Академия Пента

В крошечной кухне с желтым плиточным фартуком имелась небольшая плита, работавшая на кристаллах. Здесь можно было сварить себе кофе или какао в кастрюльке. Холодильный ларь барахлил, когда мы сюда въехали, но я пересобрала схему, и теперь он ровно гудел, сохраняя внутри наше масло, яйца и молоко.

Кроме Вербы, сидевшей на подоконнике с кружкой, я обнаружила в нашей комнате Гайлу Камышницу, Майю, Пеночку и даже Мьюлу, которую девчонки хором расспрашивали об Острише.

«Вот она – истинная цель вечеринки», – весело подумала я. Сплетни! Мы все только начали осваиваться в Академии, а Мьюла уже завела отношения с парнем. Конечно, всем было интересно про них послушать!

Несмотря на то, что мы с Остришем учились в одной группе, я о нем почти ничего не знала и едва могла вспомнить его лицо. Он был невысокий, угловатый, с крупными жилистыми руками. Его волосы всегда топорщились ежиком, и я заметила, что он всегда держался где-то позади остальных. Старался быть как можно более незаметным.

Передав девчонкам чашки, я сняла кожаный рабочий пояс с инструментами, доставшийся мне от мамы. Некоторые артефакторы ездили на вызовы со специальными кейсами, но лично мне было удобнее держать все под рукой. Раскрасневшаяся Мьюла тем временем отбивалась от расспросов. Подозреваю, что девчонки уже вытянули из нее все самое интересное, и больше ей пока нечего было рассказать.

– Пусть лучше Синь расскажет, куда они с Вороном сегодня смылись после уроков, – кокетливо заявила она.

Четыре пары любопытных глаз тут же нацелились в мою сторону.

– У нас был сугубо деловой разговор, – поспешила я их разочаровать.

– Правда? Совсем-совсем деловой? – невинно заметила Гайла, накручивая на палец один из своих фигурных локонов. – Может, ты тогда нас познакомишь? Я бы поговорила с ним о чем-нибудь поинтереснее!

– Ну попробуй, – пошутила я. – Только учти, что девушки для него – это просто говорящие обложки модных журналов. Чтобы заинтересовать Ворона, нужно быть нетипичной артефакторной схемой.

Мьюла заметила неожиданно серьезным тоном:

– Ты с ним поосторожнее. Остриш как-то сказал, что в академии у всех есть свои секреты. А секреты магов из Золотой дюжины могут быть такими, что за них тебе голову оторвут. Они все под колпаком у Надзора. Так что мой тебе совет: держись от них подальше, и от Ворона, и от Беркута.

«Именно таков был мой первоначальный план, но увы, он бесславно почил».

– А ничего более конкретного тебе Остриш не говорил? – спросила Верба с подоконника.

При упоминании о Надзоре мы все немного притихли. Так называлась специальная организация, состоящая из магов, в обязанности которой входило присматривать за коллегами, чтобы те не наворотили чего-нибудь неподобающего. Я знала, что Беркут-старший занимал в Надзоре одну из высоких должностей, а отец Ворона, наоборот, часто конфликтовал с ними. Очевидно, соперничество этих двух семей началось еще в те времена, когда Кай со Златом даже не родились. Не удивительно, что они так сцепились на семинаре у госпожи Скопы.

Действовать наперекор Надзору было опасно. Многие маги успели ощутить на себе его тяжелую руку. Кто-то получил штраф, у кого-то изъяли изобретение под предлогом, что оно было признано небезопасным. Было разрушено несколько лабораторий… Поговаривали, будто вся их вина заключалась в том, что они отказались от кураторства Беркута. Ходили также слухи о магах, пропавших без вести, но об этом говорили только шепотом и полунамеками. Короче, Надзор показался мне слишком мрачной темой для вечеринки, так что я поспешила сменить тему.

– Ценю твою заботу, – улыбнулась я Мьюле, – но ты опережаешь события. Мы с Вороном не встречаемся. И вообще, с чего это вдруг вы с Остришем вздумали его обсуждать?

Она пожала плечами:

– Ну, мы в первый раз сидели вместе в кафе, и нам надо было о чем-то поговорить.

Мне стало смешно:

– То есть, желая заполнить неловкую паузу, ты спросила своего парня о другом парне?

Определенно, мне пора было расширить мои представления о том, что люди делают на свиданиях.

– А что такого? Они же учатся в одной группе!

Мы с Вербой переглянулись. Она укоризненно покачала головой:

– На месте Остриша я бы обиделась.

– Да ну тебя! Про Ворона все судачат, – засмеялась Мьюла. – Угадайте, что он сделал у них в общаге на прошлой неделе?

Я понятия не имела, и меня больше волновало другое: мы собрались здесь, чтобы обсудить отношения Остриша с Мьюлой. Как так вышло, что мы весь вечер говорим о Вороне?

Глава 7

На занятие по зельеварению мы ввалились прямо с физподготовки, все красные, чуть дыша и с трудом переставляя ноги. Верба всю дорогу ворчала на тех гениев, кто придумал ставить физру первой парой. Эх, заставить бы его самого отмахать бегом пять кругов ада, а потом на контрольную по кристаллам отправить!

Наш физкультурник не был магом, но это не мешало ему лихо справляться с оравой сонных и злых первокурсников. Когда он рычал на нашу растянувшуюся в беге колонну, то с травы даже роса сыпалась, а у меня гудело в ушах. Таким голосом можно было валить деревья.

Я знала, что среди преподавателей Академии были и обычные люди, не владеющие никакой магией. Мой отец тоже когда-то работал здесь. Он вел в Пенте семинары по математике в те времена, когда мама была студенткой. Здесь они и познакомились. А потом, когда маме пришлось уехать, отец поддержал ее, уволился и уехал вместе с ней.

– Синица! – мощный рявк над ухом заставил меня подпрыгнуть. – Не сачковать! Еще круг.

Взбодрив меня таким образом, физрук приосанился, потому что мимо нас безупречной трусцой пробежала изящная Мальва Беркут, с яблочным румянцем на щеках. Бывают же такие девушки, которые даже после кросса выглядят свежими и цветущими! Увы, я не относилась к числу этих счастливиц. Мы с Гайлой кое-как закончили круг и повалились в траву, жадно хватая ртом воздух. Плевать нам было на сырость и на штаны, мокрые от росы. Плевать вообще на все! Я закрыла глаза. В висках пульсировало.

– Подъем! – тут же прогремел рык. – Нельзя лежать! Походили, размяли ноги – и вперед, к отжиманиям. Это была разминка.

Что? Это только разминка?! Мои колени тут же ослабли, как масло. Сделав жалобное лицо, я вытянула перед собой дрожащие руки:

– Господин Клоктун, я же артефактор! Мне на следующем уроке со схемами работать! А я теперь даже кристалл пинцетом не поймаю, мне для этого нормальные руки нужны…

– Не ной, Синица, выносливость тебе тоже не помешает, – проворчал физрук, но все-таки сбавил тон. – Ладно, посиди вон там на скамейке, а то еще отморозишь себе что-нибудь… нужное. Чай, не лето.

После всех этих физических подвигов до кабинета Травничка мы едва добрели. Там, сидя за дальним столом, нас встретил счастливый Остриш, у которого было освобождение. На прошлой физре он упал с бруса и рассек бровь так сильно, что Мьюле пришлось вести его к медсестре.

– Ненавижу тебя, – вздохнула Верба и бросила на стул свою сумку, в которой, как всегда, что-то звякнуло. Зельевары постоянно носили при себе всякие порошки и мази, пробовали их, обсуждали и менялись рецептами. Я не раз удивлялась, как Вербе удается возвращаться в общагу в том же виде, в каком уходила утром: без пятнистой сыпи, ослиных ушей или еще чего-нибудь в этом роде.

– Так, сегодня готовим сонное зелье! – возвестил господин Травничек, ворвавшись в класс со стопкой распечатанных листов.

Его белый халат летел за ним, точно парус. В два шага оказавшись возле окна, Травничек хлопнул ладонью по раме. Сверху тотчас же начали опускаться сложенные рольставни. Мы все радостно оживились. Приготовление сонного зелья требовало, чтобы в комнате был полумрак, и у многих появилась надежда, что хотя бы на этой паре удастся немного выспаться.

На столах расставили фонарики из гнилушек, пропитанных специальным составом. Маленькие шарики света, мерцающие в глубине кабинета, были похожи на болотные огоньки. В воздухе расплывался аромат трав – валерианы, пустырника, сон-травы… Их насыщенные пары и без всякого зелья вызывали у меня дремоту. Мышцы ныли после физических перегрузок. Умиротворенно подперев кулаком щеку, я смотрела, как Верба сосредоточенно заполняет таблицу, вычисляя пропорции. К зельеварам у Травничка требования были выше. Мне, как артефактору, достаточно было получить зачет, а Вербе нужен был хороший балл, поэтому работала она очень тщательно.

Пока Травничек у себя за столом разбирал бумаги, остальные ученики тоже приступили к делу. Я лениво водила ложкой в котле, наблюдая, как мое зелье переливается разными оттенками коричневого и бирюзового. Мне было уютно и сонно. Верба, наверное, тоже разомлела, потому что ее потянуло поговорить.

– Что-то Ворона сегодня не видно, – с намеком сказала она.

– И слава богу. Не понимаю, зачем он вообще ходит на все практикумы!

Придвинув к себе разделочную доску, я принялась измельчать корень валерианы.

– Он ходит не на все практикумы, – многозначительно возразила подруга. – А только на те, на которые ходишь ты.

Мой нож соскользнул на доске, отрубив слишком большой кусок.

– Твоя смесь должна быть вдвое мельче, – заметила Верба, доставая очередную пробирку. Изредка она бросала взгляд на мою работу, в то же время успевая помешивать в своем котле. Вдруг она вздрогнула и схватила меня за кисть: – Куда, бешеницу не трогай! Ты же не «омут кошмаров» варишь, а нормальное сонное зелье!

Так я узнала, что некоторые снадобья могли наслать на тебя ужасные сновидения, от которых, к тому же, было очень сложно очнуться. А я-то считала зельеваров мирными, благонадежными людьми, в отличие от кроветворцев! Я поспешно отдернула руку от подозрительной травки.