Пепельный рассвет

– Энергоаккумулятор. Наша техника не использует солярки – ее приводят в действие эти устройства – электрические, как вы уже, наверное, поняли. А имея в своем запасе несколько АЭС… нефть нам не нужна. Вообще. Как и вся ваша республика, кстати говоря. Да если даже припрет… скважины есть не только у вас – вон и в Печоре несколько штук расположены.

Высокий гость обескуражен – молча разевает и закрывает рот, чем-то напоминая большую рыбу на суше.

Поплохело тебе, родной? Ща еще добавлю…

– Эти переговоры нужны мне только для одного – передать вам ультиматум!

Так, ожил дядя, в глазах искорки засверкали – воевать приготовился. А не будет войны, не надейся…

– Можете сидеть в своем городе хоть до посинения! Вы нам не нужны! И никаких отношений с вами иметь никто не собирается. Можете вытворять все, что вам будет угодно. Но! Выезд из города вам запрещен. Совсем. Тот, кто его покинет – назад пропущен не будет. В том числе – и по воздуху. Зенитных средств у нас достаточно – собьем. Надеюсь, у вас достаточно химиков?

– Э-э-э… зачем?

– Питаться вы тоже соляркой собираетесь? Немцы, говорят, из нефти маргарин делали… может, и вы попробуете?

– Это произвол! По какому праву!

– Да ну? Вы же не граждане нашей страны – какое мне дело до вас? Живите, как хотите! Нам не нужна ваша нефть, и мы не станем с вами торговать своим продовольствием.

– Это… – Араменко огладывается на свою свиту. – Это вам не сойдет с рук!

– Сойдет.

– Но мы хотим простых рыночных отношений!

– Обмен танка на сорок тонн солярки вы называете рынком? Вынужден вас разочаровать – такой гешефт рынком не называется! Это базар – а на нем принято отвечать за свои слова! Резюмирую – ваше предложение отклонено. Отношения с вашей «республикой» торгашей – никому не интересны.

– Вы не можете говорить от имени всех людей!

– А вы? Вас кто-то выбрал? Когда и каким образом, позвольте спросить?

Холеный молчит.

– Так что – скатертью дорога, милейший! Купайтесь в своей нефти, коли вам охота. Говорят – кожные болячки вылечивает… может, и помолодеете. Если доживете. Витя! – поворачиваюсь к Рогозину. – Проводи… этих….

Посмотрев на уходящих гостей, Лапин довольно усмехается.

– Надо же… Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда этих господ мордой в дерьмо прилюдно ткнут. Спасибо, Николаич, порадовал ты меня. Думал, не засмеюсь теперь долго – ан на ржачку пробивает! Как додумался-то?

– Разведке спасибо сказать надо. Установили они контакт с людьми в Усинске. Туда же не только по дороге доехать можно – ногами по лесу тоже вполне неплохо выходит.

– Ага! – полковник теперь уже улыбается во весь рот. – Значит, тыл у них…

– Слабый. Более того – эти умники все запасы со складов (а там кое-что было) ухитрились уже прожрать. Причем – в одну харю, как понимаете. Снабжать едой жителей они не собирались. Вот продавать – это с превеликим удовольствием! А поскольку денег тут не густо, пайку пришлось отрабатывать. До последнего момента эти деятели были уверены, что завтра к ним на поклон придут. Так что ждет их трудное объяснение со своим населением…

– Слушай, а танки-то им зачем?

– А я знаю? Для понта, наверное… Ну, и для того, чтобы население не слишком борзело.

– Хм… ну, вполне возможно. Придут они, как думаешь?

– Этот «глава правительства», скорее всего, не придет – пришлет кого-нибудь. Но мы его завернем. Пускай сам приходит.

– Жестокий ты человек… – качает головой Лапин.

– Иначе нельзя. Он никаких шансов иметь не должен – воспрянет. Только-только от одних хапуг избавились, хотя и не задаром, так новых на шею сажать? Да идет он лесом!

– Не опасно его так унижать? А ну – рванет завод и ищи ветра в поле…

– Он по полю этому хоть сто метров пешком пройдет? Уж и не говорю – по тайге. Да еще и в одиночку… Видел я таких. Да и ребята уже на заводе потихоньку работают.

– Так может, – оживляется полковник, – привалить его тишком – и вся беда?

– Угу. Тогда уж – и начальника полиции, летунов… еще кого-нибудь. Хватит, Николай Петрович! Такая беда по чану звезданула – а мы все стреляем да режем друг друга. Добро бы – хоть американцев или англичан, так нет же! Сами с собою воюем, а за что? Все наверх народ лезет – а за каким хреном? Ты вон на Калина глянь – как он тебе?

– Кремень мужик! Таких бы побольше!

– Так он всамделишный олигарх, между прочим! Этот директор завода ему бы пятки целовал в иное время! Так тот делом своим всего достиг, а этот? Повезло дураку уцелеть – вот и возомнил о себе невесть что. А Германович – дядька правильный, не зачерствел душой-то! Мне до него – как до Пекина ползком! – Да где теперь тот Пекин…

Усинск, огорошенный неприятными новостями, замер в ожидании. Выждав пару дней, из города попыталась прорваться колонна бензовозов и грузовиков. Надо полагать – продолжить свою, так сказать, «торговлю». В окрестные деревеньки ушлые купчики уже заезжали, резко охреначив народ немыслимыми ценами на топливо. Это сразу же настроило против них значительную часть населения. Однако делать было нечего – матерились, но покупали… бензин и соляр были нужны всем. Продовольствия городу не хватало, и аппетиты у торгашей росли постоянно.

Сразу за баррикадой сил самообороны колонну встретили танки. Тяжелый снаряд выворотил здоровенную яму в дорожном покрытии. Водители не стали испытывать судьбу и ломанулись по кустам. Беспорядочно отстреливаясь из автоматов, самооборонцы и новоявленные купчики оттянулись за баррикаду. Кому-то из них хватило ума выпустить в нашу сторону гранату из РПГ. Уж на что рассчитывал этот умник, паля по танкам метров с шестисот, так и осталось загадкой. В проделанную ответным выстрелом дыру в баррикаде вполне мог проехать «жигуленок». Других дураков в этот раз не нашлось.

Прошло еще три дня – в городе начался ропот, еды стало не хватать. Наши ребята теперь плотно обосновались в пустеющих цехах и докладывали обо всем регулярно. Среди горожан у них уже отыскалось достаточно сочувствующих, которые подробно освещали все городские новости.

Араменко имел неприятный разговор с представителями горожан. Ничего лучшего, как наплести с три короба, он не придумал. С завода ушли рабочие, и производство встало. Дежурные смены нефтяников тоже не смогли проехать к скважинам – их завернули назад.

«Город у вас самостийный? – пояснили им на постах неприветливые уиновцы. – Ну, так и живите в нем. Никто мешать не станет. А тайга – российская. И другой не станет. Так что – нечего вам там делать».

В то же время ребята мотались по буровым, подбрасывая продукты оголодавшим работягам.

Еще через неделю из города перелетели все вертолеты. Повязав немногочисленных часовых, летчики отобрали у них оружие, погрузили всех своих домашних и через час приземлились в оговоренном месте.

Подобного удара в Усинске никто не ожидал – бегство из города приобрело массовый характер. А в Печоре заработала самодельная установка по перегонке нефти. О чем мы не преминули сообщить незадачливым «купчикам», заодно подогнав к баррикадам цистерну самодельного топлива – для наглядности.

Всякая стрельба давно уже прекратилась – противопоставить танковым пушкам после отлета вертолетов теперь было нечего. Самооборонцы бессильно смотрели вслед уходящим людям, не решаясь их останавливать. У многих из них в городе оставались семьи, и часовые понимали – стрельни они хоть разок…

Сразу же за баррикадами уходящих встречали, осматривали и кормили – у дороги стояли полевые кухни. По мере сил мы старались разместить людей в близлежащих деревнях и временных лагерях, хотя и это уже становилось нешуточной проблемой.

Араменко сдуру попытался остановить исход населения. Пень дубовый – это тебе не на совете директоров по столу кулаком стучать! Здесь не Москва – Сибирь! И народ совсем другой… Его охрана, рискнувшая было задержать такую колонну, моментом словила по совлу. У них отобрали оружие, избили и подожгли автомобили, которыми охранники пытались перегородить улицу. Больше таких экспериментов производить никто не решался.

А еще через несколько дней разведка сообщила – баррикады пусты, самооборонцы разошлись по домам. Остался у завала и брошенный бронетранспортер, тотчас же оприходованный нами. Посланный на разведку бэтэр беспрепятственно покатался по городу – никто ему не мешал. На импровизированном военном совете было решено – входим!

С двух сторон, под прикрытием танков, наши колонны вошли в город. Развернулись на перекрестках полевые кухни, откинули борта грузовики, привезшие продовольствие. И из домов стали выходить люди…

Слава Богу, никто из них не успел серьезно пострадать от недостатка еды.

– Вот тут они сидят, – тычет рукою в сторону трехэтажного дома пожилой дядька. – Как прихлебателям-то харю начистили, все они сюда и сбежались!