Ататюрк: особое предназначение

И вполне возможно, что в своей будущей жене он видел не что иное, как продолжение своей блестящей любовницы.

После победы над болгарами и разгрома оппозиции лидеры «Единения и прогресса» приступили к неизбежным в таких случаях разборкам.

Три войны показали полную несостоятельность османской армии, и начались поиски виноватых.

Впрочем, их особенно и не искали и всю вину за поражения османского оружия списали на верный султану офицерский корпус.

Понимая, что изменения необходимы как воздух, Энвер не стал изобретать ничего нового и решил продолжить военную реформу с помощью немецких специалистов, доверив им ключевые позиции османской армии.

И снова Кемаль выступил против!

Конечно, он понимал, что только своими силами им не справиться, и в то же время с нескрываемой тревогой следил за маневрами уже ставшего к этому времени народным героем Энвера.

И он не зря тревожился.

Стоило только Энверу заполучить кресло военного министра – и дорога наверх ему была заказана.

Да, у него оставалась весьма призрачная надежда на Али Фетхи, в доме которого он жил в то время.

Полностью решив посвятить себя политике, тот ушел с военной службы и за заслуги перед движением был назначен генеральным секретарем исполнительного комитета «Единения и прогресса».

Но и этим надеждам не суждено было сбыться.

Из-за чрезмерно раздутого бюджета «Особой организации» Али Фетхи вступил в конфликт с Энвером, его положение осложнилось, и Талаат предложил ему пост посла Османской империи в Софии.

– Мы, – доверительно сообщил он ему, – должны уже в ближайшее время отобрать у Греции некоторые острова в Эгейском море, и твоя задача всячески настраивать Болгарию против нее…

Али Фетхи предложил Кемалю ехать с ним в качестве военного атташе, и после недолгого размышления тот согласился.

Да и что ему еще оставалось делать?

В столице все пути наверх были для него обрублены, и бороться с Энвером было бессмысленно.

И все же Стамбул он покидал с грустью.

Он оставлял в столице не только свои нереализованные амбиции, но и любившую его Фикрие и прекрасную Корину, которая как никто другой понимала его…

Глава IX

В Софии Кемаль намеревался остановиться в здании посольства, однако Али Фетхи был не расположен делить с ним жилище.

Кемаль поселился в роскошном «Гранд-отеле», с его широкими светлыми комнатами, венской мебелью, китайским фарфором и известным на всю Софию уютным ресторанчиком, где часто обедали и пили кофе болгарские политики.

Но там было слишком дорого, и после недолгого скитания по другим гостиницам Кемаль снял квартиру в частном доме Густафа и Хильды Кристинаусов.

И сразу же принялся за изучение немецкого языка.

Общительная женщина оказалась прекрасной преподавательницей, и, к великому ее восторгу, Кемаль дарил ей при каждом свидании так любимые ею розы.

А после того, как Кемаль начал довольно сносно говорить по-немецки, он преподнес немке прекрасной работы турецкий ковер, и Хильда с радостью приняла дорогой во всех отношениях подарок.

Да и сам Кемаль был доволен, роль галантного офицера была ему явно по душе.

Высшее общество болгарской столицы уже успело забыть об ужасах недавних войн и предавалось танцам, интригам и флирту.

И в османском после и его сотрудниках их извечные враги видели теперь европеизированных турок, пользовавшихся в болгарской столице большой популярностью.

Кемаль принимал участие во всех сколько-нибудь выдающихся событиях, и уже очень скоро он стал завсегдатаем знаменитого «Юнион-клуба», где собирались сливки общества.

На одной из опер он был представлен самому королю Фердинанду, и тот даже поинтересовался его впечатлениями.

Волочился он и за дамами, не забывая о своей прекрасной Корине.

«Я получил ваше письмо вчера, – писал он ей, – и только одна мысль, что вы читаете его, помните обо мне и находите время, чтобы заниматься мною, делает меня счастливым…»

Однако со временем его письма Корине становились все грустнее.

«Я не знаю почему, – сообщал он своей подруге, – но мне невесело… я скучаю…»

Что это?

Откровенное признание, мгновенная слабость или поза уставшего от жизни светского льва?

Ни то и ни другое!

И, в конце концов, Кемаль откровенно объяснил Корине причину своей постоянной грусти.

«У меня есть амбиции, – отбросив всякую условность, писал он, – но они ни в коей мере не касаются ни хорошей карьеры, ни денег.

Я ищу реализации моих амбиций в успехе великой идеи, которая касается моей страны, и только служение родине может дать мне чувство глубокого удовлетворения исполненного долга.

Именно это стало принципом всей моей жизни.

И пока я молод и полон сил, я исполню свой долг и буду верен ему до самой смерти…»

Да, все это было именно так, но после того, как военным министром стал произведенный в бригадные генералы Энвер, ему уже не на что было надеяться.

Это произошло в середине января 1914 года.

Султан сам узнал о его назначении из газеты.

– Это немыслимо, – только и сказал он, – он еще так молод!

Через несколько часов после своего назначения Энвер добился аудиенции у султана, и тот подписал указ о той самой чистке в армии, о которой давно уже мечтал Энвер.

В списки на увольнение попали сотни офицеров, включая «командиров, ответственных за мрачную серию поражений в Македонии, наряду с большинством генералов старше пятидесяти пяти лет».

Излагая суть чистки, Энвер напомнил, что в прошлом османская армия состояла из офицеров, пригодных для деятельности в мирное время, и из офицеров, пригодных для войны. Теперь и на будущее эти последние только и будут оставлены на службе.