За Пределом

«– Ну, кажется, я закончила», – сказала Геката и повернулась к нам, – приятно познакомиться с эмиссарами Эреба.

– Спасибо, мы рады приветствовать богиню лунного света и магических наук. Надеемся, наша беседа станет венцом общения с обитателями Аидова царства и позволит нам успешно завершить начатое предприятие, – подобострастно произнёс я.

– Ты не выглядишь как нищий, просящий подаяние, – молвила Геката, – твои слова похожи на стиль придворного шута.

– Простите, Илья поступил так в надежде завоевать ваше расположение. Вы последняя из богов Аида, от кого мы надеемся получить недостающую информацию, так необходимую нам для поисков Кроноса, – вступилась за меня Эмми.

– Похоже, девочка получила хорошее воспитание, но называть меня последней из богов вдвойне оскорбительно. Ладно, забудем, если не возражаете, – вздохнув, сказала Геката.

– Геката, – начал я неуверенно, – расскажите нам о реинкарнаторе.

– Зачем вам это? – спросила Геката.

– Это поможет нам понять суть событий, произошедших за то время, когда Кронос исчез, – ответил я.

– Так Кронос исчез? – подняла брови богиня.

– Да. Мы ведём его поиски, – вставила Эмми.

Геката отвлеклась, подойдя к лабораторным сосудам, потом вернулась и продолжила:

– Мои опыты по метемпсихозу получили развитие после создания генерирующего устройства, которое вы называете реинкарнатором. Меня давно поглощала идея возвращения умершему его прежней телесной оболочки. Душа – вместилище личности и тело – вместилище души – вот две основы, на которых зиждется жизнь. Разве дать душе тело, и тем самым воскресить личность, не божественное занятие? Конечно же, не каждый достоин получить новую жизнь, но лучшие из лучших должны продолжить свои великие дела. Для этого я создала генератор тел. Не буду вдаваться в технические подробности, но поясню, что генератор лишь создаёт телесную оболочку, а я помогаю душе проникнуть в неё. Так мне удалось воскресить Архимеда.

– Мы знаем, что воскрешение Архимеда планировалось на Земле, а не здесь. Что случилось? – спросил я.

– Это моя недоработка в блоке телепортации. Потом я внесла корректировки в схему определения координат и ориентации с учётом замкнутых кривых.

– Тогда почему не состоялось второе воскрешение? И, кстати, кто был номером два? – спросил я.

– Вторым был Орфей. Несмотря на аварию, у меня нет уверенности, что воскрешение не состоялось, – помрачнев, ответила Геката.

– То есть вы не уверены в результате? Поясните.

– Душа Орфея соединилась с телом, но в момент телепортации произошёл энергетический выброс. Я не уверена, что он попал на Землю, – так же мрачно проговорила Геката.

– Как же тогда узнать, куда попал Орфей? – вскричала Эмми.

– Если он здесь, мы об этом узнаем. А если на Земле, только со временем, когда слава о нём достигнет врат Олимпа.

– А что теперь с реинкарнатором? – спросила Эмми.

– Блок телепортации аннигилировал, и его нужно собирать заново. У меня не хватает некоторых деталей для ремонта, поэтому я отложила продолжение экспериментов, – ответила Геката и, мне показалось, вздохнула с некоторым облегчением.

– Вы переживаете за судьбу Орфея? – с участием спросила Эмми.

– Уверена, что с ним всё будет хорошо! – браво сказала богиня, но отвела глаза в сторону.

– Каких дефицитных деталей не хватает для ремонта вашего устройства? – поинтересовалась Эмми.

– Главная деталь – красная жемчужина, которая аккумулирует энергию, создаваемую волновыми потоками генератора. Проблема в том, что такие жемчужины образуются случайно под влиянием каких-то непонятных факторов, которые невозможно искусственно смоделировать. Существует вероятность, что у кого-то в коллекции имеется такая жемчужина, но мне об этом ничего не известно. Остальные детали хотя и редки, но не настолько. Путешествуя по своим делам, вы могли бы оказать мне неоценимую услугу в поисках жемчужины. Расспросите о ней в царстве Посейдона и у тех, с кем будете встречаться.

– Если повезёт и найдём жемчуг, то каким образом мы, лишённые физических тел, доставим его вам? – спросила Эмми.

– Вам не стоит беспокоиться на этот счёт. Мне будет достаточно знать, где и у кого, а остальное не ваша проблема.

– Геката, какое назначение у дольмена, находящегося в основании пирамиды? – задал я вопрос.

– Это своего рода ложемент, куда помещается душа, подвергаемая последующему метемпсихозу.

– Каким образом вы помещаете душу в дольмен? – поинтересовался я.

– Это работа Таната. Он исторгает захваченную душу во чрево дольмена, а затем я приступаю к процессу создания оболочки.

– Но для создания тела необходимы биологические материалы. Где вы их берёте? – задала Эмми

– Всё, что необходимо для создания тела, я размещаю в камерах, которые находятся в стенках пирамиды. О самих материалах я умолчу, так как это секретное ноу-хау. Душа непосредственно воздействует на создание тела, так как в ней записаны все параметры физиологического состояния человека на момент смерти. Я просто регулирую процессы, не вмешиваясь в них. Это скорее магический ритуал, а не конструктор в простом понимании.

– Получается, что вы воспроизводите копию человеческого тела со всеми болезнями и старением организма, записанным его мозгом, я так поняла? – озадаченно спросила Эмми.

– Нет. Я учла этот недостаток трансформации и избавилась от всех геронтологических и патологических изменений в реанимированном организме. Единственное, что мне было не под силу, так это преодолеть память самого объекта о собственном внешнем виде. В остальном все органы идеальны, как у младенца.

– На Земле вам бы присудили несколько Нобелевских премий одновременно, – восторженно заключила Эмми.

– Славы мне хватает, а вот красной жемчужины очень недостаёт, – улыбнулась Геката.

– Здесь есть поблизости портал в царство Посейдона? – спросила Эмми.

– Во всех жилищах есть вход туда. У меня портал на втором этаже возле книжного шкафа, – ответила Геката, – вы хотите им воспользоваться?

– Пока нет, может быть, в другой раз, – ответил я, опередив подругу. – Хочу спросить об отношениях между богами. Это будет корректный вопрос?

– Если будет корректно задан, я не вижу препятствий.

– Насколько вероятен заговор против действующей власти на фоне, казалось бы, стабильности и процветания местных элит?

– Зависть, ненависть, интриганство, стяжательство и прочие пороки люди унаследовали от богов. Я не могу быть уверенна, что кому-то вдруг не захотелось изменить, а может, улучшить своё существование. Креатив нечасто обуревает божественные души, но, если созреет необходимость что-то изменить, мало не покажется никому, – ответила Геката.

– Спасибо за искренний ответ, – сказал я, – найдём жемчужину и однажды попросим воскресить нас в вашем чудесном реинкарнаторе.

– До свидания, Геката, – сказала Эмми.

– Хорошего пути, – ответила богиня.

Печать запрета

Направляясь в пещеру по указанному Гермесом направлению, я прикинул наши шансы на благоприятное завершение спуска в преддверие Тартара. Что-то подсказывало мне, что этот вояж будет одним из самых рискованных. Отнюдь не чувство страха овладевало мной, а отсутствие понимания того, с чем там придётся столкнуться. Выводы из скудной информации, полученной нами в беседах, были сырыми. В какой-то момент мне вообще казалось, что нас водят за нос, удаляя от цели поиска. Если за основу брать вывод Эреба, попытка обнаружить Кроноса в мирах Аида и Посейдона такое же бесперспективное занятие, как поиск куриных яиц в кладке крокодила. Можно предположить, что Эреб послал нас с миссией, которая известна только ему, прикрываясь поисками Крона. Непонятная история с пропажей Орфея также давала обильную пищу для размышлений. А слова Гипноса о краже Крона добавляли столько неразберихи, что становилось не по себе. Спуск в пещеру может дать толчок в правильном направлении, а может перечеркнуть всё, включая и нашу свободу. Хорошо всё взвесив, я обратился к преданной спутнице:

– Эмми, тебе не страшно идти в пещеру?