Пепельные цветы

– Глупости! – повернулась к нему Беатрис. – С чего бы Джайе топиться?

– Ну-у… – пожал он плечами. – Впала в отчаяние и…

– Джайя – очень сильная женщина, – возразила Гленда. – Посильнее некоторых здесь мужчин.

– Гленда? – Беатрис повернулась к ней, в голосе прозвучало лёгкое осуждение.

– Я не Ллойда… – смутилась Гленда. – Простите… Его я не имела в виду.

– А при чём здесь я? – не понял Ллойд. – Я никогда не был размазнёй. Между прочим, в школе я слыл первым драчуном и забиякой.

– Успокойтесь, Ллойд, – улыбнулся Липси. – Гленда имела в виду меня.

– Успокойтесь и вы, – возразила Гленда, которая совсем уже раскраснелась и больше всего, наверное, хотела уйти от этой темы. – Я имела в виду Маклахена.

– Хм… – пожал плечами Ллойд. Да, эта девочка совершенно не разбирается в людях. Слишком юна, рафинирована и, скажем прямо, глуповата. – Хозяин – очень сильный человек. Я как-то видел, как он колет дрова для камина. Очень сильный человек.

– Давайте говорить о другом! – не выдержала Гленда.

– А кто это – другой? – поднял брови Ллойд. – Я не знаю другого.

– Я слышала эту вашу шутку уже раз пять, – отмахнулась Гленда. – Остальные – не меньше. Придумайте что-нибудь новенькое, Ллойд.

– Чупаллино-Чупсоллоне, – сказал он, немного поразмыслив.

– Что? – не поняла она.

Ллойд довольно рассмеялся.

– Ну, вы же просили придумать что-нибудь новенькое, ха-ха-ха. Чупаллино-Чупсоллоне. Смешно, правда?

– Да уж, очень, – недовольно дёрнула плечами Беатрис и убрала с его колена руку.

– Кокаллино-Колаллоне, – улыбнулась Гленда, принимая условия игры.

– Синьор Баблгам! Нет… Синьор Шнобельгам.

– Ха-ха-ха… Э-э… Шмыг-шмяк.

– А? – не понял Ллойд.

– Ну "Тик-так" же! – пояснила девушка. – Леденцы. Ну?

– Батончик "Вилки-Клей"!

– Батончик "Киллер-Шоколад"!

– Какая хорошая вышла бы из вас пара! – раздражённо покачала головой Беатрис.

Весёлая улыбка сползла с лица Гленды. На глаза моментально навернулись слёзы.

– Зачем вы так, Беатрис? – обиженно произнесла она.

– Не знаю, – смутилась Беатрис. – Простите, Гленда. Я стала какая-то нервная и злая. Простите, бога ради.

Гленда кивнула. Встала и отошла к окну.

– О, боже! – воскликнула она, присматриваясь, прижимаясь лицом к стеклу. – Что это?!

– Что? – замер на месте Липси, который всё прохаживался по гостиной, совершенно, кажется, не слушая их разговора.

– Что там? – тревожно напряглась Беатрис.

– Красота какая! – Гленда махнула рукой, подзывая.

– Да это же… Да это же северное сияние! – вскричал Липси, быстро подойдя к окну. – Ну да… Настоящее северное сияние…

Беатрис вскочила с дивана, бросив Ллойда одного, совсем одного. Ему сразу стало холодно и пусто.

– Северное сияние? – пробормотала она, тоже устремляясь к окну. – Откуда ему взяться?

Ллойд поднялся, пошёл следом.

К небольшому окну было уже не пробиться, потому что возле него столпились Беатрис, Липси и Гленда. Но через плечо Беатрис (которое он, улучив момент, чмокнул) ему было видно край полыхающего на чёрном небе тусклого зеленоватого пламени. Оно металось, вихрилось, дрожало, то разливаясь по всему горизонту, то сжимаясь в узкие острые лезвия. Оно то степенно проплывало из конца в конец неторопливой медузой, то вдруг превращалось в стремительную птицу, раскинувшую крылья на несколько миль.

– Красота какая! – восторженно прошептала Гленда.

– Это страшная красота, – покачала головой Беатрис.

– Чего же тут страшного, милая? – Ллойд улыбнулся, успокоительно погладил её по плечу, быстро чмокнул в завиток волос над стройной шейкой.

Он вдруг почувствовал… Он впервые ощущал это осознанно, не абстрактно, не вообще, а конкретно – по отношению вот к этой женщине, едва уловимый аромат духов которой остался на его губах и сладко тревожил ноздри. Да, да, он почувствовал желание. Ему вдруг захотелось обладать ею – стискивать в объятиях, слышать её смиренный и такой зовущий шёпот, увидеть её отстранённый покорный взгляд, подавлять её, причинить ей страдание, может быть, даже, – боль.

Беатрис, вероятно, почувствовала что-то – обернулась.

– Что, милый? – спросила, заметив, наверное, что-то в его глазах.

– Может быть… – он не знал, как сказать это. Он никогда не говорил такого женщине. – Может быть, мы… уйдём отсюда?.. Я…

А она вдруг понимающе и немного смущённо улыбнулась и, наклонившись к его уху, прошептала:

– Ты хочешь любить меня?

– А?.. – он растерялся. – Конечно хочу. Я и люблю тебя. Разве нет?

– Т-ш-ш, – её дыхание защекотало в ухе. – Не так громко, любимый.

Но Липси и Гленда ничего не замечали – они не отрываясь смотрели в окно, за которым бушевало сияние.