Ататюрк: особое предназначение

Но… кого это волновало?

Особенно теперь, когда ушел последний английский корабль!

Победа на Дарданеллах вызвала огромный подъем среди населения, и надо ли говорить, с какими чувствами спешил Кемаль в столицу, надеясь на восторженный прием, интервью журналистов и высокое назначение…

Глава XII

Но, увы, не было ни оркестров, ни торжественной встречи, ни журналистов…

У обиженого до глубины души Кемаля создалось впечатление, что в столицу приехал не ее спаситель, а никому не известный торговец овощами.

В спасенном им городе никто даже не знал его имени.

Впрочем, ничего удивительного.

У империи был только один герой – Энвер!

И пока он правил бал, ни одно издание не посмело даже заикнуться о победах его недруга.

На состоявшихся в столице торжествах в честь победы на Дарданеллах Энвер окончательно добил строптивого полковника.

В своей приветственной речи он даже не упомянул о Кемале, словно его там и не было, зато султан был объявлен Гази – воином за веру!

Отмечая в своем указе отличившихся на Дарданеллах офицерах, султан, в свою очередь, тоже забыл имя главного виновника торжества.

Правда, один военный журнал опубликовал-таки статью о шести героически погибших офицерах из знаменитой «Группы Анафарталар».

Но по странному стечению обстоятельств имени командовавшего этой группой полковника он так и не упомянул.

И только в 1918 году журнал «Новый обзор» в связи с трехлетней годовщиной победы на Дарданеллах впервые описал совершенные Кемалем подвиги, и страна наконец узнала имя истинного героя тех событий.

Но все это будет потом, а пока Кемаль выдавал желаемое за действительное и писал своему начальнику штаба Иззеттину об оказанном ему в Стамбуле торжественном приеме.

Понимая, что прямым штурмом возведенные против него Энвером бастионы ему не пробить, Кемаль решил обойти их с тыла и попытался сойтись с ведущими политиками и с их помощью получить высокую командную должность в Македонии.

Но и здесь его ждало полное разочарование.

Никто не хотел хлопотать за мятежного полковника и ссориться из-за него с всемогущим диктатором.

А один из влиятельных членов «Единения и прогресса» Халиль, едва он заговорил на эту тему, сразу же посоветовал обратиться с этим вопросом к военным.

И Кемаль не выдержал.

– Неужели вы серьезно полагаете, – с нескрываемой иронией воскликнул он, – что я найду с ними общий язык? Можно подумать, что вам неизвестно, что эта страна с некоторых пор управляется немецким генеральным штабом, первейшей обязанностью которого является унижение таких офицеров, как я?

Не желая отвечать на столь провокационный вопрос, Халиль только пожал плечами, а Кемаль отправился… в военное ведомство.

Эмоции эмоциями, а должность выбивать было надо.

Но и там его ждала та же глухая стена отчуждения.

Да, его знали и ценили, но добиваться назначения на какой-либо значительный пост человека, не ладившего с самым могущественным лицом империи, не пожелал никто!

И будь он хоть трижды героем Дарданелл, своя голова была дороже.

Единственное, в чем обивавший пороги высоких кабинетов Кемаль не испытывал недостатка, так это в советах.

И везде ему советовали одно и то же: не лезть на рожон и научиться подчиняться.

Кемаль только морщился.

Хорошо им, сидя в теплых и светлых кабинетах, не лезть на рожон!

Посмотрел бы он на всех этих умных людей там, в окопах, где рвались снаряды, и каждый день уносил сотни жизней из-за тупости высшего командования.

Впрочем, им никогда не понять друг друга.

Они играли совсем в другие игры, вызывавшие у боевого генерала только презрение.

И все чаще у него создавалось впечатление, что для всей этой занятой своими делами чиновничьей массы война представляла нечто ирреальное, настолько они были далеки от нее.

С неимоверным трудом он добился встречи с министром иностранных дел, чтобы обсудить с ним «важные государственные вопросы, касающиеся науки, искусства, промышленности и текущих дел».

Обширный круг вопросов для простого полковника!

Обращаясь к министру, он заявил:

– Государство на пороге гибели!

Министр резко ответил ему:

– Мы вас уважаем, потому что вы отлично проявили себя у Арыбурну и Анафарты; именно поэтому мы согласились принять вас. Но я начинаю замечать иной смысл в проблемах, о которых вы мне говорите сегодня. Я – министр, полностью доверяющий правительству, я целиком согласен с ним, с Генеральным штабом и командованием армии. Возможно, вы не знаете всей правды!

Не знает правды?

Возможно, другие, но не Кемаль, и он делится «своей» правдой без всякой осторожности.

Во время одного из многочисленных банкетов, устроенных прессой в его честь после Дарданелл, он заявляет:

– Энвер бездарен, он не в состоянии командовать армией. Что же касается Талаата, то он – невежда, неспособный руководить политикой государства. Это причиняет государству вред. Они вредят армии, направляя ее то в одном, то в другом направлении без пользы. Завтра что-нибудь произойдет. Немцы будут делать всё, что захотят. Они смогут контролировать страну и армию. И тогда государство лишится независимости…

Но все было бессмысленно.

Кемаль словно повис в ваккуме, и никого не интересовал.

Да и небезопасно было слушать его крамольные речи о сильных мира сего…

Устав от бесплодных скитаний, Кемаль стал подумывать о возвращении на Галлиполийский полуостров.