Академия Пента

Некстати вспомнилось, что его отец считался одним из самых мстительных магов. Не дай бог это у них семейное! По слухам, Ворон-старший, работавший в одном из столичных учреждений, однажды превратил своего конкурента в каменную статую и заставил подпирать балкон в его доме. Каждое утро в течение семи лет он выходил на этот балкон с чашечкой кофе, наслаждаясь тем, что стоит ногами на шее поверженного противника. Б-р-р, та еще семейка.

Возле меня остановилась немолодая женщина – очень эффектная, черноглазая – и сочувственно покачала головой.

– Вот ты где! Еле тебя нашла.

– Э-э… Мы знакомы? – растерялась я.

От удивления я даже забыла о своих бедах. Странная незнакомка хитро мне улыбнулась и вдруг прыснула:

– Глаза разуй.

Только сейчас до меня дошло, что она была одета точно так же, как Верба сегодня утром: юбка-карандаш и нарядный голубой джемпер с искрой. И волосы – темные, вьющиеся мелким бесом – тоже были ее. Я восхищенно присвистнула:

– Мать, ну ты даешь! Инфаркт из-за тебя схвачу. Что у вас было на экзамене – зелье личины?

– Ага.

– И вы испытывали его на себе? Смело!

– Ничего страшного, мой облик вернется к вечеру.

«Зелье личины» имело большой коммерческий потенциал, особенно его молодящая версия. Чужое лицо на себя примерить нельзя (хотя, если верить газетам, некоторые кроветворцы могли и такое), но можно было подкорректировать свою внешность: состарить на несколько лет или омолодить. Приготовление этого зелья требовало скрупулезной точности и аккуратности, поэтому не удивительно, что его выбрали для экзамена. Я порадовалась за Вербу: мечтая о собственном салоне красоты, она давно выучила рецепт наизусть.

– А ты чего киснешь? – улыбнулась она. – Ты же есть в списках, я видела. Поздравляю!

Было бы с чем. Моя студенческая жизнь обещала быть насыщенной, но недолгой. Подруга продолжала болтать:

– Говорят, кто-то из ваших уделал самого Ворона. Что, неужели он правда был на экзамене? С ума сойти!

Честность обязывала меня возразить:

– Никто из нас не победил. Это была ничья.

– О! – засияла Верба. – Так это ты, что ли? Я знала! Ты еще всем покажешь! Я всегда говорила, что ты у нас уникум, еще со времен Шубожора…

– Тихо! – всполошилась я, подняв голову. – Об этом – ни слова.

В отличие от Вербы, я вовсе не гордилась тем случаем в своей практике.

– Смотри, вон Мьюла идет, – добавила я, чтобы переключить внимание подруги на более безопасную тему.

Хотя узнать нашу Мьюлу в этой зрелой блондинке было непросто. Похоже, им с Вербой достались одинаковые задания. Клетчатая мини-юбка на даме элегантного возраста смотрелась несколько странно.

– Привет! – еще издали помахала она рукой. – Прикиньте, я поступила!

Мы втроем обнялись. Что бы ни принесло с собой будущее, но сегодня нам улыбнулась удача. Это следовало отметить.

– Ну что, студентки? Мечты сбываются! – улыбнулась Верба с оттенком торжества в голосе.

Мьюла перевела взгляд на меня:

– Только Синь не особо рада. Из-за Ворона дергаешься?

Очевидно, местное сарафанное радио было на высоте. Вот это оперативность! После нашего экзамена прошел всего час. Один час. Тем не менее, все мои будущие однокурсники уже были в курсе дела.

– Забей, – успокоила меня Верба. – Не будет он злиться. Наоборот, оценит, что у него появился достойный соперник!

– Кто знает.

Я вздохнула. Посмотрим, что будет завтра. Эх, а я всего-то хотела тихо-мирно отучиться и получить лицензию!

Глава 4

На следующий день для новоявленных студентов устроили праздник. Предполагалось, что мы наденем нарядные платья, усядемся за богато украшенные столы и забудем о тех несчастных, кто сейчас паковал вещи и ждал автобуса за воротами Академии, чтобы бесславно возвратиться домой.

О неудачниках в Пенте забывали быстро.

Я оказалась перед сложным выбором, так как взяла с собой всего два легких платья, перешитых из маминых, и ни одно из них не тянуло на бальный наряд. Откуда я могла знать, что мне понадобится нечто подобное? Украшений у меня тоже не было. Только два кожаных браслета, с гематитом и «кошачьим глазом», но они не для красоты. Эти артефакты я сделала сама и ощущала их как часть себя. Они были мне нужны для защиты.

Чаще всего в артефакторных схемах использовали горный хрусталь, так как он усиливал энергию других минералов, но для создания личных вещей иногда подбирали индивидуальные камни. Например, пудреницы и расчески Вербы были украшены лазуритом – камнем, способным восстанавливать эмоциональное равновесие. Утренний туалет таким образом превращался в маленький сеанс психотерапии.

Мои браслеты, хоть и совсем простенькие на вид, тоже имели скрытые качества. Глянцевые камешки гематита в одном из них усиливали мои скромные физические возможности. Дымчатый «кошачий глаз» в другом браслете позволял сносно видеть в темноте. Что поделаешь, одинокая девушка должна уметь себя защитить, а из-за подработок мне иногда приходилось возвращаться за полночь.

Можно было взять мамино ожерелье из искусственного жемчуга, но я оставила его дома. Оно тоже было непростым: в каждой из бусин были спрятаны крошечные кристаллы, действующие так, чтобы наделить обладательницу ожерелья особым очарованием. Я подумала, что в крайнем случае отец с Лилей смогут его продать.

Повертев на руке браслеты, я поймала россыпь веселых бликов и подмигнула в ответ. Жаль, у меня не было амулетов для защиты от насмешек и презрения богатеньких однокурсниц. Чувствую, что на предстоящей вечеринке будет жарко. Конечно, можно и не ходить – мероприятие было не обязательным, но мне хотелось взглянуть на тех, с кем предстояло учиться. Кроме того, я не привыкла прятаться от проблем.

Заметив, что я уже пять минут стою над разложенными на кровати платьями, Верба приняла мою задумчивость за сомнения.

– Могу одолжить тебе то зеленое платье, помнишь? – великодушно предложила она. – Оно тебе очень идет! Хочешь?

Ее безотчетная доброта, с которой она относилась ко всем окружающим, всегда вызывала у меня теплое чувство. Все-таки мне удивительно повезло с подругой! Я с сожалением отказалась.

– Мы с тобой без пяти минут маги, а у них свои правила, – объяснила я. – Маги не просят об одолжении. Ты же помнишь, как это важно.

Верба покраснела так, что даже начала заикаться.

– Да ты что, Синь! Я же не для того, чтобы ты была у меня в долгу… Честное слово!

Я порывисто обняла ее:

– Конечно, я понимаю. Просто, чтобы не терять бдительности, давай с этого дня начнем вести себя как настоящие маги. Тогда никто не сумеет застать нас врасплох.

Втайне я радовалась, что нам с Вербой удалось-таки поселиться вместе, хотя поведение Мьюлы меня покоробило. Сначала она цеплялась за Вербу, как теленок за мамку, а потом сбежала, как только ей подвернулся более выгодный вариант. Все началось с того, что одна девушка из Золотой дюжины, Олива Каменка, отчего-то не пожелала поселиться в фамильной башне и попросила комнату в общежитии. Все удивлялись, с чего бы ей вздумалось сменить комфортабельную башню на сомнительный общажный уют с тесной кухней на этаже и одной душевой на несколько комнат. Ну захотелось вот человеку. Мало ли что. Может, она надумала сделать в башне ремонт, или ей слишком досаждали покойные родственники. Все семейство Каменок были прорицателями, а маги этой специальности имели дурную привычку навещать друг друга во сне, причем даже их собственная смерть не была препятствием для визитов. В башне Каменки двухсотлетние призраки чувствовали себя как дома.

Как бы там ни было, появление Оливы во втором корпусе нашей общаги произвело фурор. Многие девчонки тут же захотели поселиться поближе к ней – и к Мальве Беркут, которая после лекций часто забегала к подруге. Самые отчаянные фанатки готовы были жить втроем в одной комнате, лишь бы поближе к своим кумирам. Мьюле тоже как-то удалось туда втиснуться. Верба поначалу обиделась, а потом махнула рукой. «Меньше народу, больше кислороду», – заявила она. Я тоже так думала. Зато в нашем первом корпусе царили тишина и покой. А если Мьюле так хочется примкнуть к стайке элитных девчонок – пожалуйста! Как говорится, чем бы дитя ни тешилось.

Мы вымыли в комнате полы и окна, накрыли стол свежей скатертью и уже начинали чувствовать себя как дома. Я развесила над столом кристаллические таблицы. Верба прибила в углу полки для своих многочисленных баночек с эликсирами, а над кроватью повесила постер своей любимой группы «Озимые бобари». На подоконнике заколосился овес, из которого она делала какие-то масочки, на тумбочках постепенно росли стопки учебников, которые мы получали в библиотеке. Затем незаметно вкрался легкий хаос в виде колготок, брошенных на стуле, или забытых на столе чашек, – и таким образом наша комната окончательно приняла жилой вид.