Шурави, или Моя война

– Что же вы, Нина Константиновна, замолчали? Или вы не хотите докопаться до истины? Ведь это не первый случай, когда вы пытаетесь меня в чем-то уличить? Не нужно придумывать того, чего не было. Не грешите перед Богом. Если я вас не устраиваю, как специалист и человек, скажите мне прямо в глаза, не нужно придумывать эти сказки.

– Хорошо! Если честно, я не хочу, чтобы ты работал в моем цеху.

– Скажите, чем вызвана эта неприязнь ко мне? Я же должен знать, что во мне вызывает у вас аллергию?

Она замялась, не зная, что сказать.

– Раз вы молчите, тогда я скажу. Я работаю не на вас и не в вашем личном цеху. Нравлюсь я вам или нет, мне тоже на это глубоко наплевать. Скажу больше. Вы мне тоже не совсем симпатичны, ни как женщина, ни как руководитель. Могу вам сказать еще то, что никто и никогда не скажет вам в глаза, вы – случайный человек в этом цехе, вы – не специалист и это хорошо понимаете. Вы просто боитесь меня и поэтому придумываете всякие истории, тем самым пытаясь выжить меня с работы.

Абрамов посмотрел на ее красное лицо. Она, вероятно, хотела что-то сказать, однако спазм сковал ее горло. Выдержав паузу, Виктор продолжал ее уничтожение:

– Могу сказать только одно, я просто так не уйду, не дам вам ни единого шанса порадоваться вашей победе. Я на работе не пью, не прогуливаю, руководимый мной участок план выполняет, и поэтому законным путем вы меня из цеха не уберете. Вам ясна моя позиция? И запомните, если мне будет нужно, я приду и прямо здесь, как сейчас, скажу все, что я о вас думаю. Мне не нужно это передавать через кого-то.

Абрамов встал со стула и, взглянув на растерянное лицо начальника цеха, вышел из кабинета.

***

Акт возмездия со стороны начальника цеха последовал незамедлительно. На следующий день Виктора вызвали в партком завода и назначили руководителем одной из групп рабочих, выезжавших в Пестречинский район для оказания помощи сельчанам в уборке урожая. Абрамов не стал спорить и согласился с этим решением, хотя хорошо знал, чем оно было вызвано. Утром группа рабочих, численностью в сорок человек, собрались около клуба вертолетного завода. Несмотря на столь ранний час, многие рабочие были уже нетрезвыми. Вскоре подали автобус и все стали с шумом в него садиться. Виктор дал команду водителю, и они тронулись. Ехали часа два, пока автобус не остановился при въезде в деревню Ушня.

К нашему автобусу подошел мужчина и что-то спросил у водителя. Тот утвердительно кивнул головой и открыл переднюю дверь. Все замолчали и повернулись в сторону двери. В нее боком протиснулся незнакомец и поинтересовался, кто руководитель группы. Виктор вышел из автобуса и представился мужчине.

– Я – второй секретарь райкома партии, – произнес он. – Зовут меня Сергей Николаевич.

Они пожали друг другу руки. Он взял Абрамова под локоть и отвел подальше от автобуса.

– Вот что, Абрамов, Вы будете работать в этой деревне. Она небольшая и поэтому возникли определенные сложности с вашим размещением. Скажу честно, я не знаю, где вас всех разместить: клуба нет, правление колхоза находится в соседней деревне, это пятнадцать километров по шоссе.

– А вы не ломайте голову, Сергей Николаевич. Раз нет возможности нас принять, так и скажите. Мы поедем обратно в Казань. Вы же сами видите, что на улице сентябрь месяц, скоро начнутся дожди. Людей, думаю, не заставишь жить в чистом поле. Мы будем не против подобного решения, если вы поменяете нам деревню.

– В том-то и дело, Абрамов, что не могу я ничего сделать, ни вернуть вас обратно в город, ни разместить тут. Если откажусь, придется оправдываться наверху. Так что стойте, пока я буду решать этот вопрос.

Он сел в УАЗ и куда-то умчался. Виктор вошел в автобус и присел на свое место. Кто-то из рабочих играл в карты, кто-то дремал.

– Ну что, командир, – спросил один из них, – нам долго еще стоять здесь?

– Пока не знаю, – ответил Абрамов, – приедут, скажут.

Время текло ужасно медленно. Люди изнывали от безделья. Стало темнеть. Люди, уставшие от ожидания, готовы были пешком вернуться обратно в Казань. Наконец, к автобусу подъехал УАЗ. Из него выскочил второй секретарь райкома КПСС и подбежал к дремавшему за рулем водителю.

– Давай, езжай в деревню, – приказал он ему.

Водитель запустил двигатель, и автобус медленно поехал в сторону деревни. Следом за нами двигался УАЗ. Машина Сергея Николаевича просигналила и они остановились.

– Вот, Абрамов, жить будете здесь.

Он указал рукой на одиноко стоявший на окраине деревни покосившийся сарай.

– Вы, наверное, шутите? – спросил Виктор его. – Люди – не скот, чтобы жить осенью в полуразвалившемся сарае. Если вы не в состоянии нас нормально разместить, мы уезжаем обратно.

– Абрамов, вы, наверное, забыли, кто вас сюда направил? Вас направила партия, значит, вы должны выполнять ее указания. Время дискуссий прошло, сейчас Родина и партия ждут от вас результатов, а не слов.

– Я, человек привычный, могу переночевать и на улице, но что я скажу людям?

– А ничего им не говорите. Они и так все поймут, как надо. Не нужно себя считать умнее других, люди – не дураки и хорошо понимают поставленные перед ними задачи партии.

В нутрии Абрамова все снова заходило ходуном, и, чтобы не сорваться, он отошел в сторону и дал команду разгружаться.

***

Они переночевали в сарае, кто как мог. Утром подъехал председатель колхоза. Он вышел из машины и бодрым шагом, напевая что-то себе под нос, направился к ним.

– Здорово, мужики! Как спалось на новом месте?

Рабочие со злостью посмотрели на него. Абрамову показалось, скажи он сейчас еще одно слово, и скандала не избежать. Виктор подошел к нему и представился.

– Извините, вам не кажется, что ваши шутки неуместны? Я прошу вас накормить рабочих, обеспечить их спальными принадлежностями, установить в этом помещении отопительные приборы. Ночи сейчас достаточно холодные.

– И где я, по-твоему, должен все это взять? Я вас сюда не приглашал, вы мне здесь совсем не нужны. Кто вас сюда направил, тот пусть и решает ваши бытовые условия.

– Мы сюда прибыли по разнарядке вашего райкома КПСС, а не по собственному желанию. Люди – не скотина, чтобы жить в таких условиях. Пока вы не накормите людей, мы к работе не приступим.

– Ты мне, Абрамов, здесь права не качай. Я тебе по-русски сказал, что я вас сюда не приглашал. Можете не рассчитывать, что я вас буду содержать за счет колхоза. Я сейчас еду в райцентр и, если ты хочешь что-то высказать моему руководству, то милости прошу в мою машину.

Виктор снял с гвоздя телогрейку и направился к машине. Он сел на заднее сиденье и они поехали.

«Надо будет сходить к врачу, – подумал Абрамов. – Что-то во мне не так, начинаю заводиться чуть ли, не с половины оборота».

Они выехали из деревни и машина, набрав скорость, покатила в райцентр. Около здания с красным флагом она остановилась.

– Выходи, приехали, – произнес председатель колхоза.

Виктор вышел из машины и направился вслед за ним. Они поднялись на второй этаж и остановились около обитой коричневым дерматином двери, на которой, отливая золотом, висела табличка. Председатель толкнул дверь, и они оказались в большой приемной.

– Хозяин у себя? – спросил председатель колхоза у секретаря.

Та кивнула в ответ.

– Доложи, что я прибыл с представителем вертолетного завода.

Секретарь исчезла за массивной дверью Первого секретаря районного комитета КПСС.

– Извините, он сейчас занят и просил вас немного подождать, – сказала она, выйдя из кабинета.

Они присели на стулья и стали ждать. Наконец, он пригласил их.

– Айрат Завдатович, сегодня рабочие с вертолетного завода отказались выйти в поле. Требуют улучшить их жилищные условия. Вы сами знаете, что я этого сделать практически не могу.

– Вы руководитель группы? – спросил Первый секретарь, обращаясь к Виктору. – Коммунист?