Академия Пента

– Любитель чужих секретов. Помнишь, сколько он про Ворона наболтал, когда хвастался Мьюле?

– Если он со своим любопытством случайно влез в дела Надзора, Беркут мог запросто его прикончить. За ним не заржавеет.

– Почему именно Беркут? – спросила Верба, остро взглянув на меня. – Нет, я понимаю, что он тот еще гад, но все-таки?

Потому что Ворона я в качестве убийцы не представляла. Категорически.

– Ну… он кроветворец.

«А они способны на все», – мысленно договорила я.

– У него наверняка есть ключ от кафедры, ведь он из Золотой дюжины. Ему было проще всех забраться в хранилище.

Да, хранилище… Нож. Мы все были в шоке, когда выяснилось, что орудием преступления послужил тот самый артефакт кроветворцев, про который все думали, что он давно сгинул. То есть убийце даже не нужно было подкрадываться к Остришу, достаточно просто смазать нож его кровью, приоткрыть дверь в кабинет и выпустить нож из рук. Тот сам нашел свою жертву. Я поежилась от неприятного ощущения, чувствуя себя так, будто между моих лопаток была нарисована мишень.

– Но где убийца взял кровь?

Догадаться было несложно:

– Остриш недавно поранился на физре, помнишь? Он еще ходил потом с марлевой нашлепкой во всю бровь. Убийца вполне мог воспользоваться этим случаем. Зайти в медпункт, стащить вату из мусорной корзины, активировать артефакт… а затем, в нужный момент запустить его.

Верба задумчиво разглядывала полки с книгами, постукивая ручкой по столу.

– Да, все сходится. Преступник должен был заранее завладеть ножом, если успел его усовершенствовать. Значит, все это было спланировано. Кстати, как ты думаешь, зачем ему понадобился обсидиан в рукояти?

– Это довольно редкий камень, – пояснила я. – Его обычно используют для остроты лезвий. В хирургии, например.

Помню, однажды папин старый друг подарил ему набор кухонных ножей с отделкой из обсидиана. Я тут же продала его от греха подальше. Во всем, что касалось домашних дел, у нас с Лилькой обе руки были левые, а этими ножами можно было порезаться, просто положив ладонь на кухонный ящик. В спину Остриша такой нож должен был войти легко, как в масло… Я невольно представила себе эту картину, с трудом подавила дрожь – и поспешно потянулась за кружкой, чтобы прогнать тошноту.

С другой стороны, снежный обсидиан был хорошей уликой. Он мог привести нас к разгадке. Мне пришла в голову мысль:

– Обсидиан довольно сложно купить, так что это хорошее направление для поисков. Можно обзвонить потенциальных продавцов и поспрашивать. У меня осталось несколько кристаллов от мамы…

Верба исподлобья посмотрела на меня:

– Они у тебя здесь? С собой?

– Конечно. Где же еще!

– Пересчитай.

Я скептически посмотрела на нее, но Верба была настроена предельно серьезно.

– Ты же не думаешь…

– Считай, что я заразилась от тебя подозрительностью. Пересчитай.

Чтобы ее успокоить, я полезла в свои коробочные запасы. Достала пакетик с кристаллами и глазам своим не поверила. У меня было шесть камешков. Осталось пять. Я растерянно порылась в других пакетах:

– Наверное, я потеряла его где-нибудь… Обидно.

Моя подруга хлопнула по столу ладонью:

– Синь, вынь голову из задницы и посмотри фактам в лицо! Кто-то пытается нас подставить. У меня украли зелье, у тебя камень. Наверное, это и правда Злат, сволочь! Убил Остриша и хочет свалить все на нас.

Теперь уже я начала сомневаться. То есть я не питала иллюзий относительно моральных устоев Злата Беркута, но сомнительно, что он мог провернуть в одиночку такую заковыристую интригу. Чтобы не уснуть прямо здесь, за столом, я добавила себе в какао побольше сахара. От глюкозы мозги заработали быстрее, и вскоре у меня созрела другая идея:

– Возможно, убийца пытается подставить не лично нас. Просто мы оказались самой удобной мишенью. Такое редко бывает, чтобы артефактор и зельевар жили в одной комнате, обычно все-таки стараются селиться по специальностям. А мы с тобой живем вместе, и на пары часто ходим вместе. В одну комнату забраться проще, чем в две. Возможно, убийца хотел бросить тень сразу на несколько факультетов.

– Действительно, – согласилась Верба. – Этот уродский нож ставит под подозрение артефакторов, зельеваров и кроветворцев. Остаются погодники и предсказатели. Значит, по логике, Остриша убил кто-то из них.

Ее логика показалась мне несколько кривоватой, ну ладно.

– Кто из погодников был тогда на уроке?

– Лаванда Грач, – скривилась Верба.

– Ты вспомнила ее, потому что она тебе не нравится.

– Терпеть ее не могу, стерву. Но так и быть, будем беспристрастны и пройдемся по всем студентам. И по преподавателям. А что? – прищурилась Верба, поймав мой изумленный взгляд. – Думаешь, у них нет секретов?

– Для начала исключим нас.

Этот момент не вызвал никаких возражений.

– И Мьюлу. Хотя она тоже сидела сзади.

Верба задумчиво кивнула.

– Да, она как-то не вписывается в сценарий. Слишком много в ней эгоизма.

Возможно, это не очень красиво с моей стороны, но было приятно, что Верба не поддалась кукольному очарованию Мьюлы и подмечала все ее недостатки, которые та пыталась скрыть за слащавыми улыбками. Хотя ее последнее замечание насчет эгоизма показалось мне забавным:

– По-твоему, убийства совершают только благородные альтруисты?

– Нет, но Мьюла… как бы сказать, слишком зациклена на себе, что ли. Такие люди чаще становятся жертвами, чем преступниками.

– Сплюнь!

Мне стало зябко от мысли, что убийца мог наметить себе еще одну жертву. Не дай бог!

– Из предсказателей на уроке была Олива Каменка, – вспомнила Верба, – и тоже сидела в задних рядах. Не могла куда-нибудь поближе сесть, что ли!

Задние парты на семинарах всегда пользовались популярностью. А Олива была подозрительна уже тем, что переехала из своей башни в общагу.

– Думаешь, она зарыла в башне чей-нибудь труп? – спросила Верба, задумчиво грызя кончик косы.

Спустя час усиленных размышлений наш список подозреваемых увеличился вдвое. Когда число фамилий в нем перевалило за пятьдесят, мы сдались. Нельзя было исключить абсолютно никого!