Шурави, или Моя война

– «Бородатые» сказали, что в двух километрах отсюда видели сожженные машины. Похоже, это то, что мы ищем.

– Так это в другой стороне.

– Ну и что? Нужно проверить, – услышал Виктор в ответ.

– Проверить, так проверить.

БТРы медленно поднялись в гору и тут все увидели скелеты сожженных грузовиков. Как это произошло, никто не знал. Машины встали и ощетинились пулеметами.

– Абрамов! Посмотри, может кто-то остался в живых.

По команде Виктора бойцы спешились, и стали медленно обходить «кладбище» автомобильной техники. Странно, но, ни трупов, ни живых строителей обнаружить не удалось. Недалеко от этого места, среди гор виднелся небольшой кишлак, окруженный зеленью. Виктор приложил к глазам бинокль и начал его рассматривать. Виноградников было совсем мало, но много было больших ореховых деревьев и шелковицы. Он хорошо видел в бинокль: дома, скот. Людей, похоже, в кишлаке не было.

«Неужели все ушли?» – подумал Абрамов, продолжая рассматривать кишлак.

Неожиданно между домами мелькнула фигура человека в черной одежде, вот и еще одна. Страшная догадка осенила Виктора: это были «Черные Аисты».

– Командир, в кишлаке, похоже, «Аисты»! – закричал он по рации.

– Погоди, Абрамов, сейчас мы посмотрим, насколько они черные, – ответил Марченко.

Теперь уже никто из спецназовцев не сомневался в том, что это «Аисты» перехватили колонну стройбата. Бойцы быстро спешились.

– «Замок»! Что это? – обратился к Виктору Герасимов и рукой указал на густые кусты терновника.

В кустах, высоко на колах были насажены отрезанные головы наших солдат-строителей.

«Как на параде, – подумал Абрамов. – Вот только марша не хватает

Похоже, это была акция устрашения со стороны «Черных Аистов». Марченко связался со штабом строительного батальона и доложил координаты обнаруженных машин и тел погибших солдат.

– Седьмой! Я первый, как слышишь? – прозвучали слова в радиостанции.

– Слушаю, первый!

Последовал приказ провести устрашающую показательную акцию силами нашей группы в отношении жителей кишлака. Машины, быстро рассредоточились на местности и двинулись в сторону кишлака. Вслед за машинами двинулись и бойцы отряда. Сердце Абрамова вновь защемило непонятное ему предчувствие.

«Кто в этот раз будет молиться за меня? – подумал он. – Наверняка, только мать».

Рокот моторов разорвали пулеметные очереди. Перед одной из бронированных машин вырос фонтан из земли и камней. Это «Черные аисты» открыли огонь по атакующим бойцам отряда, заставив их прижаться к земле. Раздались характерное чавканье минометов и несколько мин легли позади цепи. Открыли огонь и наши БТРы, стремясь подавить их пулеметные точки.

Абрамов сделал перебежку и упал лицом в пыль, которая моментально забила глаза и рот Виктора. Оглянувшись назад, он увидел, что двое его бойцов неподвижно лежат в пыли. Он сделал несколько очередей из автомата и, снова вскочив на ноги, бросился вперед. До первых домов кишлака оставалось метров тридцать, когда перед Виктором поднялась стена из пыли. Он повалился на землю и стал стаскивать с себя одноразовый гранатомет. Укрывшись за деревом, он быстро отыскал глазами пулеметчика. Тот, укрывшись в доме, без остановки бил по наступающим спецназовцам. Граната, выпущенная Абрамовым, влетела точно в нужное ему окно. Вверх взметнулись перекрытия, и крыша накрыла врага. Отбросив в сторону уже ненужный «тубус», Виктор снова рванулся к ближайшему дому. Пули жужжали над головой и, глухо шлепая, намертво застревали в глиняном дувале.

Виктор побежал под прикрытием дувала и оказался в небольшом дворике, в котором трое мятежников возились около миномета. Срезав их длинной очередью, Абрамов буквально влетел в дом. Стену над его головой вспорола автоматная очередь. Виктор полоснул из автомата по тканевой занавеске, за которой кто повалился на пол. Сорвав занавеску, он увидел мальчишку лет пятнадцати, в руках которого был автомат.

В соседнем доме, не останавливаясь ни на секунду, бил пулемет. Его огонь не давал спецназу войти в кишлак. Между строениями было метров двадцать, и немного подумав, Абрамов выскочил из дома и, швырнув гранату в открытую дверь дома, откуда бил пулеметчик, повалился на землю. Взрыв прижал его к земле. Из окна дома вырвался столб пламени, пулемет замолчал. Бой разгорелся с новой силой и, казалось, начал приобретать бескомпромиссный характер. Что ни говори, столкнулись два спецназа.

***

Виктор открыл глаза и увидел лицо Марченко, который наклонился над ним

– Слава Богу, – произнес он и снова плеснул в лицо Абрамову воду из фляжки. – Я уж подумал, что тебе конец.

– Рано хоронишь, – тихо произнес Виктор. – Кишлак наш?

– Пока нет, – ответил он и громко выкрикнул – В кишлак не входить!

«Неужели все заминировано?» – подумал Абрамов.

Крупнокалиберные пулеметы БТРов продолжали крушить глиняные стены домов. Афганцы огрызались, как могли. Вдруг из боковой улицы выскочил японский джип. Он резко затормозил, поднимая клубы пыли. В кузове стоял пулеметчик, который повернул пулемет на турели в их сторону. Прежде чем Виктор успел дать по нему очередь из автомата, пулеметчик сделал две очереди. Прошла секунда, и джип снова исчез за домами.

– Почему не стреляете? – спросил он Марченко.

Командир посмотрел на него и промолчал. Абрамов постепенно стал приходить в себя. Он поднялся с земли и укрылся за колесом БТР.

«Совсем обнаглели эти «Аисты», неужели действительно они такие хорошие бойцы?» – подумал Виктор, стаскивая с машины ящик, в котором находились одноразовые гранатометы.

По улице мчалась напуганная лошадь, таща пустую повозку. Сильный взрыв разорвал лошадь на части.

«Все правильно, они заминировали кишлак и теперь делают все, чтобы втянуть нас в него, – размышлял я. – Как же я не подорвался?»

Несмотря на головокружение, Виктор вставил в автомат новый магазин.

«Если так пойдет дальше, может не хватить боеприпасов. Почему до сих пор нет авиации?» – подумал он.

Наконец Виктор снова увидел все тот же джип. Он стоял около одного из домов. У пулемета находился моджахед в черной одежде, которая четко выделялась на серой от пыли стене дома. Абрамов поднял «Муху», навел на машину и выстрелил. Несмотря на то, что до машины было около пятидесяти метров, граната угодила прямо в машину. Джип перевернулся вместе с пулеметчиком в воздухе и весь объятый пламенем медленно упал на землю. Последовала целая серия взрывов, это наши ребята начали подавлять огневые точки «Черных Аистов». Интенсивность огня со стороны мятежников заметно упала. Виктор сделал небольшую перебежку и перевалился через высокий глиняный забор. С новой позиции он хорошо видел группу «Аистов» около дома. Те тоже заметили его и стали стрелять в его сторону. С десяток пуль впились в глину дувала чуть выше его головы. Поблагодарив мать за то, что та родила его не столь высоким, иначе бы стрелок точно пришил бы его к этому дувалу, он бросил гранату и успел сделать короткую очередь, прежде чем граната взорвалась. Пока пыль от взрыва садилась, Абрамов успел перемахнуть через следующий забор и упал в сухой арык. Из окна дома, что находился в метрах пятнадцати от него, не замолкая ни на минуту, бил пулемет.

«Господи, – подумал Виктор, – это же все уже было со мной минут десять назад. Вот также пулемет в окне, граната…»

Граната, брошенная им, угодила прямо в окно.

«Мастерство не пропьешь», – вспомнил он пословицу тренера.

Через секунду раздался взрыв. В дверях показался моджахед с большой черной бородой. Короткая очередь вернула его в дом.

«Да, жидковат спецназ у Пакистана», – подумал Абрамов, срезая очередью еще одного «Аиста».

Резко повернувшись, он побежал к дому. Рядом с ним бежал молодой боец. Он на секунду остановился и очередью из автомата завалил еще одного моджахеда, который появился в дверях дома.

«Вот он, мой ангел-спаситель», – пронеслось в голове Виктора.

– Спасибо, братишка, – прокричал Абрамов ему.

Боец от смущения покраснел и глуповато улыбнулся ему.

«Если останусь в живых, обязательно спрошу, как его зовут», – решил он.

Спецназ сидел, прижавшись спинами к стене дома. Из окна дома тянуло горелым мясом. Теперь Виктор видел свою жизнь, которая раньше казалась сложенной из отдельных, самостоятельных мгновений, как одно целое: открывшееся и тут же навсегда закрывшееся пред ним. Здесь может все кончиться и дальше уже ничего не будет. Все казалось для него бессмысленным, и этот Афганистан, и этот бой за никому неизвестный кишлак. Абрамов выглянул из-за угла дувала и тут же над его головой ударили пули.