничего не видели, что творится вокруг, особенно наверху – а зря! Именно оттуда к нам медленно спускалась угроза.

Капитан включил паяльник и стал впаивать микрочип. Я наблюдал за ним, вдыхая клубы расплавленного канифоля и раскаленного олова. О своих обязанностях охраны почему-то забыл. Когда все было готово, офицер крикнул вниз:

– Я сделал! Проверь!

В ответ Казимиров ничего не сказал, а стал тестировать электронную оболочку ракеты. Там, по дисплею катились цифры и символы – компьютер проверял сопоставимость нового блока в системе. Оказалось, что прошло все гладко – микрочип работал нормально в спарке с другими элементами управления. Об этом и сообщил лейтенант, радуясь, что мы задание почти выполнили…

Почти. Потому что совсем забылись, в каком мире живем. Наша невнимательность нам дорого стоила. Сверху на нас опустилась липкая сеть. Вначале я ничего не понял и удивленно взглянул наверх, и после этого с ужасом обнаружил, что опутан паутиной. Крепкой и вонючей. На сверкающихся полосках вниз спускались огромные пауки – собратья тех, что мы убили часом назад, – стреляя в нас сетью. Сергеев охнул и выхватил пистолет, однако его рука в ту же секунду была окручена паутиной. Паук потянул на себя «веревку» – и капитан взлетел к нему, прямо в раскрывшуюся пасть. Он судорожно бился, мычал, пытался стучать кулаком по хитиновому панцирю насекомого, только это мало что дало. Паук вонзил в него свою хоботок и с шумом всосал в себя все мягкие органы, как обычно это делает человек, когда через трубочку пьет кока-колу из бумажного стакана. Пропитанное насквозь алкоголем тело оказалось вкусным для хищника. Мне стало жаль нашего командира; человек был он не плохой, пускай иногда и кричал на нас.

Потом паук скинул вниз тело – это был практически скелет, обтянутый кожей и одетый в мундир. Я в состоянии ужаса висел на сети, не шевелясь и это, видимо, меня спасло. Начни кричать, дергаться или пытаться снять с плеча автомат – тот час подвергся бы нападению.

А вот на двоих других нападение уже было совершено. Казимиров и Данилов открыли огонь из автоматического оружия и сумели подстрелить троих хищников. Только пауков было больше, и им пришлось закрыть люк шахты от центра запуска, фактически оставив меня наедине с плотоядными существами. «Бросили меня!» – мелькнула мысль. Я же успел заметить, что все же еще несколько тварей успели проскользнуть внутрь, и что там было дальше – я не знал. Сквозь сталь не проникает звук.

Однако мое внимание привлекло другое. Прямо к месту, где паял микрочип Сергеев, медленно опустился паук – тот самый, что и сожрал нашего капитана. Его глаза блестели металлом, и в них я чувствовал внимательность и настороженность, словно это был взгляд разумного. Но каково же было мое изумление, когда паук протянул свои члены к электронным схемам, и «пальцы» нащупали микрочип. Паук осторожно вынул его и стал рассматривать. Никаких эмоций при этом он не выражал.

«Ох ты, не хрена себе, так он же разумный, блин!» – понял я. Далекие инопланетяне не просто изменили наш мир, они дали интеллект тем, кто никогда не мог его получить – насекомым. Возможно, все насекомые обладали развитым мозгом, только мы как-то это не воспринимали до поры до времени. И я тут вспомнил, что действительно, пчелы или осы нападали организованно; у тараканов тоже была какая-то тактика наступления на те территории, которые обжиты человеком, и везде они побеждали, выдавливая нас. Комары и жуки были настоящей армией против суверенных государств; они выживали после напалма и ядерных ударов и, в свою очередь, нападали с высокой эффективностью, что военизированные части людей бежали без оглядки и в панике. Насекомыми управлял, возможно, коллективный разум.

А теперь этот разум пытался понять значение микрочипа. Не сомневаюсь, что паук врубился, что эта штука, а также сама ракета создана для уничтожения и, скорее всего, будет применена против жителей планеты «d». Паук издал звук:

– Пшхрррр, крхлллл! – в этой абракадабре был смысл, который я не улавливал, но в целом понимал, что в слова полны серьезных значений. «Ай-кью» у пауков был, наверное, выше, чем у меня, хотя я школу закончил с неплохими отметками и у меня учителя обнаружили способности к японскому языку и литературе.

Остальные, окружив его, тоже стали издавать подобные возгласы – обсуждали наши контрмеры к иной цивилизации; может, это был «мозговой штурм»? У меня возникла мысль, что у Эпсилона Эридиана обитают тоже насекомоподобные существа, поэтому их «программетры», сброшенные в атмосферу, легко перестроили как физическую структуру организма (говорят, это последствия мутации, в точности сказанного не уверен!), так и сознание земных насекомых. И теперь «наши» пытаются помочь «чужим», вот уж явное проявление межзвездной солидарности. Ведь теперь Земля не принадлежала людям – на место хозяев претендовали другие организмы. И именно тогда я решил, что две разумные расы не способны сосуществовать на одной планете. Вон, к слову, древние люди истребили неандертальцев, потому что видели в них угрозу себе, не смотря на то, что генетически и физиологически были схожи. А что говорить о нас, людях, и насекомых – абсолютно разные виды организмов. Пауки более живучи, приспособлены к суровому климату, плодовиты, а теперь, обладая интеллектом, просто превосходят нас. А учитывая то, что у них нет понятия милосердия и сострадания, то против нас самый страшный и безжалостный враг, когда-либо имевшийся в истории человечества.

«Ну уж нет!» – мысленно воскликнул я, оглядываясь. Необходимо было что-то предпринять, а не висеть бес толку. Из паутины мне не вырваться – уж больно крепка она, может, крепче нейлона. Из памяти всплыли моменты, когда я, будучи еще пацаном, жег спичками паутины в старом своем доме. Моя мама не переносила на дух этих существ, боялась, и поэтому мне приходилось очищать как квартиру, так лестничную площадку и подвал от них. Обычно я делал это при помощи простой метлы, но иногда просто поджигал, со злорадством наблюдая, как кипишат от волнения противные создания, убегая от пламени. Вот и сейчас мелькнула мысль: паутинка ведь из органики, значит, может гореть, несмотря на то, что толще и длиннее. Только как ее поджечь?

Ответ сразу появился: у меня в левом кармане хранились сигареты и зажигалка. Я курю, только редко. Поэтому всегда имею запас табака, когда мои товарищи балуются пачками в день. «Если я потянусь к карману, то всколыхну паутину, и пауки получат сигнал, что я жив» – подумал я. И тогда они ринутся на меня. Я посмотрел вперед. Трое пауков продолжали издавать противные звуки, рассматривая электронные схемы ракеты. Поднял глаза наверх – там молча висели еще трое, скорее всего, простые «солдаты» – лишь глаза отражали свет как рефлекторы велосипеда. Если они начнут спускаться, то это займет секунд четыре-пять. Скорее всего, эти и нападут, ведь «интеллектуалы» заняты более важным делом, чем охрана попавшей в сети жертвы. Куда я сбегу?

«Значит, мне нужно успеть за это время дотянуться до кармана, достать зажигалку и высечь искру. Если будет огонь, то поджечь паутину», – решил я. Подождал несколько секунд, глубоко вздохнул и…

Потянул со всей силы правую руку к карману. Паутина натянулась, пауки-солдаты, находившиеся наверху, встревоженно зашипели и стали спускаться вниз. К счастью, спускались не торопясь, наверное, не видя во мне опасность. Лишние секунды мне оказались кстати, ибо зажигалка не хотела выбивать искру. Я пальцами вертел колесико, мысленно матерясь, и когда первый паук был уже в полтора метрах от меня, наконец-то фитиль вспыхнул. Газа в емкости было достаточно, чтобы пламя полыхало долгое время.

Появление огня остановило движение насекомых – пускай маленькое, но они знали в чем угроза; предполагаю, это страх на уровне подсознания. Пауки издали тревожный звук, видимо, не зная, что предпринять. «Интеллектуалы» резко повернулись в мою сторону. Я же быстро преподнес фитиль к паутине и она… загорелась, причем сильнее и быстрее, чем бумага. Казалось, «веревки» пропитаны бензином, ибо пламя стало стремительно распространяться по всей паутине, и это была грандиозная картина. В иное время я бы поаплодировал тому, кто придумал такой «яркий» трюк, но только это был не цирковой номер, а единственный шанс спасения.

Огонь прошелся и по тем паутинам, которые опутывали меня. Моя униформа не загорелась, потому что была пропитана специальным составом – ракетчиков снабжали особой тканью, поскольку мы имели дело с огнеопасными средствами. Но ожоги все-таки на открытых участках рук и шеи получил, на что в тот момент не обратил никакого внимания. Я поднял с пола свой автомат, передернул затвор и короткими очередями, стараясь не задеть корпус ракеты, сбил всех пауков, включая и того «интеллектуала», который с микрочипом стал подниматься наверх, желая спрятаться. Этот гад увиливал от пуль весьма ловко и резво. Ему почти удалось добраться до лаза, когда огненная траса распорола брюхо на две части. Он полетел вниз и шумно упал на дно шахты. В его «руке» был самый важный элемент нашего задания. К счастью, микрочип не повредился.

Чертыхаясь, я стал спускаться вниз. Наверху стоял шум:

– Хршшшшшплллл! Пррршшшхлллшшш!

Пауки сообщали об угрозе и призывали всех напасть на меня. «Ну, нет, я вам просто так не дамся!» – сердито прошипел я и, не желая терять время на спуск по скобам, спрыгнул с трех метров. Черт, ушибся головой об обшивку «Тополя». Также левая нога заныла от удара о бетонный пол, но сейчас было не до боли. Я, тихо извергая нецензурные словечки, сильно пнул по «руке» мертвого паука, и его «пальцы» выпустили микрочип. Схватив драгоценную штуку, я закинул за плечо оружие и стал быстро подниматься обратно, к тому месту, откуда чип был изъят.

Сверху уже шевелились серые создания, испуская злые звуки. Они были в ярости и хотели разделаться со мной. И тут со стороны люка послышались выстрелы. Я резко обернулся и увидел Данилова, который короткими очередями сбивал насекомых. Те падали на дно шахты, и я слышал, как хрустели их расколотые словно грецкие орехи хитиновые панцири. Весьма неприятные звуки, аж мороз по коже!

– Собир! Быстрее вставь чип обратно! Я их пошугаю пока! – орал «Три толстяка», ведя прицельный огонь. Я не стал упрашивать себя дважды, сам понимал, что сейчас все зависит от меня.

К счастью, пауки атаку прекратили, спрятавшись в трубопроводах. Пока они шипели, обсуждая, что и как, я поднялся по скобам наверх и очутился на площадке, где недавно капитан работал с электронными блоками. Найти это место в ракете не составило труда, ибо внимательно следил за действиями Сергеева. Мои пальцы осторожно вставили в пазы микрочип. Сверху я щелкнул крышкой, чтобы полностью закрыть доступ к схемам управления, стал закручивать гайки.

И успел вовремя, так как из вентиляционных труб «полились» пауки, злобно шипя. Их было много, даже трудно себе представить такое количество. Жуткое зрелище. Мы с Даниловым открыли огонь, но автоматными очередями их уже было не остановить. Понимая, что сейчас меня превратят в фарш, если останусь на месте еще секунд три-четыре, я прыгнул к люку. Из глотки вырвалось: «Мляяяя!». Данилов прикрывал меня уже плотным огнем, успев поменять рожок в АКМ.

Когда я очутился за его спиной, то мы навалились на стальную дверь и сумели ее захлопнуть. Осталось только повернуть кран, чтобы полностью герметизировать наше помещение от шахты – если стартанет ракета, мы должны быть в безопасности. Пауки бились о непреодолимую преграду, издавая сигналы ненависти и ярости. Конечно, они могли вновь открыть панель на корпусе ракеты и извлечь микрочип…

– Поздно, уже поздно, – хищно улыбнулся Данилов, подошел к пульту и переключил кнопку. Я видел на замке ключ для запуска ракет – он раньше был в кармане у лейтенанта. Видимо, Казимиров успел вставить его и ввести код запуска в компьютер. Только где он сам? В комнате были трупы пауков, у некоторых еще дергались конечности – послесмертная реакция нервных волокон. И запах гнили…

– Вон он, – хмуро кивнул в сторону Данилов. Я проследил его взгляд и увидел лежащего на полу офицера. Он был опухшим, как будто накачали воздухом. Не шевелился.

– Мертв? – спросил я тихо, хотя не видел крови.

– Не знаю, – также тихо ответил товарищ. – На него накинулись пауки, он отстреливался из пистолета. Одного уложил, а вот двое запустили ему в рот и задний проход личинки. Теперь внутри него целое гнездо этих тварей.

Мне стало плохо от этих слов. Какая страшная смерть. Может, Казимиров еще живой, просто парализован, и понимает, что внутри него развиваются насекомые, которые чуть позже разорвут его тело и выйдут на свободу. «Я его пристрелю, чтобы не мучился», – сказал я и передернул затвор автомата.

– Не сейчас, сначала запустим ракету! – и «Три толстяка» указал на часы. Они отсчитывали последние секунды время «Ч». Если пауки и начнут сейчас демонтаж электронных блоков, то не успеют – раскаленные газы превратят всех в зажаренные куски.

– Все равно это наша планета! – вдруг позади нас раздался жуткий скрипучий голос. Мы с Даниловым взвизгнули от страха и, подпрыгнув, обернулись. То, что мы узрели, заставило дрожать наши колени. У меня даже дыхание сбилось.

Из тела лейтенанта, раздирая ткань формы, выдвинулись длинные и кривые паучьи лапы, которые приподняли человечье тело на полметра. Огромные руки и ноги безвольно висели. Там, где был пах, вытягивалась жуткая голова, усеянная глазами-отражателями. Челюсти щелкали, обливаясь ядовитым соком. Но говорила не эта голова, а настоящая, принадлежавшая Казимирову. Именно из его глотки исходили фразы:

– Вы хотите уничтожить нашу планету?

О боже! Эта тварь говорит по-русски!

– Да, мразь! – крикнул Данилов и положил палец на кнопку.