Избрал момент и яд ужасный
В стрелу каленую вложил!
Убийца был хитер, коварен –
Сумел на раз всех обмануть,
Мол, яд кипел в ее стакане,
А он спасти желал княжну!
Я понял, только поздно было –
Вот здесь, с собой наедине…
Мне тайна страшная открылась,
Как будто голос чей извне
Поведал, что на самом деле
Случилось на глазах моих.
Сомнений нет!» – и князь затих,
Брезгливым взглядом окатив
Морщины – времени теченье,
Что повидали на веку
Утраты тень и свет рожденья,
Чудес великих дуновенья
И чар ужасных череду.
«Услышь же, князь, что я реку! –
Волшебник громко отозвался, –
Тебе ль не знать, кто Яр таков,
Ведь он за Русь не раз врезался
В толпу бесчисленных врагов.
Не ты ль желал такого сына,
Не ты ль молился небесам,
Чтобы воспряла вновь дружина?
Почто не веришь ты глазам –
Ужель тобою не замечен?
Кто от беды его берег
Молитвой жаркой в бурю сечи? –
Арина, радостный цветок!
Она открылась мне однажды,
Да разве тайна в том была,
Что каждой клеточкой она
Стремилась к другу, точно жажды
Неведомой была полна?!
И Яр всем сердцем деву любит,
Ты видел сам: и в громкий пир
Наш богатырь не ел, не пил –
Не потому, что мыслил худо,
А чтобы пламенный рассудок
Остался ясным, как и был –
Чтоб мог он глас услышать чудный,
Чтоб мог поймать он робкий взгляд,
Чтоб жар, пылающий под грудью,
Сумел в себе он удержать…
Позволь же мне еще сказать:
Злодей тут есть, но не изменой
Он в град попал, а колдовством.