Белый Ферзь атакует!

– Как дела дома? – произнес он вслух.

Его брат ответил не сразу, два раза глубоко вздохнул, отвел глаза в сторону и, наконец, изрек:

– Да вот, как раз дома дела не очень, Света заболела.

Аркадий Платонович уловил в голосе Бориса искренние нотки и постарался разыграть на своем лице участие. Истинная цель прихода младшего брата стала перед ним моментально вырисовываться, он понял, что сейчас последует просьба о кредите.

– Надеюсь, ничего серьезного? – деликатно спросил Аркадий Платонович.

– К сожалению, не могу ответить утвердительно. Диабет навряд ли можно отнести к чему-то незначительному; его, как головную боль, одной таблеткой не вылечишь.

– Диабет?!

– Да. Требуется срочный курс терапии. Нам посоветовали отправиться в Чехию, отзывы о лечении в одном санатории прямо-таки обнадеживающие.

– Я тоже слышал о Чехии, и, кажется, это не просто слухи, значит, надо соглашаться.

– Да, мы такого же мнения. Но вот…

Брат запнулся и дрожащей рукой протянул родственнику клочок бумаги.

– Это цена вопроса, – уточнил он.

Последовал еще один тяжелый вздох Бориса.

– Извини, что обращаюсь к тебе, просто больше просить не у кого.

Прозвучавшая фраза, как зачитанный в суде приговор, подвела черту под отношениями, уже давно сложившимися между братьями, обозначив зияющую пустоту. Глава «Гарантии успеха» не подал виду, но внутренне содрогнулся, признавая обоснованность и правоту слов Бориса.

Он взял послание и увидел на нем нацарапанные нетвердой рукой брата цифры.

– Ух, ты! – послышался негромкий возглас. – Надеюсь, за эти деньги целители действительно умеют творить чудеса.

Борис Платонович выжидательно посмотрел на Аркадия, никогда еще роль просителя не была для него такой мучительной и неприятной.

– Что скажешь?

Ответ прозвучал почти мгновенно.

Не переживай, я дам деньги, лечи жену, близких надо беречь. – Произнося эти слова, Аркадий Платонович вспомнил свою безвременно покинувшую этот свет супругу.

Брат порывисто поднялся с кресла и сделал несколько торопливых шагов.

– Ты серьезно? – еще не веря своему счастью, почти выкрикнул он. – Давай я напишу расписку…

Аркадий поднял руку вверх, как бы останавливая поток льющихся из уст брата заверений и обещаний.

– Не надо расписок, отдашь, когда сможешь, – благосклонно разрешил он.

Такой поворот событий заметно разрядил витавшее в кабинете напряжение. Борис Платонович в знак благодарности попытался подобрать тему беседы, которая вызвала бы у Аркаши интерес. Но в своем благородном стремлении он на мгновение позабыл о той пропасти, которая их разделяла, и о том, каким сложным человеком был Аркадий. Одного «слепого» шага оказалось достаточно, чтобы Борис Платонович наступил на кинутые им самим же по неосторожности грабли.

– Слышал о новом хобби твоей дочери. Я сам в молодости пытался учить итальянский, но так и не смог осилить, повстречал Светку и все вокруг закрутилось.

Упоминание об увлечении Лизы иностранным языком вызвало у ее отца совсем не ту реакцию, на которую рассчитывал Борис Платонович. Да, он знал, что дочь частенько проводит время с итало-русским словарем в руках. О причинах, сподвигших сделать ее такой выбор, родитель не интересовался: хочет – пусть учит. Вопрос был в другом: откуда Борису стало известно об этом увлечении? Братья общались нечасто, безразличие и отчужденность, красным пунктиром пробежавшие между главами семей, передались и их детям. За одним, пожалуй, исключением. Его единственная дочь внезапно воспылала страстью к своему кузену Евгению. В юности, пока был жив Платон Станиславович, дети нередко проводили время вместе, но никому и в голову не могло прийти, что между двоюродными братом и сестрой может вспыхнуть нежное чувство. А ведь вспыхнуло! И теперь каждое напоминание об этой связи вызывало у Аркадия Платоновича что-то наподобие зубной боли, от которой хочется немедленно избавиться.

Понятно, что о занятиях итальянским Борису сказал его сын, а он, в свою очередь, узнал о них от Лизы. Эта цепочка само собой разумеющихся фактов мгновенно обозначилась в голове Аркадия Платоновича, как только его брат заикнулся о своей осведомленности Лизиным хобби. По этой причине от великодушного настроя Аркадия Платоновича не осталось и следа, а на смену ему пришло нечто, напоминающее досаду. Он постарался обойти стороной неприятную тему, но полностью избавиться от появившегося горького осадка у него не получилось.

– Лиза меня в свои планы не посвящает, – ответил неопределенно Аркадий Платонович. – Как-то заметил ее за зубрежкой словаря, спросил, для чего ей итальянский. А она глаза в пол, говорит, что после института собирается путешествовать, и Италия у нее на первом месте. Но сдается мне, причина в чем-то другом. Она вообще у меня скрытная, о многих вещах я узнаю уже постфактум. Твои дети, наверное, такие же… – многозначительно закончил он.

На лице Бориса промелькнуло замешательство, он старался уловить смысл подтекста, явно присутствовавшего в словах брата, но терялся в догадках. Следующая фраза Аркаши вообще сбила его с толку.

– Тут на днях читал статью в интернете, оказывается, в мире несколько миллионов человек с синдромом Дауна. То-то я замечаю, что кое-кто из моих партнеров, с которыми приходится вести переговоры, иногда такую муть предлагают, что только диву даешься и невольно думаешь, а все ли у тебя в порядке с головой. Спрашивается, откуда берутся подобные чудики?

– Не видел этой статьи, но, кажется, основная причина болезни кроется в наличии у ребенка лишней хромосомы, которая передается ему в момент зачатия от отца. Где-то я об этом читал. – Не понимая, куда клонит старший брат, ответил Борис.

– Да, да, теперь и я припоминаю, по природе их должно быть двадцать три, а по факту получается на одну больше. Наверное, родители имели вредные привычки, и им следовало бы сначала от них избавиться, прежде чем заводить бейби.

– А вот про это я точно читал, – возразил Борис, – ни вредные привычки, ни стрессы, ни даже тяжелые роды не влияют на появление синдрома. Причины, как правило, связывают с беременностью в раннем или, наоборот, позднем возрасте, также если отцу уже перевалило за полтинник либо если родителями являются близкие родственники.

Когда прозвучали последние слова, на лице Аркадия Платоновича появилась презрительная усмешка, словно он только и ждал этой фразы.

– Теперь понятно, откуда берутся такие люди, – многозначительно произнес он.

Не сходившее с его физиономии иронично-циничное выражение недвусмысленно намекало, что выбранная Аркадием тема для разговора предназначалась исключительно для ушей родственника. Значит, он сказал или сделал нечто, что вызвало такую реакцию со стороны брата. Но ведь, кроме упоминания о хобби его дочери, он ничего больше не сказал. И причем здесь дауны? Чушь какая-то… А потом в сознании всплыло жизнерадостное лицо его старшего сына Евгения, его восторженные отзывы о дочери своего дяди. Говорил он и об увлечении Лизы итальянским. Борис Платонович сразу понял, что Женя влюблен в свою кузину и что никакие уговоры не изменят его решения продолжать отношения. И хоть он пытался увещевать сына прекратить эту связь (даже приводил примеры, что от такого брака могут родиться ненормальные дети), ему изначально была видна тщетность собственных усилий. Так и вышло. А еще Борис Платонович припомнил, как Аркаша его уже предостерегал, что любовь между двоюродными сестрой и братом до добра не доведет. Теперь ясно, что сейчас он сделал еще одну попытку деликатно напомнить ему об этой проблеме, построив разговор довольно специфическим образом, или, как говорят в народе, «завел рака за камень». Вот змей.

Приподнятое настроение Бориса Платоновича после этого замаскированного маневра сразу испортилось. Только чувство долга перед женой удерживало его не наговорить братцу откровенных грубостей. Он начал стремительно сворачивать беседу, ссылаясь на позднее время и предстоящую дальнюю дорогу домой.

От Аркадия Платоновича не ускользнула произошедшая с Борисом перемена, значит, его намек дошел до ума того, кому он предназначался. Ну что же, вот и отлично, а если хочется поваляться в характере и посетовать на жестокость родича, милости прошу, с нас от этого не убудет.

Аркадий Платонович поднялся с кресла и как ни в чем не бывало со сдержанной улыбкой произнес:

– Деньги сейчас переведу на карту и жду Ваше семейство в субботу, надеюсь, не забыли о моем юбилее?

– Нет, я помню, начало в пять, – отстраненно ответил Борис. – Ну, пока, спасибо за помощь.

V

Арсений Перов нажал на рычаг стеклоомывателя, и мощная струя воды прибила бабочку-капустницу к лобовому стеклу. «Дворник» безжалостно сбросил пострадавшую на асфальтированную дорожку, больше ее судьбой никто не интересовался.

Арсений закурил очередную сигарету. Ожидание – вечный удел работы водителя, подрядившегося возить важную «шишку». От этого с годами в движениях и мыслях появляются медлительность, рассудительность и покорность судьбе. А трудовой стаж Арсения на службе у Аркадия Платоновича Вольского перевалил уже за двенадцать лет. Его кандидатуру удачно предложили в тот момент, когда Аркадий Платонович получил повышение и стал возглавлять «Гарантию успеха». Хорошее название, распространяющее свое сияние на все, что имеет отношение к фирме. И Арсений не стал исключением, ведь от его опыта и умения водить машину нередко зависело настроение шефа. А довольный шеф – спокойствие и уверенность в его окружении на работе и дома.

Сегодня Арсению тоже приходилось ждать, только не Аркадия Платоновича, а его секретаря. Хозяина срочно вызвали в Москву на совещание, и он временно поступил в распоряжение Михаила Вяткина, на котором висели заботы по проведению юбилея своего патрона. Два часа назад они возвратились из города со встречи с тамадой или, как теперь стало модно говорить, «event-менеджером». С ним Вяткин обсудил программу субботнего вечера и узнал, какие забавные сюрпризы подготовил устроитель шоу для приглашенных на праздник гостей. Судя по благодушному выражению глаз Михаила, Арсений понял, что раут должен пройти на высшем уровне.

Из парадного входа особняка появился Михаил и протянул водителю листок бумаги.

– Возвращаемся в город, у нас пять заданий, – коротко сообщил он.

Перов окинул взглядом список: так, забрать ящик грузинского коньяка, посетить банк, купить музыкальные колонки, отвезти Михаила к заму Аркадия Платоновича для передачи какой-то важной информации. Последним в перечне числилось поручение, которое Арсений ненавидел и которое один раз в месяц ему волей-неволей приходилось исполнять. Аркадий Платонович особую слабость питал к двум вещам – красивым женщинам и к полной противоположности всего прекрасного – мерзким аспидам, поселившимся в специально построенном для них в недрах подвала дома террариуме. Вот из-за этих гадюк и гремучих змей он и посещал на окраине города одинокую базу, где ему вручали ящик с жалобно пищащими белыми мышками, а попросту – корм для заточенных в неволе безмолвных монстров. Пока Арсений не передавал в особняке ящик садовнику Павлу, содержащему серпентарий, обреченный писк чувствующих скорую смерть жертв всю дорогу стоял у Арсения в ушах, заслоняя собой все происходящее вокруг.