Закодированная Россия

– К чему привыкать, Виталик? Я пока ни копейки не получил из тех трёхсот тысяч. Последний хлеб без соли доедаю. Жену в Черногорию отправил с тремя штуками евро. И больше у меня за душой ни копья, а ты меня всё богатством пугаешь. Где бабло, брат?

– Будет, всё будет. Скоро ты удивишься, брат, сколько у тебя будет лавандоса.

– Да, где-то я читал, что все люди братья, пока не дойдёт до денег. Не, серьёзно, подгони хоть немного дензнаков.

– Завтра, всё завтра. А сейчас звони своему холостому другу.

– Алло, Валентиныч, как сам. Чего делаешь? С дежурства едешь? Устал? Ну, ладно, давай тогда. Просто есть маза в гости попасть. Нужен реально холостой мужик. Не можешь, так не можешь. Что? Открылось второе дыхание? Сколько ей лет? А я откуда знаю? Сейчас спрошу. Виталик, сколько ей лет? Двадцать пять? Двадцать пять, Валентинович. Годится? Ну, тогда подгребай к Площади Революции.

Машина у Виталика оказалась, что надо. Серебристого цвета, размерами напоминающая маршрутку, с огромными кожаными креслами и телевизором. Валентиныч, оценив по достоинству размеры машины, вытянул свои длинные ноги и приготовился вздремнуть перед свиданием. Но Виталик не дал ему такой возможности. Притормозив у бутика, велел следовать за ним. Он вошёл в дорогущий магазин, толкнув дверь ногой, доктора были менее решительны. Встав возле двери, они явно не походили на завсегдатаев бутиков. Сева был весь в грязи, локоть разбит, разорванную рубашку как не прижимай раненым локтем, приличной не сделаешь. Валентиныч, тоже был хорош, – футболка не первой свежести, джинсы на заднице висят. Одно слово – с дежурства.

– Светик, одень этих орлов в подобающий прикид. У нас только пять минут.

– Виталик, мы пустые, если ты банкуешь, тогда другое дело.

– Успокойтесь, голодранцы. Я бедный человек, но на пару рубашек так и быть наберу.

Через пять минут приодетые визитёры опять садились в машину. Довольный Валентиныч оглаживал на себе новые льняные портки. Потом, не выдержав, спросил:

– Виталик, если не секрет, а, сколько стоят эти трузера?

– Две штуки баксов и рубашка полторы.

– Сколько?! – в один голос вскричали бедные врачи.

– Семь штук гринов я оставил в этой богадельне, чтобы вас чуть-чуть приодеть.

– Ни фига себе, – сказал задумчиво Сева, – у этих богатых точно нет совести.

Валентиныч был более решителен.

– Знаешь, Виталик, я на Курском вокзале знаю такой же магазинчик. Там, такие же портки триста рублей стоят. Если ты опять решишь нас приодеть, я покажу дорогу.

– Вот нищета поганая. В тех портках вас даже на порог не пустят. Сейчас хоть вид цивильный. Но, главное, чтобы вы там не стушевались, пока я буду серьёзные переговоры вести.

– Вот в этом отношении можешь быть совершенно спокоен. Чего-чего, а тушеваться там точно никто не будет, не выперли бы за наше неспортивное поведение. Валентиныч, ты главное, фокусы с вилками не показывай. Достал уже. И так уже ни в один приличный дом не пускают, а если пускают, сразу вилки прячут.

– Андреич, чем тебе мои фокусы не нравятся? Девушки от них без ума. Жалко выпить нельзя, а то я как выпью, я такой обаятельный. Вот, змей, лишил народ радости. Мы после дежурства хотели по старой памяти накатить. Ни фига подобного, от спирта рвёт, пробивает на низ как от касторки. Спирт, спирт не приживается, – удручённо приговаривал Валентиныч.

– А я сейчас, вот возьму и выпью, – схватился Виталик за многострадальную бутылку пива.

– Нет! – в ужасе закричали коллеги, – ты нам все наряды уделаешь.

– Ну, а чем вы там, на скорой помощи стресс снимаете? – поинтересовался затюканный пиарщик.

– Для интеллигентных людей снять стресс не проблема. Можно и колёсами закинуться. В смысле транквилизаторами. Молодёжь точняк на траву пересядет, сонники и амфетамины. Вот старшему поколению вилы. Им то уж точно год вёсла сушить, – подтверждая теорию Севы, говорил Валентиныч.

– Так, обрадовался Виталик и радостно потёр руки, – значит, пора народ и от наркоты кодировать.

Они подъехали к целому посёлку сверхсовременных домов, уютно спрятанных в лесу. Территория была огорожена мощным забором. У охранников были такие рожи, что брюки за триста рублей тут бы точно не проканали. Машина остановилась у самого фешенебельного дома с прозрачной, стеклянной крышей. Вокруг дома был разбит японский сад камней.

– А чей это дом? – поинтересовался Валентиныч.

– Викин. Той девушки, которую тебе предстоит развлекать.

– Хорошее имя, мою бывшую жену так зовут. Удобно, не перепутаешь, если что. А сюда грушу боксёрскую повешу. Я как выпью, люблю по груше постучать. Правда, наутро все мышцы болят. А это что? Бассейн. Хорошо, я воду люблю, – входя в калитку, приговаривал урождённый одессит Валентиныч.

– Погоди груши развешивать. Ты ещё эту Вику в глаза не видел, а уже сюда переезжать собрался, – разумно охладил его Сева.

– Вот вечно ты, Андреич, всю малину обгадишь. Я чувствую, мы понравимся друг другу.

Да, такие девушки не могли не понравиться. Сразу было видно, что это светские львицы, путешествующие по дорогим курортам и страницам глянцевых таблоидов. Девушек было трое. Два солидных мужика, сидящих в креслах дополняли компанию. Одного из них Сева узнал. Это был Валентин, глава медицинского холдинга «ФИГЛИМЕД». Мужчины поздоровались и, подхватив Виталика под бока, сразу ретировались в беседку для «серьёзного разговора».

– Вика, Юля, Наташа, – представились девушки.

– Сева и Юра, хотя чаще нас называют по отчеству: Андреич и Валентиныч.

– Почему?

– Россия, единственная страна, где существуют отчества, грех этим не воспользоваться, – объяснил Сева.

– Девушки, а где здесь можно душик принять, – совершенно освоившись, спросил игриво Валентиныч.

– Там, – несколько робея, показали девушки.

Валентиныч устремился в ванную, бросив Севу на произвол судьбы.

– Скажите, а вы тот самый знаменитый врач, который выступал по телевидению?

– Да, это я, – скромно ответил Сева, – в кругах близких к вытрезвителю обо мне ходят легенды. Я самый лучший нарколог на всём московском побережье. Все остальные просто отдыхают, так сказать, нервно курят за дверью.

– А вы уверены, что самый лучший?

– Конечно. Кто Россию закодировал? Маршак? Смелов? Антонов? Нет. России на год перекрыл кислород Крылов. Можете за это сварить мне кофе. Нет, молока не надо.

– А Виталик сказал, что вы ещё стихи пишите.

– Пишу, но счастья мне мои стихи не принесли. Наоборот, ужасно, знаете ли, отравляют жизнь.

– Почему?

– Потому что правду пишу.

– Ну, почитайте же, – заныли девицы.

– Хорошо, но я вас предупреждал. Первый стих о молодых женщинах и стареющих мужчинах.

Раньше девы были добрей на аршин