Пепельный рассвет

Присутствующие себя долго упрашивать не заставили и вскоре расселись полукругом вокруг стола.

– Итак, джентльмены, для начала я бы хотел ознакомиться с создавшейся ситуацией. Попрошу отвечать на мои вопросы самым подробным образом и без приукрашивания положения.

– В целом, сэр, обстановка в достаточной степени стабильная, – поднялся с места старший из присутствующих британских офицеров, полковник Джеймс Крэндон. – Личный состав готов к выполнению поставленных задач. Снабжение на должном уровне. Все системы связи и управления работают нормально. У меня все, сэр.

– Благодарю вас, Джеймс. Какие-нибудь вопросы, джентльмены?

– Если позволите, сэр, – поднялся американец, – то вопросы есть у меня.

– Буду рад ответить на них.

– Я хотел бы внести ясность, господин генерал-лейтенант, сэр! Мне до сих пор неясно, почему столь хорошо подготовленная и оснащенная база, как наша, никоим образом не участвовала в произошедших событиях? Не понимаю, какими обстоятельствами диктуется наше поведение. Почему мы не отвечаем на многочисленные радиограммы с просьбами о помощи? Даже мои радисты ежедневно принимают их по нескольку штук. Полагаю, что ваши связисты делают это в гораздо большем объеме. Здесь, на базе, сосредоточены большие запасы снаряжения и продовольствия. Мы могли бы помочь многим из тех, кто сейчас вправе на это рассчитывать. Так почему же мы не делаем этого?

– Хороший вопрос, полковник, – кивнул головой Стюарт. – В свою очередь хочу спросить у вас. Вы говорите, что кто-то вправе рассчитывать на нашу помощь. И кто же эти достойные люди?

– Но, сэр… – американец удивленно поднял бровь. – Простите, я видимо не так вас понял?

– Полковник, специально для вас повторю – кому именно и по каким причинам мы должны оказать помощь, используя для этой цели наши далеко не безграничные запасы?

– Но… мы принимаем просьбы о помощи из многих мест… Есть даже призывы от правительственных объектов! Из убежищ!

– В которых спрятали свои трусливые задницы продажные политиканы! Благодаря им, кстати говоря, мы и получили на свою шею всех этих многочисленных «беженцев» от работы и «поборников справедливости», способных лишь на то, чтобы проедать наши запасы. Нет уж, полковник, у русских есть такая пословица – за что боролись, на то и напоролись. Они немало сделали для того, чтобы развалить наш мир, вот пусть и получают назад той же монетой. База не окажет помощи «правительственным» объектам! Раз уж они, располагая гораздо большими возможностями, чем мы, только и могут, что умолять о помощи – пусть подохнут в своих норах!

– А… как же все прочие… честные налогоплательщики?

– Все эти сооружения построены не ими. Скорее уж, предки майора, – кивнул генерал в сторону молчаливого немца, – могли бы что-то от нас потребовать. А в модернизацию базы были вложены исключительно личные средства определенной группы лиц. И ни правительство, ни, как вы выразились – честные налогоплательщики, не могут ничего от нас требовать. Мы ничем им не обязаны.

– Военная техника, ракеты и воинские подразделения – тоже приобретены вами за свой счет? – съязвил полковник.

– Иронизируете? – мрачно посмотрел на него Стюарт. – Это хорошо… Нет. Не только за наличные, как говорят у вас. Мы не одиноки – среди вашего руководства тоже есть здравомыслящие люди. Вот им – мы помогать готовы. Странно, вас отрекомендовали мне как грамотного и разумно мыслящего офицера… не ожидал услышать от вас такие вопросы…

– Господин генерал-лейтенант, сэр! Я, разумеется, в меру своих способностей готов и далее выполнять все ваши приказы, но… это уже попахивает… нехорошо, словом. Мы же не можем бросить на произвол судьбы всех этих несчастных.

– Несчастных? – генерал обернулся к одному из своих, доселе молчавших, офицеров. – Робертсон, а ну-ка… что там у нас в последней сводке?

– Сию минуту, сэр! – привстал с места подполковник. – Так… «объект девять-в». По состоянию на сегодняшний день имеется две тысячи триста восемьдесят человек… военнослужащих – тридцать два, шестнадцать служащих полиции, сто сорок два служащих государственных учреждений, двести сорок три рабочих с городского авторемзавода. Все прочие – гражданское население.

– Состав?

– Преимущественно гастарбайтеры и беженцы разного рода. Есть также и эмигранты из Бангладеш, Пакистана, стран Африки… из других мест. С семьями и родственниками.

– Спасибо, подполковник, – повернулся генерал к американцу. – Вы готовы пожертвовать своими жизнями для оказания помощи этим «перемещенным лицам» и бюрократам из муниципальных учреждений?

– Но там есть женщины и дети, сэр!

– Эмигранты в основном. Которых никто из местного населения сюда не звал. Да их об этом и не спрашивали! Прислали – и посадили на шею этих самых «честных налогоплательщиков». А те – терпели и молча платили свои деньги для содержания пришлых дармоедов с их семьями. Кто из них пошел работать? Знаете таких? Куда проще жить на пособие!

– Но ведь у них, в этих странах, нечего есть!

– Работать там тоже негде? Кто, как не ваши «всенародно избранные» президенты, последовательно прикладывали к этому руки? Превратив некогда успешные по местным меркам государства в полупустыню? Вы же и срывали все попытки этих стран хоть как-то поднять голову и выбраться из беспросветной нищеты. И в итоге – все эти голодранцы полезли к нам, в Европу. Для того чтобы сесть нам на шею и раскрыть свою голодную пасть – корми! Нет уж! Не могут прокормить себя сами – пусть подыхают!

– Сэр… но это – нацизм!

– И что? Не вижу в этом ничего плохого. Пусть выживут сильнейшие – и достойные этого. С такими людьми уже можно строить будущее.

– Простите, сэр! – американец вскочил со своего места. – Я не могу далее слушать такие вещи! Даже субординация…

– Сядьте, Морриган! Не заставляйте меня менять свое к вам отношение. И, между прочим, привыкайте к тому, что вы отныне – мой подчиненный. Со всеми вытекающими из этого последствиями. И не апеллируйте к могуществу своей страны – ее больше нет!

Американец нахмурил брови и набычился.

– Полковник, я не молоденький курсант, да и не надо пугать присутствующих своим выражением лица! – Стюарт подернул плечом. – Привыкайте, Морриган – мир изменился, и не подойдет больше к берегу авианосец с группой поддержки. Сколько вас тут – батальон? Не маловато ли для полковника, а? Ибо, как офицер для связи с командованием армии США, вы мне отныне не требуетесь – по причине отсутствия таковой армии. Вот и приучайте себя смотреть на мир с позиции командира батальона. Здесь, в отличие от прежнего порядка, за место под солнцем надо воевать самому, а не отсиживаться за авторитетом несуществующей теперь страны. Никто более ни вам, ни вашим солдатам ничем не обязан. Вы свое дело сделали – спасибо! И все, кроме этого вам нечего ожидать. Все прочее будете зарабатывать. Сами, своим трудом.

Побагровевший полковник внезапно бросил руку к бедру – к пистолетной кобуре. Это произошло настолько неожиданно, что большинство присутствующих никак не успели на среагировать.

За исключением немецкого майора. Тот, как-то даже не очень напрягаясь, легким движением выскользнул из своего кресла и, подскочив сбоку к американцу, плавно свернул его в бараний рог. В прямом смысле этого слова. Забрав из обвисшей руки пистолет, немец оттолкнул в сторону полковника и остался стоять на месте, выразительно похлопывая по висящей на поясе кобуре. Трофейное оружие он небрежно обронил на небольшой столик, стоявший рядом. Все это уложилось в несколько секунд, и морпех ничего не смог противопоставить более пожилому офицеру – слишком быстро и отточенно тот двигался.

– Робертсон! – повысил голос генерал. – Распорядитесь насчет полковника. Господин майор, выражаю вам свою признательность – как профессионал профессионалу! Восхищен вашей выдержкой и действиями!

Вытянувшись, немец прищелкнул каблуками ботинок и коротко кивнул. Он по-прежнему не произнес ни одного слова, и только темно-серые его глаза цепко продолжали осматривать комнату и присутствующих. Словно бесстрастная и безжалостная военная машина сканировала своими сенсорами обстановку. Майор дождался, когда двое охранников вывели под руки хромавшего полковника, и только после этого вернулся на свое место.

Совещание, лишенное раздражающего фактора, закончилось достаточно быстро, и Стюарт, отпустив своих офицеров, кивнул немцу на кресло напротив. Бесшумно появившийся солдат поставил на столик перед обоими офицерами чайник и пару чашек. Положил сэндвичи и бисквиты, после чего исчез так же незаметно. Однако внимательные глаза пожилого офицера успели зафиксировать пистолет, упрятанный под одеждой слуги.

– Присаживайтесь, майор, – указал место напротив себя Стюарт. – Вы у нас человек новый и со многим еще незнакомы. Однако быстро сориентировались, уважаю…

– Такова работа, герр генерал-лейтенант! – сухо ответил немец. Голос его звучал спокойно, и только внимательное ухо уловило бы в нем лязганье взводимого затвора. – Человек моей специальности не вправе проявлять свои эмоции.

– Еще раз – примите мое восхищение такой качественной работой, – чуть наклонил голову англичанин. – Вы должны понимать – это бесстрастная оценка солдата. Тем более знаменательная, что с вами мы сражались достаточно долго, чтобы суметь оценить то, как это умеют делать ваши соотечественники.

– Благодарю, герр генерал-лейтенант! – наклонил голову майор.

– Расскажите о себе.

– Майор Гюнтер Гратц, второй отряд подразделения «ГСГ-9», пограничной охраны Германии…

– Это я знаю, майор! – перебил его Стюарт. – Скажу больше, именно принадлежность вас и ваших людей к указанному подразделению и заставила меня направить вертолет на помощь. Я высоко оцениваю боевое мастерство данного подразделения и рад, что не ошибся со своим решением. Расскажите о том, чего я не знаю, Гюнтер! Как вы уцелели?

– Тот сухогруз, что шел за нами – его захватили какие-то отморозки. У них было несколько револьверов и дробовик. Они потребовали наркотиков, денег… еще чего-то… Вот нас и отправили на разведку и выяснение обстоятельств дела.

– Ага… Как я понимаю, судя по рапортам пилотов, никто из этих… безумцев последствий удара ракет…

– Не перенес, – холодно кивнул немец.

– Ну, да… – поджал губы генерал. – Кстати, майор, я имел возможность изучить ваш послужной список. Так что – не удивлен этим. Ведь вы, насколько я в курсе дела, давно уже должны были получить повышение в должности… и в звании, ведь так?

– Раз уж вы, герр генерал-лейтенант, имели такую возможность, то и ответ вам уже известен, – парировал Гратц.

– И все же? Поверьте, Гюнтер, меня действительно интересует ваш ответ на этот вопрос! Так сказать – взгляд с этой стороны.