Белый Ферзь атакует!

– Ни-ни-чего, – пролепетал парень. Девушка безучастно молчала, привалившись к стенке. Тело ее обмякло, тяжелый фолиант выскользнул из ослабевших рук и с грохотом упал на пол.

Аркадий инстинктивно нагнулся за книгой.

– Федор Дичков «Микенская археология Генриха Шлимана», – прочитал он на обложке.

Вольский раньше уже встречал эту фамилию. Его отец увлекался научной литературой о находках древности, а имя немецкого первооткрывателя-археолога бронзового века Греции Шлимана стояло одним из первых в числе копателей-самоучек, посвятивших свою жизнь раскопкам исчезнувшей с лица земли цивилизации. Его усилиями весь мир узнал о «кладе Приама» в Трое, «маске Агамемнона» и царских гробницах в Микенах.

Аркадий открыл книгу и самодовольно осклабился.

– А штампик-то на издании библиотечный, – зачитал он приговор парочке ночных воришек.

Эта фраза, произнесенная зловещим голосом, казалось, вернула к жизни похитительницу редкой беллетристики. Она повернула голову, и Аркадий отметил горделиво посаженную шею, большие голубые глаза и вздернутый кверху носик. Девушка с надрывом запричитала:

– Нам курсовую по археологии надо писать, а книга Дичкова в библиотеке единственная и уже расписана на три месяца. Без нее нам кранты.

Аркадий мысленно согласился со сказанным – в те времена со спецлитературой в библиотеках был полный швах.

– Мы списали бы нужные ссылки и вернули Шлимана, отпустите нас, – взмолилась девушка.

Ее сообщник как заведенный начал поддакивать:

– Да, мы бы вернули, вернули.

– Это вы в отделении расскажете, – вставил свое слово в исповедь грабителей Бурин.

– Не надо в отделение, – девушка принялась заламывать себе руки. – Меня дома прибьют, вот, возьмите все, что у меня есть, но только отпустите.

В ее руках оказалось несколько смятых банкнот. Парень стал судорожно выворачивать карманы и обнаружил там тоже какую-то наличность. Воришки принялись совать деньги блюстителям закона.

– А ну-ка, отставить! – зарычал Бурин. – Взятку предлагаете?

Аркадию стало смешно. Находись он сейчас на месте своего напарника, эти двое точно бы отправились домой. С уплатой мзды, конечно, но домой. Их преступление, невесть какое, явно не заслуживало огласки. Стоило попробовать внушить эту мысль принципиальному командиру.

– Товарищ начальник, можно тебя на секунду, – обратился он к Андрею.

Тот недовольно повернул голову.

– Чего тебе?

– Отойдем за стеллаж, – предложил Вольский.

– А подождать это не может? Ладно – одна минута. А вы двое, марш к той стенке, – Бурин указал рукой в противоположную от окна сторону. Парочка покорно засеменила в указанном направлении.

– Слушаю, – произнес Бурин, когда напарники остались наедине.

Аркадий потоптался на месте, а затем пристально посмотрел в глаза Андрею.

– Давай их отпустим, девчонка правду сказала, я сам, когда учился, отчетливо помню, захочешь в читальне найти нужную книжку, фиг тебе с маслом, а студентам без курсовой никуда не деться. Они, конечно, виноваты, но сравни их грешок с рэкетом на улице, разница в наказании не такая и большая, а по сути, чувствуешь бездну между этими преступлениями?

– Тебе бы в адвокаты надо подаваться, а не в органах служить, – возмущенно выдохнул Бурин. – С чего тебе-то за них заступаться, у нас за квартал показатели ни к черту, а ты хочешь отказаться от нужной нам галочки.

– Да брось ты, толку-то тебе от нее. Получишь в конце квартала пять рублей премии. Вон, лучше жене духи купи. – Мягко продолжал уговаривать Андрея Вольский.

– Да ну тебя, – буркнул уже не так уверенно напарник. – С такими идеями знаешь где можно очутиться?

– Знаю, отсюда и разговор у нас тет-а-тет. Возьмем для острастки у них данные, кто такие, где живут, чтобы боялись, а самих отпустим. А если отведем в отделение, всю жизнь им поломаем, сам понимаешь, здесь ни много ни мало – кража с проникновением.

Последняя фраза неожиданно пришлась Бурину по душе.

– Черт с тобой, иди, разговаривай.

Аркадий хмыкнул и похлопал Андрея по плечу. Он нашел парня и девушку стоящими в углу комнаты в позе «стойкого оловянного солдатика». Достал из кармана блокнот и переписал их личные данные. Напоследок им сказал:

– Если что, из-под земли достану. А теперь давайте по домам. Книгу поставить туда, откуда взяли.

Парень бросился исполнять приказ. Девушка подняла на Аркадия красные от слез глаза.

– Вы спасли нас, чем я могу Вас отблагодарить?

– Ничем, в следующий раз попытайтесь по-другому решить проблему с курсовой.

Девушка всхлипнула и направилась к окну. Проходя мимо Вольского, она сунула ему выкуп и осторожно погладила по руке. В это время вернулся ее спутник, и фигуры студентов растаяли в пелене усиливающегося ночного дождя. Вскоре за ними библиотеку покинули и милиционеры, унося в карманах мятые банкноты незадачливых похитителей редкого издания об археологе Генрихе Шлимане.

Подобные истории возникали в службе Аркадия довольно часто. Оступившиеся нарушители слишком поздно осознавали во что они вляпывались, а когда понимали, начинали судорожно искать выход из казавшейся безнадежной ситуации. Но выхода было только два – или понести заслуженное наказание, или уйти от него, попытавшись договориться с блюстителем закона, застукавшим их за совершением проступка. Желающих решить проблему вторым способом находилось в разы больше. В ход шли деньги, драгоценности, обещания оказать нужную стражу порядка услугу. Не каждый мобовец шел на уступки, служебный долг, да и совесть, не позволяли вступать в сделку с преступниками. Но такую позицию занимал далеко не каждый. И Вольский принадлежал именно к их числу. Если он не чувствовал за спиной пристального ока своего начальства, злодею дозволялось за кругленькую сумму раствориться в неизвестном направлении безнаказанно. Но стоило Аркадию ощутить, что у дела «длинные ноги» и им обязательно заинтересуются наверху, он с чистой душой передавал лихоимца дознавателям. Вот так, виляя словно маркитантская лодка, то договариваясь с преступившими черту нарушителями, то подводя их под суд, за несколько лет службы в милиции он сколотил приличный капиталец.

От опасных передряг, если позволяли обстоятельства, Вольский всегда уклонялся. Аркадий был убежден, что в творимом вокруг людьми зле виноваты только они сами, и отдавать за них свое здоровье или не дай бог еще и жизнь – непозволительно высокая плата. Подобное мировоззрение у человека, будучи от природы и без того циничным, превратило Вольского в опасного, ненадежного и скользкого субъекта. И те, кого он накрывал за темными делишками, и которых он затем отпускал за щедрую мзду, могли считаться чуть ли не счастливчиками. Другим везло меньше, гораздо меньше…

Один раз ему пришлось выполнять поручение следователя – доставить в отделение подозреваемого по делу о краже. У известного в городе финансового воротилы из запертой машины умыкнули крупную сумму наличности, пока он оформлял кредит в банке. Олигарха обслуживали двое водителей, сменявших друг друга каждую неделю. Они возглавили список лиц, которые могли без труда вытащить деньги из кейса, валявшегося на заднем сиденье автомобиля и служащего бизнесмену чем-то навроде дорожного кошелька. А поскольку первый водитель Плетов обедал во время посещения патроном банка в расположенном поблизости кафе, основным подозреваемым в деле автоматически становился другой водитель – Сергей Иванов. Ему сразу же отправили повестку, но в назначенный день водитель в милицию не пришел. Учитывая статус потерпевшего, раскрытие кражи находилось на личном контроле начальника управления. В отделение поступил звонок: разыскать Иванова любым способом, хотя бы для этого пришлось перевернуть все вверх дном.

Вот так и получилось, что одним июльским утром Аркадий Вольский оказался сидящим за рулем милицейского «козелка», направляющегося прямиком к дому, в котором проживал подозреваемый. После проведенного накануне с приятелями веселого вечера в пивнушке голова патрульного отказывалась трезво реагировать на происходящее и требовала оставить ее в покое. Как назло, Иванов проживал в частном доме на окраине поселка в двадцати километрах от города. Ровная трасса быстро закончилась, и пошла ухабистая брусчатка. Машину начало мотать из стороны в сторону, отчего головная боль сделалась просто невыносимой. Матерясь на чем свет стоит, Аркадий пытался поскорее проехать неровный участок дороги. Через полчаса его мучения наконец закончились – впереди показались жилые постройки.

Дом номер девяносто два он заметил еще издали. Двухэтажный кирпичный коттедж с примыкавшими к нему сараем и гаражом, и находящейся в самом конце участка, за которым раскинулось бескрайнее поле, приземистой банькой. Вольский объехал владения Ивановых и остановил машину в березовой роще, чтобы не вспугнуть раньше времени важного фигуранта в деле о краже. Прячась за деревьями, он стал пробираться к коттеджу. Когда до него оставалось метров десять, мощный взрыв содрогнул казавшееся непоколебимым здание. Из окон посыпались стекла, и с первого этажа наружу стали вырываться языки пламени. Из глубины коттеджа донесся пронзительный женский крик и детский плач. Сквозь клубы дыма, заполонившего верхний этаж, Аркадий заметил, как по нему мечутся тени. Взгляд выхватил торчащий из двери ключ, который неприкрыто указывал, что кто-то специально запер дом, чтобы его не смогли покинуть находящиеся внутри люди. Мысль о служебном долге неприятно кольнула прямо в сердце, но он заставил себя подавить это возникшее совсем некстати досадное чувство.

«Нужно срочно уносить ноги, пока никто меня не заметил на месте происшествия, иначе потом придется объяснять, почему я не бросился в горящий дом спасать семью Ивановых».

Вольский развернулся и трусливо побежал к машине, прячась за срубом баньки, вслед ему неслись затихающие голоса погибающих в коттедже людей.

«Козелок» выпрыгнул из рощи и на сумасшедшей скорости понесся прочь. Проехав около километра, машина резко затормозила. Способность здраво мыслить вернулась к мародеру. Он понял, что ему необходима причина, по которой он не смог вмешаться в происходящее. Внезапно его осенило. Аркадий достал из багажника дорожный набор инструментов и отыскал в нем молоток и баночку с шурупами. Он нашел крупный острый саморез и вогнал его в переднее колесо. Это объяснит, почему Аркадий приехал к дому подозреваемого с получасовым опозданием, ведь примерно столько должно уйти времени на установку запаски. Наблюдая, как выходит из колеса воздух, к Вольскому возвращались его уверенность и апломб…

Он вернулся к коттеджу Ивановых примерно через пятьдесят минут. К этому времени на месте трагедии вовсю орудовали пожарные и врачи, у ворот толпились жители поселка. По рации Вольский сообщил в отделение о случившемся. Позднее из оперативной сводки он узнал, что в огне из-за взрыва баллона с газом погибла вся семья. А еще через четыре месяца следствием было установлено что, аварию устроил водитель Плетов, который организовал кражу денег и затем решил устранить другого подозреваемого, тем самым лишив его возможности предоставить алиби на время похищения. Плетов не сильно позаботился о том, чтобы в момент покушения на Иванова в его доме не оказалось других людей.

После того случая Вольского все чаще стали посещать мысли оставить службу в органах. Даже те щедрые барыши, которые он собирал с зарвавшихся негодяев и просто оступившихся впервые в жизни граждан, не могли перевесить чашу опасностей, подстерегавших за каждым углом любителя поживиться за чужой счет флибустьера в погонах.

Точку в этом вопросе поставил инцидент, приключившийся в середине октября, прямо на Покров Богородицы.

В отделение поступила разнарядка прочесать лесной массив у деревни Проскурино. Накануне в милицию пришли супруги Косницины, встревоженные исчезновением их дочери Маши. В пятницу после института она позвонила матери и сказала, что задержится у подруги. Такие отлучки случались и раньше, поэтому Наталья Владимировна не придала особого значения данному обстоятельству. Но когда девушка не объявилась и в воскресенье утром, родители забили тревогу. Они кинулись к Светлане, той однокурснице, с которой в пятницу встречалась их дочь. После короткого разговора их опасения подтвердились. Светлана пояснила, что первоначально Маша планировала заночевать у нее, но в восемь часов вечера к ним неожиданно пожаловал Дмитрий Горлов, с которым ее подруга недавно начала встречаться. Он предложил Маше пойти с ним погулять, и та согласилась. На вопрос, вернется ли она назад, девушка ответила уклончиво. Светлана прождала приятельницу до половины двенадцатого, а потом легла спать.

В участок срочно доставили двадцатилетнего Дмитрия Горлова, который учился в том же институте, что и Маша, только на другом курсе. Он подтвердил точь-в-точь слова Светланы. Еще днем Дмитрий узнал, что его девушка собирается после занятий к подруге. В распоряжении парня находились подаренные отцом старенькие желтые жигули, что по тем временам считалось настоящей роскошью. От приятелей он раньше слышал, что в пятнадцати километрах от города находится деревня Проскурино – настоящий памятник древнего деревянного зодчества: старинные избы, церковь и даже площадка с идолами. Идея посетить любопытное место пришлась Маше по душе. Они поехали в село. «Новоявленные Кижи» начинались сразу после съезда с шоссе и уходили в прилегающий к деревне лес. Несмотря на достаточно поздний для посещений час, желающих полюбоваться древнерусской культурой оказалось немало. Особенно Дмитрия и Машу впечатлило лесное капище с выставленными на нем фигурами Перуна, Ярила и Велеса. Сразу за «домом идолов» начинался довольно широкий глубокий ручей, дойдя до которого парочка повернула назад.