Старые новые сказки

– Внешность обманчива, – обронила Ним, подойдя ближе и остановившись за её спиной. – Кому, как не тебе, знать такое. Ты любишь помогать другим, готова жертвовать ради чужого счастья, забывая о себе, хотя люди в твоей жизни этого не заслуживали. Почему?

– Потому что так я хоть ненадолго могу почувствовать себя нужной, – пожала плечами девушка, чувствуя, как к горлу подступает ком. Она знала Ним от силы час, но была готова довериться, раскрыть самые сокровенные тайны. – Потому что только так на меня обращают внимание. Потому что в этой стране я – монстр, ошибка…

– Тихо, – еле слышно выдохнула Ним ей на ухо. Ледяные ладони легли на плечи Леры, она чувствовала холод сквозь ткань футболки. – Думай. Самое сокровенное желание. Что делает тебя счастливой? Ради чего ты готова пойти на что угодно?

– Я не… Я не знаю. Нет такого… – она блуждала рассеянным взглядом по улице, погрузившейся в ночную грязную темень. – Я одно время мечтала стать ветеринарным врачом, – она грустно усмехнулась. – Но для этого нужен диплом, а я…

– У тебя вся жизнь впереди. Было бы желание, – продолжала шептать Ним. – Что еще?

– Я достаточно неплохо рисую… Иллюстрации приносят небольшой, но стабильный доход.

– Вот оно! Вот в чём ты преуспеешь, – она заставила Леру повернуться лицом. – Но тебе нужно серьезно поработать над собой, понимаешь? Нужно очнуться, сбросить оковы неуверенности, страха, чужого мнения!

– Тебе легко говорить, – девушка убрала её руки со своих плеч. – Посмотри на себя: с такой внешностью можно делать что угодно, – в голосе Леры дрожала многолетняя обида на мир. – А я?! Посмотри на меня!

– Смотрю, – серьезно кивнула Ним, затем схватила её за руку и потащила в прихожую к зеркалу на дверце шкафа-купе. – И тебе советую.

Зажегся верхний свет, хотя Лера не была уверена, что кто-то прикасался к выключателям. Отражение снова поглядывало на неё с неодобрением, и девушка отвернулась.

– Нет, смотри! – Ним жуткой тенью маячила позади, её темные губы были словно измазаны запекшейся кровью, в чёрных глазах плясали безумные искры. – Смотри внимательно, потому что нытьем ты делу не поможешь. Ты всегда всех спасала, ставя крест на своих нуждах. Смотри – это то, в чём тебе жить всю жизнь. Ты, твое тело, твоё новое тело – единственное, что останется с тобой до конца. Это твой единственный капитал. И если над образованием, духовностью и прочим ты поработала, то на внешность откровенно наплевала, после того, как столько в него вложила. Так? В чем проблема? В стереотипах?

– Легко тебе говорить, – попыталась оправдаться Лера, за что получила ощутимый щелчок по носу. – Ай!

– Говорим о тебе! – её костлявые пальцы крепко сжали плечи девушки. – Я вижу перед собой растраченные годы. Ты упивалась жалостью к себе, заедала горе и разочарования. За еду не виню – твоя мама божественно готовит. Но… Лера, это не может быть история о грустной толстой девочке, – она сделала паузу, задумавшись. – Лучше расскажу одну интересную историю. Тебе придется поверить в её правдивость.

– Я разговариваю с незнакомкой, которая еще час назад была огромным вороном, который постучался в мое окно. Что-то мне подсказывает, что я тебе поверю.

– Мне довелось видеть рождение и падение империй. Человеческие амбиции и ужасы, к которым они приводят. Мимолетные увлечения и переменчивость людских прихотей. И обтянутых только кожей без нужного жирка девиц стали восхвалять лишь в последние лет тридцать. До этого… – улыбнувшись, она ущипнула Леру за бок. – Любили дам «в теле», а всех худых барышень называли больными и тщедушными. Понимаешь? А еще эта мода на кости лишь в трети стран мира, остальные еще не…

– И чем мне это поможет? Я же не… Ним, я никогда не смогу ходить! – колёса кресла надрывно скрипнули, когда девушка попыталась отъехать от зеркала.

– Лера, – Ним развернула её к себе и подставила ногу под колесо: – Было время, когда я жила в большом красивом замке с большой семьей. И когда пришло время выходить замуж, всех моих сестер и родственниц расхватали. А надо мной смеялась вся деревня, – Ним не уточнила, что не звали её замуж за пристрастие гулять по кладбищам под луной. – Потому что я была худой. Сейчас приоритеты несколько изменились. Но… – заметив скептический взгляд Леры, она подняла ладони вверх. – Ладно, ты слышала это миллионы раз.

– Ним, это очень трогательно, но, если вдруг ты не заметила: я не могу ходить. Дело не только в лишнем весе, который скоро уйдёт. Я останусь безобразным мешком с костями, привязанным к этому дурацкому креслу!

Гостья молча указала на отражение, затем собрала светлые волосы Леры в высокий хвост, убрав пряди с её веснушчатого лица.

– Лера, пойми наконец, тебе пора помириться с самой собой. Тебе не семнадцать лет, поздно играть в закомплексованного подростка. Ты помогла мне, поэтому я помогу тебе. Я останусь всего на день, но, поверь, к завтрашнему закату ты будешь совершенно другим человеком.

Впервые за многие десятки, даже сотни лет Ним открылась смертной, рассказала секреты, за которые любой историк или политик отдал полжизни. Девочка в ответ показывала свои рисунки, завершённые проекты, доверительно шептала о амбициозных планах на будущее, которые раньше казались ей бесплотными мечтами.

Когда Лера заснула, положив голову на колени новой знакомой, Ним тоскливо оглядела инвалидное кресло: что толку ей от такой беспомощной последовательницы? Страна, в которой девушке не повезло лишиться ног, не приспособлена для нормальной жизни даже здоровых людей. Лера месяцами не выходила из дома, ждала редкие выходные, когда отец снисходил до неё и помогал выбраться на улицу.

Ним взяла одну из последних открыток, нарисованных смертной: неплохая техника и никакого таланта. Десятки, сотни набросков и законченных работ в разных стилях – Лера умело копировала чужие работы. Слишком мало, чтобы заручиться благосклонностью богини.

– Я не из тех, кто помогает безнадёжным, – крупный острый коготь сверкнул в тревожном свете гирлянд под потолком. Кровь, глянцево-чёрная в полумраке спальни, горячей волной хлынула на простыни. – Я не ты, сестрица. – Выплюнула Ним отражению в зеркальной дверце шкафа.

Когда Леся придёт после тяжёлой смены в ресторане, то обнаружит свою единственную дочь, бедняжку, прикованную к инвалидному креслу, мёртвой. И вздохнёт с облегчением и за Леру, и за себя. А спустя три месяца после похорон повесится на кухне, полицейские обнаружат бумаги о разводе в мусорном ведре.

Ещё одна бесславная война окончена. Валькириям некого забирать в Вальгаллу.

***

– Нам нужно отказаться от группы? – Бэл похлопал себя по карманам и, не найдя зажигалки, щелкнул пальцами перед сигаретой, которую он сжимал в зубах. Въедливый запах табака пополз по комнате.

– Да ради света, бренчите и дальше на своих гитарках, только сбавьте обороты. Иначе… – наморщил нос Дит: – Хватило нам истерии вокруг “Битлов”, до сих пор не можем отойти.

– Это всё, что тебе нужно? Ты ведь сам сказал…

– Да, Пол, я сказал. А теперь говорю другое. Потому что я очень зол! – его голос сотряс комнату, бокалы на маленьком столике у бюро жалобно зазвенели. – Мне нужно будет… Скажем так, я – не самое большое зло, с которым вам придется столкнуться в дальнейшем.

– К чему ты клонишь?

– Папочка вернулся, – с фальшивым восторгом всплеснул руками старик. – Здорово, а?

– Это невозможно.

– Почему? А тогда, у этих евреев?

– Иудеев, Бэл.

– Неважно. Они же… – музыкант нахмурился и начал размахивать сигаретой, пепел так и сыпался на ковер и обивку дивана. – Тогда он действительно снова вернулся, только вот за высшее существо приняли не его, а несчастного плотника. Человечество страдает две тысячи лет из-за какой-то глупой ошибки!

– Я бы не сказал, что они прям страдают… – попытался возразить Пол.

– Я тебя умоляю! – прыснул Бэл. – Окей, я в деле, старик. Но сначала ты гарантируешь, что я и мой брат останемся живы после всего.

– После чего «всего», Бэл? Ты хоть знаешь, на что подписываешься?! – не сдержался Пол, снова вскочил на ноги, и свет в комнате заморгал.

– Если папаня действительно вернулся, то нам всем не поздоровится. Помнишь, чем закончилось в прошлый раз?

– Да, но с ним, – Пол ткнул пальцем в сторону загадочно ухмылявшегося Дита, – я работать не буду!

– Я верну тебе твою деву, если только успокоишься и выслушаешь, – закатил глаза к потолку старик. – Немного потрепанную, конечно, но тебе не привыкать, – не удержался он от колкости.

– Я б тебе горло перерезал, если б знал – как, – произнес Пол, присаживаясь на диван рядом с Бэлом.

– Не сомневаюсь. Я против вашей группы, потому что вы привлекаете слишком много внимания. И тут дело не в количестве поклонников, а в том, как вы влияете на уже имеющихся.

– Это типа комплимент? – Бэл издал победный клич и хрипло рассмеялся, засыпав пеплом еще больше ковра.

– Хуже всего повела себя Мор, и… – Он повернулся к Джарету, который неслышно просочился в двери и, подойдя, что-то начал быстро шептать ему на ухо. – Да? Ага, интересно. Вот моя девочка. Так и знал, – когда Джон покинул комнату, хитро подмигнув Бэлу, Дит еще долго молчал, размышляя над услышанным.

– Что такое? Это ведь про Мор? – Пол снова собирался встать с дивана, но брат крепко схватил его за локоть. – Дит!

– Радуйся, она сбежала и снова в деле. Вам нужно за ней, пока она не натворила бед.

– Каких бед? Она всегда была осмотрительнее всех нас.