Ататюрк: особое предназначение

Несмотря на кровопролитные бои, Кемаль и не думал отступать.

Он успевал повсюду и там, где другие валились от усталости, продолжал, как ни в чем не бывало, бить англичан.

Атаки сменялись контратаками, и за каждую высоту, за каждый уже так обильно политый солдатской кровью клочок земли шли ожесточенные схватки.

Вдобавок ко всему стояла страшная жара, и люди буквально задыхались от постоянно их мучившей жажды.

Тем временем Союзники получили подкрепление, и Кемаль потребовал у фон Сандерса усилить его дивизию.

К его несказанному удивлению, на этот раз тот даже и не подумал спорить.

Но радовался Кемаль рано.

Вслед за направленными в его дивизию свежими частями фон Сандерс расширил до немыслимых размеров участок вверенной ему обороны.

Кемаль снова вступил в жестокую схватку с командующим и, так и не сумев переубедить немца, официально заявил, что не сможет выполнить поставленную перед ним задачу.

Выведенный из себя фон Сандерс сообщил Энверу о нежелании командира Девятнадцатой дивизии выполнять его приказы.

Через день отдел кадров военного министерства запросил Кемаля, готов ли он отправиться в Триполитанию в роли командующего армией.

Прекрасно понимая, откуда дует ветер, Кемаль покачал головой и своих нападок на командующего не прекратил.

И кто знает, чем бы закончилась вся эта эпопея, если бы в самый разгар скандала к Кемалю не пожаловала делегация «Единения и прогресса» во главе с самим Талаат-пашой.

Многие офицеры восприняли этот визит как знак признательности самому талантливому османскому военачальнику, и та самая линия обороны, из-за которой и вспыхнул конфликт, была немедленно сокращена.

Получив сведения от разведки, Кемаль принял отчаянное решение опередить готовившихся к атаке британцев, и блестяще проведенная им вылазка на несколько дней отбила у тех охоту пробовать свои силы на его участке.

В августе 1915 года британские войска получили очередное подкрепление и собирались высадиться на побережье залива Анафарта и перерезать северо-западные коммуникации турецкой армии, связывающие ее со Стамбулом.

Положение было настолько серьезным, что прекрасно понимавший всю значимость Кемаля для обороны Энвер назначил его командиром Шестнадцатого корпуса.

Да и Лиман фон Сандерс поубавил свой пыл.

Вражда враждою, а терпеть поражение ему не хотелось.

Ведь и над ним стояло начальство, и в случае неудачи оно вряд ли бы стало вникать в детали его дрязг с турецким полковником.

И в связи с этим весьма интересна данная немецким генералом Кемалю характеристика в его мемуарах.

«Мустафа Кемаль, – вспоминал он, – впервые заставивший говорить о себе во время его успешных действий в Триполитании, являл собою волевого и настойчивого в своих начинаниях командира.

Именно он взял на себя инициативу 25 апреля и, отразив со своей дивизией рвавшегося к Стамбулу врага, в течение трех последующих месяцев успешно сдерживал яростные атаки противника.

И я верил в его энергию и решительность».

Отзыв и на самом деле прекрасный, но не надо забывать, что эти мемуары были написаны уже после того, как Кемаль стал тем, кем он стал, и любая критика прославленного полководца не добавила бы немецкому генералу популярности.

Да и сам Энвер при всей своей антипатии к Кемалю не мог не ценить его.

Ведь при желании он мог загнать Кемаля куда угодно, и никто никогда бы не вспомнил о нем.

Да и какая, если говорить откровенно, могла быть вражда между главнокомандующим и каким-то полковником.

И тем не менее…

Что же касается Кемаля, то он остался верным себе и на этот раз и, едва узнав о своем новом назначении, тут же потребовал подчинить ему все войска, находившиеся севернее Арыбурну.

После недолгих размышлений Лиман фон Сандерс согласился.

Отлично организованная и боеспособная группировка Кемаля разительно отличалась от других соединений, и ее стали называть «Группой Анафарталар».

И все же поначалу Союзникам удалось потеснить турецкие войска.

«Я жил, – вспоминал позже Кемаль, – всего в трехстах метрах от линии фронта и постоянно ощущал отвратительный трупный запах».

Он сумел отбить все атаки и стал готовиться к решающим боям, продолжая терзать штаб фон Сандерса своими требованиями.

Но тому было уже не до него.

Вместо усиления обороны, он был всецело занят укреплением своих собственных позиций, поскольку начальник немецкого генерального штаба фон Фолькенхайн решил поставить на его место оказавшегося не у дел престарелого фон дер Гольтца.

Замер в ожидании и его штаб, и такое пренебрежение к общему делу еще больше осложнило отношения между османскими и немецкими офицерами.

Тем временем Союзники готовились к решающему штурму, и каждую ночь английские корабли подвозили свежие войска для штурма открывавших дорогу на Стамбул высот.

Как и предполагал Кемаль, его войска снова оказались на направлении главного удара, и его отчаянное положение с первого же дня боев осложнилось еще и тем, что один его помощник был смертельно ранен, а другой попал в госпиталь с дизентерией.

И для всех так и осталось загадкой, как он успевал появляться на самых напряженных участках обороны и руководить ею.

Но Кемаль не хотел только обороняться и намеревался вернуть захваченную высоту.

И сделать это было можно только ценою новых потерь, поскольку противник не жалел снарядов, а его солдаты были измотаны до предела.

– Все мы устали, – сказал им в своем обращении Кемаль, – но у всех нас есть тот самый несгибаемый дух, который помогает нам преодолевать усталость и идти вперед! И я уже не приказываю, а прошу вас умереть, но отбить высоту!

После того как артиллерия начала массированный обстрел высоты, Кемаль сам повел своих солдат в атаку.

На них обрушился целый град пуль, и мало кто из бойцов сомневался в том, что это был последний подвиг их отчаянного командира.

Конечно, он должен был погибнуть, поскольку одна из пуль попала-таки в него.

– Да, – рассказывал он позже, – я заметил след от пули на правой стороне мундира. Находящийся рядом офицер спросил: «Вы ранены, эфенди?» Я мгновенно подумал о том, как могло бы повлиять это известие на моральный дух солдат. Я тут же прикрыл рукой рот офицера: «Замолчи! Осколок шрапнели ударил меня в грудь, попав точно по карману, где были часы. Часы разлетелись вдребезги, а на груди остался лишь след от осколка».

По счастливой случайности Кемаль даже не был контужен.

Более того, после этого случая солдаты уверовали в то, что их командира оберегает сам Аллах и бесстрашно шли за ним в самое пекло.