Старые новые сказки

– Почему же, я очень хочу высказать свои претензии, – губы и волосы Ним потемнели до черного, как сама Бездна, цвета, кончики пальцев закололо, в ушах зашумела кровь. Ним знала, что Мор рядом, просится наружу, мечется в гневе и ярости, и было тяжело сдержать её. – Ты, Лела, не помню, кто и откуда, плевать.

– Ним, пожалуйста…

– Нет, Джо, – Девушка поднялась на ноги, за её спиной встрепенулись крылья, но остались полупрозрачными: – Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне или моей сестре, – в её глазах зажегся недобрый огонь. Лела внимательно слушала, проявляя удивительное самообладание. – Так что убери от него свои лапы.

– Не надо, – взмолилась Део, по комнате пробежала волна знойного морского воздуха. – Перестань, пожалуйста. Закроем ту дверь и откроем новую. Когда все кончится – разбирайтесь, сколько и как хотите.

– Забери свои слова назад, дорогая, – Джун, сидевшая рядом, аккуратно поставила чашку на стол и поправила салфетку, лежавшую у неё на коленях. – Не стоит давать им подобные права. Все мы помним, к чему это привело в прошлый раз, да, Ним?

– Подумаешь, – закатила глаза к потолку девушка. – Больно надо было.

– Счастье для моих старых ушей! – воздел к потолку руки Дит и едва увернулся от запущенной в него скомканной салфетки. Ним не стала продолжать и молча направилась на второй этаж в свою комнату, игнорируя сообщение Джун о скором ужине.

Пол нагнал её на лестничной площадке второго этажа у двери в комнату. Схватив девушку за руку, он развернул её к себе, и, толкнув, впечатал в стену.

– Эй! – она попыталась отбиться, но мужчина выкрутил ей руки и крепко схватил за запястья.

– Что ты себе позволяешь?! – музыканта трясло от негодования, Ним никогда не видела его настолько злым, несмотря на все те жуткие вещи, что творила Мор в свое время. – Кого ты из себя строишь, а?

– Ту, ради которой ты пойдешь на всё, – она перестала сопротивляться и широко улыбнулась, как сытая кошка. – И простишь что угодно.

– Ты не… – от ярости у него перехватило дыхание. Воздух вокруг них наполнился сотнями маленьких искорок, больно щипавших кожу. – Что за спектакль ты устроила внизу?

– Мне нужно было терпеть, пока эта дрянь тебя лапала?

– Она не… – Пол замолчал и тихо рассмеялся, догадавшись, – Ты ревнуешь?

– Не я, – обиженно буркнула Ним, нервно пытаясь освободиться. – Пусти.

– Когда она вернется? – уже спокойнее спросил мужчина, но хватку не ослабил.

– Когда всё закончится, я же говорила, – раздраженно ответила Ним. – Не устраивай драму, тебе не к лицу, – она внимательно посмотрела ему в глаза: – Откуда ты знаешь Лелу?

– За столько веков вряд ли получится не встретить всех наших сородичей, – скривился Пол и перестал вжимать её в стену. – Лела – мой давний друг, нас многое связывает.

– Настолько многое, что она…

– Тебе я не обязан ничего объяснять, – он отпустил руки девушки и шагнул назад. – Но я с радостью расскажу всё Мор.

– Хитро, но нет, не получится. Слушай, я понимаю, ты привык, что рядом – именно она, и мне тоже не нравится эта ситуация. Мор сама не хочет возвращаться, – Ним не добавила, что сестра близко, что она просит коснуться Пола хотя бы раз.

Краем глаза девушка заметила движение на лестнице, почуяла по едва уловимому животному запаху, что поднимается Лела. Поддавшись импульсу изнутри и природной вредности, она плавно шагнула вперед, притянула Пола к себе и коснулась его губ самым искренним поцелуем, на который была способна. Она позволила Мор на мгновение вернуться, раздался треск, искры засверкали вокруг, осветив темный коридор дневным светом.

– Считай это авансом, – подмигнув, девушка скрылась за дверью.

– Великая богиня, огради меня от опасности… – широко улыбаясь, пробормотал Пол, спускаясь на первый этаж, Лелы на лестнице уже не было.

Подвал красивого дома-с-обложки был звукоизолирован и имел отдельный вход с заднего двора. Он занимал вдвое большую площадь, чем первый этаж и разветвлялся на несколько просторных залов. Этим вечером в подвале витал тяжелый аромат благовоний, дымили восковые свечи, пол был устлан сухой травой и еловыми ветками. Из самой дальней комнаты за тяжелой металлической дверью раздавались приглушенные крики.

– Друзья, думаю, пора подкрепиться! – объявил Джо, когда все гости спустились за ним вечером в подвал. – Как говорится: «Если еда не едет ко мне, то я иду к еде».

9.

– Почему вы не позвали Ним? – Део сбросила туфли на высокой платформе и прошла вглубь зала, солома и еловые иголки под её ногами тихо шуршали. – Ей тоже не помешает подкрепиться. То, что она бессовестно украла в Петербурге – не подходит, девочка плохо выглядит.

– Она своей крови еще напьется, – Дит подошел к ней и сбросил пиджак, от образа старого комика не осталось и следа. – Не в наших интересах предоставлять ей могущество перед приходом Отца.

– Но она не сможет сопротивляться… – слабо возразила женщина и оглянулась на остальных, окончательно растерявших человеческие маски.

– О, во имя света! Мы можем хоть на минуту перестать говорить о вашей обожаемой Ним! – Джун, растолкав всех, прошла в конец зала, её длинное одеяние со множеством драпировок волочилось за ней по полу. – Она далеко не самая могущественная даже среди своего клана, не говоря уж обо всех нас.

– Дело не в могуществе, – возразил ей Джо, когда подошел и обнял её за талию. – Но, в том, что этот мальчишка, – они повернулись, и мужчина ткнул пальцем в Пола. – Готов для нее сделать.

Тени заметались под потолком, сбежав от ослепительного света, разлитого по подвалу. Что-то невидимое затрепетало в воздухе, фигуры гостей вытянулись, выросли, увеличились, покрываясь доспехами, древней тканью и пылью веков.

– И что, мы должны делать это вместе? – презрительно поморщилась Лела, всё больше походя на дикую кошку. – Джо, ты собрался кормить нас фаст-фудом?

– О, нет, поверь, они все надежно связаны, – лукаво хихикнул мужчина и распахнул перед ней дверь с причудливыми узорами вдоль наличников. – Простите за скромные условия, но это лучше, чем ничего. Если хотите, можем делать это по очереди?

– Дамы вперед, – Дит пропустил Део, не забыв одарить её самым похабным взглядом, на который был способен. – Могу поде… – его прервал звук закрытой двери. Видимо, Део была не настолько благосклонна к нему, как он рассчитывал.

– С чего такая щедрость? – Бэл неловко поправил свои сиявшие доспехи, такие же, как у Пола. От их образа рокеров не осталось и следа: высокие статные воины, могучие, исполненные света и благодати. Длинные кудри из чистейшего золота, загорелая кожа, источавшая тепло. Далеко же они ушли от себя самих в последней инкарнации.

– Мы должны поддерживать друг друга перед лицом опасности, – Джо распахнул перед ними другие двери, до этого скрытые в полумраке. Из комнаты, в которую зашла Део, послышались исступленные крики. – Не стесняйтесь.

Лела с покровительственной улыбкой на полных темных губах разглядывала троих молодых мужчин, привязанных лианой к столбу посреди комнаты. Рядом с ними на перевернутом деревянном ящике лежали глиняный кубок с отколотым краем, длинный медный нож, покрытый темным налетом, и россыпь ярко-красных ягод.

Женщина ласковыми движениями погладила каждого из троих по голому торсу, её острые ногти оставили на покрытой испариной коже царапины. Размяла ягоды в ладонях и густым кислым соком начала рисовать на руках мужчин примитивные фигурки животных.

Самого молодого из них, с огромными от страха голубыми глазами, она отвязала. Затем Лела скинула с себя короткое одеяние из звериных шкур и заставила юношу лечь на покрытый опилками и еловыми иголками пол прямо под ноги привязанных к столбу жертв. Прежде чем заняться с ним любовью, женщина взяла нож и одним точным плавным движением перерезала горло второму. Подставив ладони ковшиком под поток, Лела набрала побольше крови и умылась. Третьему пришлось наблюдать, как рядом с ним умирал человек, а на полу обезумевшее создание насиловало юношу, почти мальчика, такого прекрасного и безвольного в руках богини. Рукоять ножа из рога носорога тоже пошла в дело.

Получив желаемое, Лела выгнулась и издала жуткий звериный рык, её желтые глаза полыхали первобытной жадностью и огнем. Длинные полированные ногти превратились в звериные когти, темная кожа пошла светлыми пятнами с черным ободом. Она расслабленно потянулась, подошла к столбу и прильнула губами к ране на шее второго мужчины. Третий бился в судорогах, тщетно старался выпутаться, но осознание неизбежной смерти уже сковывало его конечности, и он вскоре затих. Краем глаза Лела заметила движение на полу: окровавленный юноша, превозмогая боль от сломанных костей, пришел в себя и теперь медленно полз к двери. Женщина недовольно закатила глаза и погрозила пальцем третьей жертве:

– Никуда не уходи, – запечатлев на его бледном, мокром от пота лбу легкий поцелуй, Лела догнала голубоглазого парня и заставила его перевернуться на спину: – Скажи, мой мальчик, скажи это.

– Пустите! Прошу, пощадите! Я… Я сделаю, что угодно! – он бился в рыданиях, истекая кровью. Комната наполнилась тяжелым запахом страха и испражнений..

– Люди, почему вы такие слабые? – в её голосе послышалось искреннее недоумение и разочарование. – Ваши предки умели принимать смерть с достоинством. Гордись, смертный, ты умираешь ради богини. – более не глядя на него, Лела занесла ногу и размозжила его голову, как куриное яйцо.

Оставшийся в живых мужчина завопил от ужаса, звал на помощь, проклинал Лелу и весь этот дом. Женщина презрительно поморщилась: и этих Джо преподнес ей на трапезу? Какое оскорбление! Она остановилась вплотную к привязанному к столбу смертному, прижалась к нему всем телом, но поморщилась от запаха мочи.

– Ничтожество, – обведя острым когтем левый сосок смертного, Лела резким движением пробила его грудь и сжала сердце, упиваясь истошными криками. Вырванная мышца еще пульсировала, из разорванных сосудов струилась алая кровь. Женщина с наслаждением вцепилась в неё клыками, жадно отрывала огромные куски и глотала, не жуя. Довольная, сытая, она легла на пол и, свернувшись калачиком, провалилась в священный сон.

У каждого был свой ритуал: кто убивал быстро, без церемоний и лишних слов, кто предавался жестокостям и купался в крови. Но итог был один: смертные умирали за богов, которых даже не почитали. Поэтому жертвы не приносили должного удовлетворения.

Део глядела на юную девушку, прикованную к стене, осыпанную лепестками цветов, и тихо плакала. По полу разбросаны фрукты и свежие побеги трав, в кувшинах остывало вино и оливковое масло. С громким хрустом раскрыв гранат, женщина принялась пить рубиновый сок, стекавший по её рукам до локтей и ниже по подолу хлопкового платья. Девочка открыла глаза и подняла голову, её испуганное лицо проглядывало сквозь грязные светлые волосы.

– Прошу, отпустите меня! Умоляю! Я не сделала ничего плохого! Пожалуйста! – принялась вопить она, и без того некрасивое лицо исказилось гримасой.