Старые новые сказки

– От чего, ты хотел спросить? – Нейтан продолжал улыбаться, а перед глазами так и мельтешили сотни микроскопических перышек.

– Возможно. В смысле, Рейнольдс? Да ты ж законсервирован наркотой по самую макушку!

– Рак лёгких, – он прополоскал рот последним глотком рома, чтобы хоть ненадолго избавиться от привкуса крови на губах. – Забавно, правда?

Крушович молчал, поддавшись мутным волнам похмелья. В голове плясало стадо драконов, устроивших у него во рту отхожее место. Все его проблемы и неприятности по сравнению с такой новостью казались царапиной на руке. Писатель взглянул на свою левую ладонь, по привычке потер белесый шрам и взглянул на художника.

– Ты это… Продай мне парочку своих картин, а? Сдохнешь, а я разбогатею.

– Крушович, старый ты мудак! – заржал в голос Рейнольдс, но смех быстро оборвался мокрым, железистым кашлем. – Да бесплатно забирай. Только сделай меня героем хоть одного эпизода, а? Страсть как хотелось бы затусить с драконом.

– Тебе бы не понравилось, – в глазах писателя промелькнул страх. – Так почему ты бухаешь на презентации моей книги, а не тратишь гонорары на лечение?

– Последняя стадия, – мечтательно улыбнулся Нейтан. – Скоро я паду на поле битвы, и Великая Богиня придет и заберет меня.

Покосившись на явно бредившего британца, Крушович закатил глаза к потолку, но смолчал. Ему ли не знать, как иллюзии вторгаются в реальность. Поразмыслив, рискнул затронуть явно деликатную тему:

– Кстати насчет богинь. Слышал, тебе помогла раскрутиться та самая Мо…

– Заткнись, Крушович, ради бога, заткнись, – нервно выдохнул Рейнольдс перед мощным приступом кашля.

– Неискоренимый ловелас и бабник Нейтан Рейнольдс влюбился в свою работодательницу? – хмыкнул Бартоломей. – Как банально.

– Блядь, Крушович, мать твою, заткнись, или …

– Или я потащу твой тощий зад умываться, – подхватив ослабевшего художника, он затащил его в ванную и сунул головой под ледяной душ. – Вот так, приведём тебя в порядок, будешь как новенький.

А спустя две недели Крушовичу самому пришлось освежать голову в фонтане. Это был трехдневный запой после внезапной смерти Рейнольдса. Гад сумел даже умереть стильно: на приеме какого-то герцога, купившего часть его картин для своего благотворительного фонда. Говорят, в последние свои минуты Нейтан бредил какими-то воронами, окружившими его, и самой прекрасной девушкой, что склонилась над ним для поцелуя.

Из той компании артистов, собранных Мор в Лондоне, в живых оставались единицы, и неумолимая Смерть уже шла по пятам.

Вся творческая тусовка Сохо отчаялась отыскать таинственную благодетельницу, которая сначала собрала истинные таланты вместе, а потом позволила им зачахнуть на безжизненной земле. Только огромные стаи ворон застилали небо Лондона своим тревожным полотном.

***

Джун и Лела поддерживали обожженную Део, находившуюся на грани обморока. Все они были в синяках и ссадинах, подпалинах и гари, изможденные и злые. Только Джарет выглядел невредимым, даже его пижонский костюм сверкал новизной. Всё это время он прятался где-то между мирами, за что понесёт наказание в своё время. Его хозяин никогда не забывает предательств.

– Ты был прав насчет искр, – пытаясь сохранить достоинство, Дит прохромал в гостиную и грузно увалился в кресло через столик от Отца. – Мы обречены.

– Где твой надоедливый оптимизм, друг? – Энлиль подоспел вовремя с новой порцией напитков. – Неужели всё так плохо?

– Когда ты в последний раз был там? – кинул ему ответный вопрос старик и залпом проглотил свою порцию виски. – Еще неси.

Богини понесли Део наверх, не обращая внимания на собравшихся, но Лела успела огреть Мор лукавым прищуром.

– Что вы выяснили?

– Ничего такого, чего бы ты сам не знал, – Дит взглянул на Отца и неожиданно для всех показал ему свой длинный темный язык. – Не знаю, зачем ты отослал нас, но… – он осекся, заметив на шее подошедшего Бэла свежий шрам в виде полумесяца. Затем старик медленно поставил стакан на стол и встал с дивана.

– Что с тобой? – Отец даже не постарался скрыть иронию в голосе: – Что тебя так напугало, брат?

– Это ты похитил Бэла?

– Мамой клянусь, я не при делах! – всплеснул руками Отец и подошел к нему. – Ты смеешь сомневаться?

– Если бы мы безоговорочно верили каждому твоему слову, то давно б сгинули во Тьме, – пробурчал Дит. – Не удивлюсь, если это ты ручонки приложил к угасанию огней Муспельхейма.

– Значит, это правда? – Мор, отпустив ладонь Пола, приблизилась к ним, след с вороньих перьев протянулся за ней. – Льды Нифльхейма больше не тают?

– Мне на какой вопрос сначала ответить? – Отец протянул руку, чтобы коснуться щеки девушки, но взметнулись тени, и в окна забились вороны. Через мгновение иллюзия пропала. – Нет, не я похитил Бэла. Да, искры не топят лёд. У нас есть общий враг, и Мамочка скоро умрёт. А что, если мы перестанем задавать друг другу одни и те же вопросы?

– Пока я не услышу честный ответ, я не прекращу спрашивать, – Мор схватила его за запястье, и дом окатило тяжёлой волной могильного смрада. – Не ты дал мне власть, Отец.

– Не я, – кивнув, согласился он, – Но тебе всё равно понадобится помощь. Война не сможет процветать, если в мире не останется живых.

– Ты сам пришел за помощью.

– Да хватит уже пререкаться! – раздался крик души за их спинами. – Мир быстрее сгорит, чем вы перестанете вспоминать старые обиды и выдумывать новые, – Энлиль громко стукнул стаканом по столу, шумно набрал в легкие воздуха и оглушительно выдохнул.

Дом-с-обложки, розовые кусты, модные лампы – всё вмиг исчезло. Растерянные боги оказались на скалистом берегу. Глубоко внизу под обрывом плескалось стальное море.

– Ах, прекрасная Шотландия. Так лучше, – удовлетворенно кивнул он и, поглядев на сородичей, развел руками: – Что? Ну правда же, вы так можете бесконечно ссориться. Тогда я поведу.

Бэл и Кухулин так и стояли с тарелками, полными еды, в руках, Би задумчиво жевала кусок буженины, а в руках Мор внезапно появилась бутылка шартрёза. Доовльно улыбнувшись, девушка прямо из воздуха достала стакан и, вынув зубами пробку, щедро налила. Невозможно пряный и терпкий аромат разлился вокруг, перебивая даже соль и тину моря под их ногами. Пол удивленно вздернул бровь:

– Серьёзно?

– Почему бы не вспомнить молодость, – подмигнула ему Мор и, залпом прикончив порцию, щедро налила себе добавки. – Энлиль?

– Что мы имеем? Льды не топятся, Мировой океан скоро иссякнет, от Матери нет вестей, Мор призвала сестер, вы все – мерзкие эгоисты.

– Всё верно, – Отец щелкнул пальцами, и бутылка шертрёза оказалась в его руках к огромному неудовольствию Мор – Как ты можешь пить это? Слишком сладко.

– Позволяет ненадолго забыть о горечи и пресности мира, который ты создал, – отбила девушка, и ворон, приземлившийся на её плечо, одобрительно каркнул. Затем птица окунула клюв в бокал, подставленный хозяйкой. – Ты всё понял? – Ворон кивнул и исчез в серости скал.

– Куда ж без эффектных выходок, – закатила глаза к небу Джун, поддерживая еще слабую Део. – Ей уже лучше, если кому-то не всё равно. Дорогой, – она повернулась к Отцу. – Какого Дьявола там случилось с нами?

– Вот Дьявола мы и не позвали, – хихикнул Дит, подмигнув высокопоставленному родственнику. – Чур я за него.

– Извольте, компания Люци интереснее будет, – поморщилась Ним и взглянула на сестер, обнявшихся неподалеку, малышка Би до сих пор держала в руках мясо и с ужасом глядела на Отца. – Нам снова придется спасать мир? – Заметив, что Дит открыл рот для очередной колкости, подняла указательный палец: – Лучше молчи.

– Что случилось в Муспельхейме? – подал голос Пол, взяв с тарелки в руках Бэла половинку огромного ароматного помидора. От вида алого сока, стекавшего по подбородку и рукам мужчины, Мор неожиданно для всех смутилась и покраснела.

– Мы спустились к Источнику, – ответила Лела, когда поняла, что остальные говорить не желают. – Мы должны были легко подойти ближе. Но… – она метнула встревоженный взгляд на Део, присевшую на камни, на её безобразные ожоги, быстро заживавшие благодаря заботе Джун и Джо, до сих пор хранившего молчание.

– Но что?

– Но жар был слишком силен. Мы что-то заметили в самом центре, что-то маленькое и темное, из-за чего искры отлетали ото льдов, никак не задевая их. Мы по очереди пытались пробраться ближе, – её голос был едва слышен из-за взволнованного моря под утесом. Безжизненный голос Лелы заставлял нервы звенеть натянутой струной баса. – Но раз за разом падали, срывались, и на лечение тратили всё больше сил. Мы продолжали попытки до тех пор, пока Део не сорвалась и не упала прямо в огонь.