Химера

– Павло, выручай, что-то никак не соображу. Ты, как местный старожил, просто обязан знать – есть в посёлке улица Дачная? В центре точно нет, это я знаю, может, где на спальном новострое?

Сысой с равнодушным видом пускал дым, молчал, потом щёлкнул окурок через ворота.

– Не, нету.

– Жаль, ну ладно…

– А знаешь, где есть? – сказал тот вслед, – в самих Зябликах, километра три топать надо. Глухомань, деревня, частный сектор. Две или три трёхэтажки посередь огородов – это вроде и есть Дачная.

– Вот это другое дело. Благодарствую, друг, ты настоящий диггер местных закоулков, – воодушевился Славка, – если это то, что мне нужно, ставлю пиво. Счастливой службы.

Славка был уверен, что ленивые пашкины мозги забудут этот разговор через пять минут, и что неведомые чужие проблемы и даже обещанное пиво ему сугубо фиолетовы, но по крайней мере ситуация с незнакомкой могла окончательно проясниться уже в ближайшее время. В ближайшее – если это та самая Дачная.

Он шагал по окончательно проснувшемуся Центральному шоссе, непогода неуловимо быстро сменилась солнцепёком, слились в мерный неумолчный гул шарканье снующих мимо людей, рокот авто и шелест тополей. Улица казалась нескончаемой, ноги вязли в асфальте, как в зыбучем песке, и Славке начало мерещиться, что он давно уже миновал нужный перекрёсток у дома 12, где нужно было сворачивать налево. Он замедлил шаг – а может, он вовсе не шёл, а стоял на месте? – и огляделся, причём эти простые действия потребовали некоторых усилий. Впереди сидели на скамейке и щебетали две юные мамаши с колясками, блондинка и брюнетка, у последней дымилась в пальцах узкая длинная сигарета. Славка почему-то никак не мог разобрать их речь, хотя разноцветные девы находились всего в нескольких метрах от него.

Что-то солнце здорово припекает для такого раннего времени. Он невольно глянул на часы, и стало совсем не по себе. Почти полдень! Он что, уснул на ходу? На ватных ногах Славка добрался до следующей скамейки и обессиленно плюхнулся на неё. Перед глазами плавала неприятная чёрная клякса, чем-то похожая на алчный водоворот из ночного кошмара, а сквозь вату в ушах упорно пробивался чей-то неумолчный неразборчивый шёпот. Наверное, это и есть солнечный удар, успел подумать он, откинул голову на спинку скамьи, закрыл глаза и в тот же миг – именно так, с закрытыми глазами – увидел самого себя, сидящего в пустоте напротив. Двойник, антипод, жутковатая симметричная проекция. Славка не успел ни поразиться, ни испугаться невероятному видению: все звуки в мире исчезли, сменившись пустым чёрным безмолвием, и он отключился.

…Он пришёл в себя от ощущения того, что кто-то упорно щекочет левое запястье. Разлепил глаза: шаловливые ручки неумело пытались расстегнуть золочёный браслет часов. Попытка сцапать злоумышленника оказалась слишком неуклюжей. Пришлось лишь проводить взглядом улепётывающего со всех ног мальчугана в шортах и красно-чёрной майке. Сзади на майке красовались цифра 10 и надпись RONALDINHO.

Перевёл взгляд на соседнюю скамейку. Ни блондинки, ни брюнетки. Вообще никого.

Ну, за Роналдиньо мне, пожалуй, не угнаться, вяло подумал Славка, сделал попытку встать, и тут его замутило так, что он мгновенно очутился под ближайшим тополем. После обильной рвоты стало заметно легче, и Славка, прячась под деревьями, поспешно ретировался прочь от места своего свинства.

Когда-то с дружком детства они пытались таким-же бесхитростным способом залезть в карманы к прикорнувшему незнакомому дядьке. Дядька оказался на удивление трезвым, моментально схватил обоих за шиворот и поволок в ближайшее отделение. Они вопили в две глотки, что больше так не будут, и умоляли страшного мужика не отдавать их на съедение ещё более страшным милиционерам. Гражданин тогда сжалился и отпустил-таки их, отвесив напоследок по смачному подзатыльнику…

До дома 12, оказывается, он не дошёл всего ничего. Пересёк «зебру» и, убыстряя шаг, двинулся через знакомые дворы. Если обморок – следствие солнечного удара, то всё не так страшно. А вот если это отравление утренними сардельками, то девушка Лилия на данный момент навряд ли испытывает благодарные чувства к своему спасителю.

Прочь мрачные думы, скорее домой! Холодный душ, вежливо выставить Палыча вон, а потом… Грустная незабудка ждёт на диване, и два несчастных создания просто обязаны утешить друг друга самым незамысловатым образом. А улицу Дачную они пойдут искать попозже, вечером. А лучше завтра. Или послезавтра.

Так почему-же не оставляет пришедшее невесть откуда ощущение досадной утраты? Что-то он упустил, куда-то опоздал, кого-то проворонил… Словно долго гнался за подножкой последнего вагона уходящего поезда. Перрон закончился, состав набрал ход и, показав на прощание красные фонари, исчез за поворотом. А Славка, запалённо дыша, лишь взглядом его проводил.

И едва открыв дверь, он сразу понял, что в квартире никого нет. На кухне – кислая застарелая вонь дядькиных сигарет, в зале – ни следа чьего-либо недавнего присутствия, телевизор выключен, пульт на столике, балкон закрыт. Через открытую дверь спальни видна небрежно заправленная постель: понятно, Палыч валялся, дул своё пиво. Пустых бутылок, правда, не видать. Славка прошёл на кухню, посуды не было и там. С собой, что ли, забрал, крохобор, копеечная душа?

Да чёрт с ним, с Палычем. Что-то не складывалось со славкиной гостьей, удивительным образом попавшей в его квартиру и неожиданно испарившейся. Досадно, обидно, могла бы и записку оставить, вон ручка в прихожей на зеркале. Объяснить её бегство можно только одним – пришла наконец в себя, запаниковала, засуетилась, надела ещё невысохшую одежду и убежала. А Палыч – это единственный, кто может поведать суть происшедшего.

Славка подошёл к телефону, взгляд его снова упал на шариковую ручку, и он на минуту задумался, затем пошарил по карманам. Вообще-то он совершенно точно сунул её утром во внутренний карман, перед самым уходом. Теперь-же карман пуст, а ручка по-прежнему валяется на зеркале… Впрочем, это может быть и другая ручка, а малолетний воришка у лавки успел-таки в карман слазить?

Ладно, не о том думаешь. Славка набрал палычев номер, в трубке тянулись унылые длинные гудки. Нет, надо самому спуститься, Славка не посещал его нору добрых месяца три, может там и телефона-то уже нет? Прямо в тапках он отправился в соседний подъезд, а поднявшись на второй этаж, испытал секундное замешательство. Дядькина дверь, ещё недавно являвшая собой набор фанерных заплат, оказалась аккуратно обитой свежим чёрным дерматином, и золочёная цифра 28 красовалась на ней. Не может быть! Неужто руки дошли, в кои то веки?

Минут пять Славка звонил и стучал, но ни стука, ни скрипа не доносилось изнутри. Нету Палыча, бродит неведомо где «по своим делам». Интересно знать, какие у него, безработного выпивохи-тихушника, дела? И какую такую деревню он поминал? Нет, ну надо же, преспокойно смылись сразу оба, и никто не удосужился даже пару слов нацарапать. В раздражении Славка пнул шмыгнувшую под ноги кошку и отправился к себе. Ещё какое-то время потерянно бродил по квартире, потом в голову пришла мысль проверить тайник. Сунул руку под днище платяного шкафа, нащупал самолично изготовленный кармашек, вытащил сложенные вдвое купюры. Судя по толщине, все десять тысячерублёвок были в наличии. На всякий случай пересчитал. Ха, оказалось двенадцать – маленький, но приятный сюрприз. Когда и зачем он добавил в заначку две лишние купюры, Славка припомнить не смог, но излишек изъял не раздумывая и задвинул тайник на место.

И всё-же какой-то детали в интерьере явно не хватает. Можно даже сказать, квартира словно бы чужой кажется. Запах какой-то… неродной, что ли. Во всяком случае, в прихожей определённо ощущается дорогой дамский парфюм – едва заметный, лёгкий, остаточный. От незабудки? Да какие там духи, у неё в руках ничего не было, и пришла она – будто в речке прополоскали.

Прошёл в залу, включил телевизор, хотел завалиться на диван и тут же вспомнил. Нигде не видно халата. Приватизировала в качестве благодарности? Вновь вернулся в спальню и открыл шкаф. Да нет же, халат висел там, где ему и положено – на крайней вешалке слева. Что-то слабо верится, что в Палыче вдруг проснулся заботливый домохозяин и он решил прибрать вещь на место. Тогда уж мог бы и постель за собой застелить по-человечески.

Славка ещё раз набрал его номер, выслушал несколько гудков и поплёлся в ванную. Ну вас всех к едрене фене, принимаю душ и спать, спать! И если до вечера загадочная девушка с цветочным именем не объявится, проведаю Гордея и нажрусь как последняя свинья.

После душа Славка долго ворочался на диване, то закутываясь с головой в плед, то тупо пялясь в телевизор, где тянулась одна из бесконечных «мыльных» жвачек. Сон упорно не шёл, взбудораженный мозг отказывался отключаться. Какое-то сериальное нагромождение свалилось с утра на его бедную голову, а он не Шерлок Холмс и даже не доктор Ватсон, чтобы пытаться распутать всю эту несуразицу. Сон, реальный до тошноты, изумительное алискино послание, девчонка эта беспамятная, появившаяся непонятно откуда и исчезнувшая без следа, словно привидение. И наконец, дурацкий обморок посреди улицы, вот уж ни к селу, ни к городу. То и дело память натыкалась на малообъяснимые препоны и занозы, никак не дающие восстановить внятную картину этой умопомрачительной пятницы. Не день, а куча мала. Полотно импрессиониста. И до вечера, между прочим, ещё далековато.

Время – вот главная загадка, сделал наконец вывод Славка. Время – не стыкуется. Ну никак не мог он угробить два с лишним часа, продвигаясь от фабрики до дома 12. По-пластунски и то быстрее бы получилось. А утро? Мутное, мрачное, похожее на угрозу. Словно из одного сна в другой попал, а окончательно пробудился лишь на улице.

А может, и не пробудился вовсе?

Каков следующий вывод? А вывод, как ни крути, фантазийный: на обратном пути, примерно в том месте, где Славке встретился мокрый цветок по имени Лилия, накрыло его некое наваждение, полуявь-полусон, волна беспамятства, называй как хочешь. И с Лилией, до него, возможно произошло нечто подобное. Правда, версии такого рода с удовольствием принимает на веру разве что медперсонал психушек, но кто знает, кто знает… Хотя, помнится, те молодые мамки сидели-трепались как ни в чём не бывало и бежать блевать в кусты вроде не собирались. Их-то ничего не накрыло?

Славка протянул руку к электронному будильнику и нажал кнопку календаря. Загорелась самая что ни на есть сегодняшняя дата – пятница, шестнадцатое. Этот простой и очевидный факт привёл его в состояние относительного равновесия, да и валяться уже надоело. Лупать глазами в потолок и гадать на кофейной гуще можно до бесконечности, так, глядишь, верхняя часть организма и впрямь начнёт шуршать шифером. Палыч, скорее всего, появится ближе к вечеру, причём на его адекватность можно только надеяться, поэтому не выяснить ли положение вещей самому? В частности, совершить двухкилометровый променад в Зяблики. Чёткого плана в голове у Славки не было, но если Дачная и вправду представляет собой две или три трёхэтажки, то найти гражданку с не самым распространённым именем и чёткими приметами не должно составить труда. Нехитрый опрос соседей слева-направо, и – малоприятная перспектива нарваться на любвеобильного приятеля незабудки, и хорошо, если тот не окажется саженным бугаём и дело ограничится пытливыми встречными вопросами на тему «а ты кто такой?» Чуть поразмыслив, Славка сунул в карман ручку и свёрнутый тетрадный листок – на случай, если придётся оставлять записку – спустился вниз и, безрезультатно постучавшись в очередной раз к дядьке, двинулся по Мелиоративной в сторону платформы.

Ночная вакханалия, похоже, окончательно повернула природу к лету. Жарило по-прежнему немилосердно, чуть слышно шелестела жестяная листва, на школьной спортплощадке азартно носились друг за другом младшеклассники, и зычно покрикивал что-то бравый физрук. Лёгкий ветерок облегчения почти не приносил, и Славка, памятуя о недавнем конфузе на Центральном, невольно спешил добраться до поворота в парк. Там была прохлада, и узкая тропа, петляя по опушке вдоль железнодорожной насыпи, вела коротким путём собственно в Зяблики. Прошагав какое-то время по этой тропе, огибая невесть откуда взявшиеся здесь кучи мусора, Славка стал ловить себя на мысли, что тянет пустышку. Сколько их в Подмосковье, этих Дачных – посёлков, деревень, улиц? Кажется, на белорусской линии есть платформа с таким названием. Да и эта глухая зябликовская улочка – совсем не обязательно место жительства сбежавшей девчонки.

Ладно, для самоуспокоения будем считать это просто прогулкой ради праздного любопытства. Хотя бы потому, что улица с таким названием в наших краях скорее всего – единственная.

В Зябликах он первым делом направился к ближайшему торговому павильону и охладился банкой пива. Затем ещё с полчаса блуждал по местным стрит и авеню – местные иногда почему-то направляли его не в ту сторону – и наконец, прошагав метров сто по Дружной, упёрся в Дачную. Совсем как на дорожном знаке «тупик». Действительно, три типовые трёхэтажки с двускатными крышами. Слева – нагромождение сараев из горбыля, справа – калитка и щит с неровной надписью масляной краской «Садово-огородное общество «Рассвет».

Ну что, начнём, помолясь, подумал Славка и шагнул, как в омут, в подъезд левого дома. Роль следователя или участкового его не вдохновляла, но по крайней мере он не совершает ничего противозаконного, и если у жильцов возникнут подозрения и щекотливые расспросы, ему есть что поведать. За первой дверью находился малец, явно проинструктированный родителями – открывать не стал и на славкин вопрос тут же заявил, что не знает никакой Лилии. За второй дверью царила тишина, а из третьей, едва Славка протянул руку к звонку, выплыла корпулентная тётя в красном халате, с тазом, полным мокрого белья.

Секундная пауза.

– Извиняюсь, я немного не вовремя…

Тётя оказалась не из пугливых и попёрла на выход, невозмутимая, как бульдозер.

– Ну говори, говори. Кого ищешь?

– Видите ли, мне нужна девушка по имени Лилия, она живёт в одном из этих домов. Роста небольшого, лет ей примерно двадцать три – двадцать пять, волос такой… рыжеватый. Фамилию, к сожалению, не знаю, – бубнил Славка, поспешая следом. Тётка остановилась, уже выйдя на улицу, и только тут Славка заметил, что она показывает ему глазами куда-то наверх.

– Надо мной есть такая, – бросила она через губу, – уж не знаю, та или нет. Ты пока не выходи, подожди здесь.

Гражданка поковыляла развешивать бельё, а Славка послушно прирос к косяку подъездной двери. Неужели вот так, с ходу, повезло, думал он, глазея по сторонам. Возились в пыли разморённые куры, а трёхцветный гордый петух, стоя в сторонке на одной лапе, обозревал округу и время от времени бдительно косился на Славку.

А тётка молодец, оперативно сообразила насчёт конспирации. По каким-то соображениям нежелательно ей, чтобы сверху срисовали подозрительного визитёра.

– Ты из милиции, что ли? – вполголоса спросила она по возвращении. Вопрос был ожидаемый.

– Нет, я её др… Просто знакомый.

Тётка криво усмехнулась.

– Видите ли, с этой Лилией непонятная история приключилась. Я её встретил сегодня утром у себя, в Комсомольске, на центральной улице. Шёл дождь, и она была вся промокшая. Мне сказала, что заблудилась, а живёт на какой-то Дачной. Ну вот я и разыскал эту самую Дачную.

Славка начал слегка привирать, чтобы рассказ не выглядел чересчур фантастично. Если начнёшь излагать, как обстояло на самом деле, гражданка слушать эту галиматью не станет, отмахнётся и уйдёт.

Наверху хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице.

– Пойдём-ка в дом, фантазёр. А то у меня там пригорит.

Они зашли в тесную прихожую, заставленную чуть не до потолка какими-то коробками. Из кухни тянуло чем-то вроде рассольника, и что-то ещё там парило и шкворчало.

– Ну почему же фантазёр? – слегка обиделся Славка, – я же рассказываю, как есть. Отвёл её к себе обсушиться, оставил на попечение своему дяде, сам отлучился ненадолго по работе, вернулся – нет ни его, ни её. Вспомнил про Дачную, ну и решил вот прогуляться, узнать, что да как…