Закономерная ошибка. Cредневековый фантастический приключенческий шпионский детектив

– Бегите, скройтесь как можно дальше и держитесь вместе. Я сам вас потом найду, когда всё закончится. – тихо прошептал он им и уверенно двинулся навстречу приближавшемуся к ним неизвестному.

Едва ли не держась за руки Шенвех и Киамит побежали по улицам прочь, сворачивая как можно чаще и выбирая направления, где улицы были поуже, покривее и потемнее. Человек высокого роста в просторной одежде подошёл к человеку в капюшоне, внимательно рассмотрел его с ног до головы сверху вниз и удовлетворившись осмотром с издевательской ухмылкой произнёс как будто заранее зная ответ:

– Так вот чем занимается королевский посланник вместо поисков новой жены для своего короля. Удивительно, не так ли?

* * *

Часть путешествия Цункаима морем подходила к завершению и на горизонте уже виднелись горы Никаона. Да, долог был путь от родной Тацхи до столицы Империи. Долгим и печальным. Так всегда бывает, когда люди упрямые не слушают людей умных.

Сколько раз он предлагал пройти весь путь морем, по пути заходя в порты? А сколько раз он говорил, что не надо ехать через Сминоквац? А сколько раз он предупреждал, что измену не только никогда нельзя исключать, но и надо заранее исходить из её совершения, как заодно и предательство? Почему в свои шестнадцать с половиной лет он знает больше, чем другие в сорок? И не только знает, но и понимает! И при этом ничего никому не может объяснить. Бред какой-то!

Неужели нельзя было пройти сначала через пролив, а потом уже берегом по Выктугу, Гиунватему, Джитвогу? А там через море уже недалеко и берег Нысемказы. Так нет же! Надо было додуматься до мысли проскочить через Сминоквац! Да, верно, весь остальной путь прошёл по самым процветающим Чабвопалу и Елмаденвиналу, но даже малюсенький кусочек пути по Сминоквацу, одному из самых неблагополучных из всех королевств, не шёл ни в какое сравнение с даже длинным переходом по неблагополучному Выктугу и вполне приемлемым Джитвогу и Гиунватему. Итог печален – двое лучших его друзей погибли.

Несколько лет назад к Цункаиму приставили новую личную охрану из двух человек. Глубоко продуманным решением короля было назначить охранниками людей лет на пять старше его самого, как и принято было делать с королевскими детьми старшего возраста. Подростки не доверяют взрослым и стремятся от них всё скрывать, а почти с ровесниками они легко находят общий язык и образец для подражания.

В итоге Цункаим не стремился сбежать от своей охраны во все тяжкие, а охрана следила в основном за безопасностью и чтобы принц не натворил серьёзных дел. Впрочем, охрана сопровождала Цункаима не везде и всюду, а только в городе и прочих людных местах, а во дворце и так хватало стражи на каждом шагу и за каждым углом. И такое распоряжение короля было правильным потому, что не только за чтением умных книжек и занятиями с учителями проводил время юный принц.

Каждый день он посещал особые занятия в условленных местах за пределами дворца, куда должен был приходить совершенно тайно для всех и для своей охраны в том числе. Учителя часто менялись и новые уроки не были похожи на предыдущие. Часто само посещение урока в какой-то мере уже было уроком. Для сведения почти всех придворных юный принц ходил на дополнительные уроки рисования, истории, музыки, танцев и ещё чего-то подобного. На самом деле он учился тайно менять внешность, быстро переодеваться, менять поведение, походку, осанку, голос. Он изучал и учился из подручных средств готовить яды и противоядия, передавать известные болезни и не заражаться самому. Запоминал уязвимые места людей и животных и чем их надо и как поражать. Овладевал множеством видов оружия для скрытого ношения. Учился бесшумному передвижению и скрытому проникновению. Второй сын короля Тацхи незаметно учился на тайного убийцу.

Он прекрасно знал, что никто не должен знать о его втором, основном предназначении. Отец многократно говорил ему, что никто ни при каких обстоятельствах никогда не должен об этом его предназначении ни узнать, ни догадаться, даже его личная охрана. Когда он подрастёт, ему предстоит отправиться в далёкую и враждебную Империю, чтобы стать одним из многих заложников своего королевства, человеком для обеспечения мира между Империей и его королевством. И он должен обеспечить этот мир любой ценой, даже путём убийства любого, кто в Империи будет угрожать его королевству чем бы то ни было.

Эта жестокая необходимость любой ценой сохранить тайну и погубила его друзей, ту самую его личную охрану. Сначала он их немного стеснялся, но через некоторое время привык и подружился с ними. Он старался не влезать в неприятности, чтобы не подвести своих друзей. Он даже догадывался, что в этом и был великий замысел приставить к нему почти ровесников. Люди не будут рисковать тем, что им действительно дорого. Его папа, король Тацхи, как всегда оказался прав.

Для всех они путешествовали как приятели по своим делам и на ту проклятую ночь остановились в какой-то помойной ночлежке с одной комнатой. По меркам Сминокваца такая ночёвка могла считаться чуть ли не роскошной. И как раз той же ночью на них напали то ли восемь, то ли девять наёмников. Даже десять самых лучших наёмников ночью не смогли бы справиться даже с ним одним, но раскрывать себя было нельзя и единственное, на что он смог решиться, это вовремя всех разбудить, как бы случайно споткнувшись за ноги. В это время запертую изнутри дверь уже начали взламывать и ребята схватились за оружие.

Он предлагал им свою помощь, но долг был выше и они отправили его бежать через окно. На улице он мог уже не скрывать свои умения и мгновенно исчез в полной темноте. Он слышал, как вылетела дверь, как зазвенела тетива на арбалетах и как следом раздался звон оружия. Бой был ожесточённый и, скорее всего, за дверь, чтобы нападавшие не ворвались все сразу и не задавили обороняющихся числом.

Цункаим даже и не думал убегать! Да и куда? Он обошёл ночлежку сзади и по кругу двинулся в сторону входа. Под окном уже поджидали двое и не было сомнений, кого. Когда кого-то поджидаешь тёмной ночью, надо смотреть в обе стороны! Два стилета вонзились почти одновременно: один в правый глаз наёмника слева, другой – в левый глаз наёмника справа. На землю со звоном доспехов рухнули два тела. Бой внутри ночлежки ещё продолжался. У входа стояли ещё двое или трое наёмников, не заходивших в тесную ночлежку чтобы и присматривать снаружи и не создавать лишней толчеи внутри. Цункаим заметил у одного из них среднего уровня арбалет. Уже хоть что-то стреляющее!

Он снял с одного из убитых шлем и бросил из-за угла на землю так, чтобы наёмники услышали звук его падения и заметили. Дурная тупая привычка нагибаться или смотреть вниз, а не по сторонам! Пришлось ещё протопать громче той лошади, чтобы его услышали. Подошедший к выкатившемуся шлему бросился за Цункаимом, остальные должны были побежать следом за первым. Тупые наёмники!

Бегать в доспехах и тяжело и медленно, а ночью они ещё и гремят! И повернувший за угол наёмник налетел глазом на кинжал. Сколько и как надо придуркам объяснять, что глаза это самое уязвимое место на черепе человека? Следом за первым бежали ещё двое – умные мозги наёмникам не дают, видимо, природа так распорядилась.

Какой ум надо было иметь, чтобы гоняться ночью в доспехах за человеком без доспехов? Да ещё и без факела! Да ещё и с тяжёлым арбалетом в руках! Двое следующих наёмников легли один за другим чуть ли не рядом с первым. Неужели непонятно, что если ты увидел одного лежащего убитого, то надо сразу насторожиться, а не бежать следом? С арбалетами наперевес он бросился к двери – внутри рубились ещё двое, один лежал на полу, а один присев целился в дверь из арбалета.

Арбалетчика он убил стрелой в затылок, а последние наёмники уже прорвались в комнату. Он заорал что есть силы и наёмники выбежали из комнаты, то ли не увидев его там, то ли на его крик. Он выстрелил первому прямо в лицо – стрела вошла в глаз возле переносицы и вышла возле затылка. Наёмник упал на спину, беспорядочно подёргивая конечностями. Оставшийся в живых последний наёмник от испуга попятился обратно в комнату. Цункаим бросился следом и услышал звон стали. Значит, внутри кто-то ещё жив! Он ещё может успеть!

Он прыгнул на стоявшего к нему спиной наёмника и ударив под колени опрокинул на спину. Оба его друга были ещё живы, но по всему было видно, что жить им с такими ранами оставалось недолго. Он чем под руку попало наскоро связал наёмника и бросился помогать своим изумлённым друзьям, которые от большой потери крови уже не могли даже удивляться и готовы были потерять сознание. Цункаим смотрел на них и плакал. Ну почему он успел так поздно?!

– Как ты смог справиться… Их же целая толпа… Там, внизу… – силы покидали говорившего, но удивление было сильнее.

– Они все мертвы! Кроме одного, вот этого. Я их всех перебил. – Цункаим уже не скрывал ничего – не было смысла.

– Как ты смог… один… в шестнадцать… почти без оружия…

– Я не такой, как вы оба думали, я – один из лучших убийц королевства, я из ночных теней! – нарушая королевский приказ он уже не скрывал правду, пусть и государственную тайну, от своих умирающих друзей, которые уже никому её не расскажут.

Он сел на залитый кровью грязный пол и обнял уже с трудом от потери сил и крови сидевших друзей. У одного из них арбалетная стрела торчала в животе, у другого воткнулась в бок, руки были порублены, у одного была порезана ещё и шея, но не глубоко. Это было ужасно! Он сидел между ними и плакал от своего бессилия что-либо исправить.

– А почему ты нам ничего не сказал? Мы бы тогда их всех…

– Нельзя! Это государственная тайна! Это приказ короля! Никто в Империи не должен знать, что в заложники отправлен тайный убийца.

– Понятно… Жалко… Дальше тебе придётся уже самому…

Они все трое сидели на полу обнявшись и он гладил их по окровавленным рукам, которые уже начинали холодеть. Один его друг, слева, дёрнулся и затих, упав на спину, другой повернулся и лёг рядом. Они смотрели друг на друга молча ещё больше часа. Потом умер и второй друг и Цункаим остался в комнате один со связанным наёмником.

Он чувствовал нестерпимое желание убить этого проклятого наёмника самым жестоким из всех ему известных способов, но пересилил себя – убить надо было не только исполнителей, но и заказчиков. Он открыл свою сумку и вытащил из неё всякую дорожную мелочь, перевернул её и вывернул наизнанку, добравшись до спрятанного под вторым дном кармана, из которого начал вынимать одно за другим разнообразные небольшие, но страшные на вид пыточные приспособления. Лежащий на полу наёмник заметив это задёргался и попытался развязаться. Уже никуда не торопясь Цункаим закончил короткие приготовления и присел перед наёмником, нависнув над ним.

– Сейчас ты расскажешь мне, кто и зачем вас нанял. – глядя тому в глаза и медленно наклоняя голову из стороны в сторону спросил он.

– Не узнаешь! В правду ты всё равно не поверишь!

– Поверь, иголки под ногтями – это больно, а иголки в яичках – это невыносимо. Не трать моё время и я убью тебя сразу!

Наёмник посмотрел на иглы и прочие пыточные приспособления в руках Цункаима. Взгляд юноши был злобным до предела, несмотря на заплаканные глаза и мокрые дорожки от слёз на щеках.

– Это приказ императора, чтобы все думали, что тебя похитили на полдороги чтобы развязать войну. Ты – самый подходящий.

– Ложь! Хоть я по лицу твоему и вижу, что ты говоришь правду. Я в последний раз тебя спрашиваю. Кто вас нанял? Кто нас предал?

– Твой король! Это было твоё испытание на зрелость!

– Врёшь! Я это и вижу и слышу. Видимо, разговор у нас будет интересный и долгий, пока ты не подохнешь. Времени, жаль, мало.

Его опасения не оправдались – на громкие вопли допрашиваемого с пристрастием наёмника никто не пришёл, даже хозяин злополучной ночлежки. Вопрос, где хозяин, был уже не важен и если хозяин до сих пор не пришёл, значит, скорее всего, просто сбежал подальше, если не вообще насовсем. Цункаим вонзал стальные иглы и сжимал щипцами самые чувствительные точки на удивительно живучем теле наёмника и ночлежка оглашалась дикими воплями. Он придушивал его и отпускал полузадушенного почти до потери сознания подышать, отбивал и выстукивал мелкую барабанную дробь на голове и ближе к утру наёмник был больше похож на образец для обучения палачей искусству истязания, чем на живого человека, но, тем не менее, был ещё жив.

– Кто вас нанял? – в ответ было только нечленораздельное мычание и больше ничего – кусок мяса уже не мог даже говорить.

Цункаим собрал вещи, обыскал ночлежку на предмет оставленных ценностей и денег, прихватил оружие и доспехи своих убитых друзей, собрал вещи убитых наёмников и погрузил на нескольких обнаруженных неподалёку лошадей, принадлежавших раньше наёмникам. Получился небольшой караван, который оказался бы ещё больше, если бы половина лошадей наёмников не разбежались неизвестно куда. Он походил по двору ночлежки, отыскал немного соломы, раскидал поверх неё дрова и поджёг ненавистную ночлежку со всех сторон. Погребальный костёр для его погибших друзей получился на славу. Цункаим немного полюбовался на впечатляющее зрелище полыхающей ночлежки и поехал прочь. Впереди его ждала великая Империя.

* * *

Практика использовать заложников для обеспечения мира была излюбленной в имперской политике. И чем больше государство отправляло заложников, тем выше оценивалась его преданность. Само собой разумеется, что в заложники полагалось отдавать не абы кого, а самых лучших, чтобы резко сократить желание устраивать внезапное нападение, а потом получать своих родственников по частям или рассказы о том, как их искусно истязали месяцами на площади.

В заложники государствами отправлялись люди молодого возраста из наиболее приближённых к власти кругов: дети королей, царей, князей и даже вождей племён, пока те ещё существовали. Принимались и дети наиболее богатых и влиятельных в своих государствах людей. Не вызывало сомнений, что при таком дальновидном и продуманном подходе к обеспечению собственной безопасности от внешних нападений у всех остальных, особенно соседних государств, а точнее у их правительств, резко снижалось желание повоевать против Империи, в которой находилось множество хорошо знающих много тайн своей страны людей и к тому же ещё и своих близких родственников, которые точно не простят своим же родным семьям тех бед и несчастий, которые их постигнут в случае начала войны их страны с Империей.

Почти всегда заложниками становились мужчины: женщины очень любили не к месту беременеть и дохнуть или заводить себе любовников из числа влиятельных людей в Империи. В получившейся каше из непонятно чьих наследников разобраться в случае войны было до того сложно и хлопотно, что проще было в имперские заложники женщин просто не брать. К тому же чаще всего женщин отправляли подальше замуж и толку от них в межгосударственных браках было больше.

Тем не менее, трудности были и при таком продуманном и мудром подходе. В первую очередь заложников могли убить подосланные для этого их же соотечественники, а потом объявить о грубом нарушении договора и начать войну с Империей уже на законном основании. Второй опасностью становилось убийство заложников по дороге к месту назначения третьими заинтересованными уже в столкновении её соседей с Империей сторонами, благо мёртвые много не говорят. Третью и далеко не последнюю опасность представляла возможность опять же убийства заложников, но уже не их соотечественниками, а всё теми же третьими сторонами, чтобы всё свалить как раз на соотечественников, но уже после прибытия заложников на место назначения. Четвёртая и тоже не самая малая опасность получить войну вместо мира исходила уже от неотъемлемой возможности самих заложников некстати покончить с собой или напасть на кого не надо в самой Империи, доблестно погибнуть и достичь того же самого. В целом, всё было сложно.

Положение осложнялось и тем, что заложники это не узники – на цепь не посадишь, руки-ноги не переломаешь и не отрубишь, глаза не выколешь, сухожилия не перережешь, в железной клетке пожизненно не запрёшь. Наоборот! Заложникам полагалась полная свобода и даже оружие, как государственным послам, включая почти полную свободу перемещения в пределах Империи с некоторыми ограничениями.

К тому же, заложники могли запросто оказаться лазутчиками, которые могли вести разведку и отсылать все полученные сведения своим соотечественникам. И что с этим делать? В общем, с заложниками всё было совсем не просто. И поэтому доставка почти каждого заложника превращалась в целое проходившее в строжайшей тайне мероприятие особой важности с непредсказуемым исходом.

Сама перевозка заложников тоже была делом рискованным и полк охраны отправлять в сопровождение было совершенно бессмысленно потому, что был бы он своими размерами слишком заметен и привлёк бы к себе внимание всех вредителей и пакостников. Одного, в полном одиночестве, заложника тоже нельзя отправлять по вполне понятным причинам: он или сбежит, или его случайно могут убить. Достаточно надёжным считался способ доставки заложника с маленьким отрядом наёмников с принимающей стороны под видом кого-то третьего. Но и наёмники, даже собственные, по вполне понятным причинам не пользовались доверием хотя бы потому, что даже за малые деньги могли не задумываясь сделать любую подлость. Всегда найдутся люди, которые заплатят и всегда найдутся люди, которые заплатят больше.

По той же самой причине довезти до столицы Империи заложника не могла и его собственная охрана – он легко мог её подкупить или, в крайнем случае, обмануть. И с кого тогда спрашивать? И как тогда вообще проверить, был ли отправлен заложник? А приставлять к имперскому заложнику смешанную охрану, из его страны и войск Империи, тоже не выход – всегда найдётся третья сторона, чтобы сначала всех убить, а потом всех стравить, благо тогда будет на кого сваливать.