Ататюрк: особое предназначение

Непосредственное подчинение армии, в особенности офицеров, игравших важную роль в определении внешней и внутренней политики Турции, Энверу-паше сделало его главной фигурой «триумвирата».

Своим честолюбием, интриганством и бонапартистскими замашками Энвер-паша получил в Турции прозвище «Наполеончик».

По словам турецкого историка Махмуда Инала, «в Турции не бывало подобного ему жадного и честолюбивого, невежественного и тупого, кровожадного командующего».

Турецкий историк Ахмед Рефик указывает, что немцы в своей армии не дали бы Энвер-паше и чина младшего офицера, между тем как в Турции они добились его назначения главнокомандующим.

Усилению позиций Энвера в высших сферах способствовало и родство с султанским семейством. В марте 1914 года он женился на племяннице султана Наджие Султан и благодаря этому получил титул «дамад», который носили зятья султана.

Среди правителей Турции вряд ли кто мог сравниться с Энвером по своему положению в стране: он был членом руководства революционной партии младотурок и членом султанского семейства.

– Конечно, – говорил Кемаль Али Фетхи, – Энверу не откажешь в энергии и воле, но ему не хватает мудрости! И если бы начальником генерального штаба он назначил меня, дела у нас пошли бы!

Конечно, он лукавил, и, вспоминая их недавнюю работу в Африке, нетрудно себе представить, во что превратилось бы их сотрудничество.

Впрочем, Энвер и не собирался приглашать Кемаля и назначил своим помощником одного из самых блестящих выпускников военной школы Хафыза Хаккы.

Потом на эту тему будет много спекуляций.

Многие авторы склонны видеть в этом поступке Энвера обыкновенную ревность человека, который не желал иметь рядом с собой более спосбного офицера.

«Что Кемаль ревниво относился к Энверу, – пишет по этому поводу Александр Жевахов, – что он опирался на его противника Джемаля – это очевидно, и это даже можно понять, но почему Энвер мог испытывать комплекс неполноценности по отношению к Кемалю?

Энвер-паша, родившийся в 1881 году, получивший диплом в Академии Генерального штаба в 1902 году, был одним из героев революции младотурок 1908 года.

Он принимает активное участие в сопротивлении, которое оказала османская армия итальянцам, наступающим в Триполитании, – Энвер-бей как командир завоевал большой авторитет у бедуинов, как писал военный атташе Франции в Стамбуле, – а затем превосходно проявил себя в двух войнах на Балканах.

В октябре 1912 года Черногория, Болгария, Сербия и Греция выступают против империи с одной целью: устранить ее господство над последними европейскими провинциями.

23 января 1913 года в Стамбуле, запруженном толпами беженцев, раздираемом политическими противоречиями между юнионистами и их противниками, Энвер в сопровождении нескольких федаев прорвался в канцелярию великого визиря, убил военного министра и «выбросил в окно текст с условиями перемирия, а заодно и нескольких упрямцев».

Шесть месяцев спустя авторитет Энвера возрос еще больше, когда он вошел во главе османских войск в Эдирне, бывшую столицу империи, захваченную болгарами в марте 1913 года.

Казалось, всё удается Энверу.

Женщины не замечали его небольшого роста, а его необычайная отвага покоряла мужчин.

Он умело пользовался обстоятельствами для удовлетворения своих неистовых амбиций, подчас рискуя показаться смешным.

Разве Энвер не заставлял своих друзей называть себя «маленьким Наполеоном»?

Ему оказана наивысшая честь – он становится даматом, то есть зятем султана.

И почему бы Энверу считать Кемаля своим соперником?

Да, его раздражает несдержанность Кемаля, его вспыльчивость.

Да, ему не нравится этот человек, «дерзкий, откровенно высказывающийся», всегда готовый критиковать других.

Между Кемалем, чьим главным успехом была редакция труда по тактике на сорок одной странице с семью иллюстрациями «Маневры, учения полковой бригады и кавалерии армии Джумалы», и Энвером борьба была неравной.

На самом деле никакой борьбы и не было, так как Кемаль не имел ни достаточного влияния, ни необходимой поддержки».

Возможно, в словах Жевахова есть доля истины,

И все же хочеться добавить: борьбы не было как раз потому, что Энвер держал Кемаля на расстоянии.

Конечно, между военным министром и зятем султана и каким-то подполковником дистанция огромного размера.

Но было и нечто другое, что разделяло этих двух людей.

Энвер был авантюристом, его тактикой был порыв и смелость.

Кемаль – это, прежде всего, расчет и знания.

Не удивился Кемаль и назначению морским министром и произведенного в генералы и своего друга Джемаля.

Откровенно говоря, странная это была дружба.

«Невысокий, нервный, с пышной черной бородой, – описывает его Жевахов, – Джемаль-паша, казалось, собрал в себе все пороки.

Говорили, что он жесток и лицемерен, что он лишен чести и совести и что к тому же он игрок.

Довольно странный друг для Кемаля, который в 1926 году подчеркивал, что его связывали с Джемалем «особые дружеские отношения и привязанность».

Это обстоятельство остается загадкой, так как трудно объяснить, что привлекало Кемаля в этом человеке, к тому же старше его почти на десять лет».

Только вот была ли их дружба на самом деле загадкой?

Жесток и лицемерен?

Подождите еще несколько лет, и вы убедитесь в том, что, став большим политиком, Кемаль вряд ли уступал кому-нибудь в жестокости и лицемерии.

Особенно если это касалось интересов государства.

Игрок?

Так и Кемаль по натуре был таким же игроком, только более расчетливым.

Возможно, что были другая, куда более веская причина, по которой Кемаль тянулся к Джемалю.

Тот был уже величиной и в политике, и в государстве, в то время как Кемаль был пусть и способным, но всего лишь рядовым офицером.

И иметь такого друга, как Джемаль, дорогого стоило…

Узнав о новых назначениях, Кемаль задумчиво покачал головой.

Теперь разве что слепой не мог видеть того, что вся власть в стране была сосредоточена в руках «триумвирата»: военного министра Энвера, министра внутренних дел и председателя ЦК «Единения и прогресса» Талаата и морского министра и военного губернатора столицы Джемаля.