А с братом названным небесным,
С кем, было время, бились тесно
И разом побеждали злость.
«Руян! – над полем пронеслось, –
Неужто ты не узнаешь?»
«Замолкни, трус! Убийца гнусный!
Предатель верной земли русской,
От смерти нынче не уйдешь!» –
Гремел Руян, несясь со свистом,
Пронзая воздух, как мечом,
И вот уже к лицу лицом.
Столкнулась сталь, поднялись искры,
Конец у сечи грозной близко,
Один забвенью обречен…
Тут, слава Богу, конь с конем
Узнались, пятятся, мотают
Досель послушной головой,
Друг с другом биться не желают
И ищут участи другой.
Что славы рухнуть в чистом поле,
Причем от братской же руки?
Ведь было время, было слово –
Чтоб не случилось вдруг худого,
Друг против друга не идти!
Забыты речи побратимов,
Забыты верности дары,
И по пришествии поры
Обеты, видно, обратимы…
Увы, Руян все хочет биться,
Коня ругает, злится, злится,
В седле натягивает лук.
Герой же наш не торопится
В ответ стрелой вооружиться
И разорвать обетов круг.
Он до последнего не верил,
Что бьются други наяву,
И тот, кому бы жизнь он вверил,
Отпустит все же тетиву.
Князь ожидает, смотрит прямо,
Взывая к другу еще раз:
«Услышь же, братец мой упрямый,
Кто б лук твой нынче ни направил –
Не хочет счастья он для нас!».
И только праведное слово
С его слетело языка,
Стрела взвилась и с диким воем
По направлению к герою:
«Прощайся с жизнью!» – понесла…
Но вот дела – воткнулась рядом,
Не долетев и двух шагов.