Камбала. Роман в двух книгах. Книга вторая

– Помнишь или уже передумал идти в торговый флот, ты просил, чтобы к демобилизации я тебе написал характеристику-рекомендацию? Я-то могу, но какая она будет и стоит ли вообще такую писать, тебя же с ней не возьмут. Соврать, чего я не могу сделать, так ты и там себя покажешь.

– Да, не хочу я уже больше в море, ни в торговый, ни в рыболовецкий флот. Дослужу как, поеду землю пахать, да сеять. Меня земля к себя, что магнит тянет.

– Да, ещё, тут твой товарищ, Туров тебе товарищ или как?

– Ага! Лучший! – язвительно ответил я.

– Он просит, чтобы тебя с должности командира отделения сняли. Что поэтому думаешь?

– Поэтому не я, а вы должны думать и решать. Я человек маленький, матрос, спросили бы о ком-то, а о себе, что я могу сказать. Не справляюсь – снимайте, есть другие основания – ваша воля, я обязан подчиняться любому вашему приказу. Вы мой командир и я благодарен вам за ваши уроки, которые на всю жизнь и уважаю, как командира и человека.

– Я по-другому спрошу, как ты думаешь, Виктор Туров справится, если я его вместо тебя поставлю. Только честно скажи.

– Честно скажу, если решили менять меня, любого из отделения ставьте – справится. А, если нужно будет, я помогу овладеть знаниями и умениями. Виктора не советую и не потому, что он целый год на меня кляузничает. Как говорят «собака лает – караван идёт».

– Хорошо. Тогда ещё одну точку нужно над «и» поставить. Ты писал рапОрт о желании повысить классность. Уже год, как сдавал на 2 класс. Я знаю, что ты сдашь на 1 класс и считай, что он у тебя есть, но без оплаты за классность, конечно. А вот разрешить сдавать не могу.

– Видимо мне теперь все планы на всю жизнь из-за одного проступка придётся пересматривать. Товарищ командир, а жениться хоть мне можно будет или в ЗАГСы тоже соответствующие рапОрты по мою душу направлены?

– Шутишь?! Это хорошо. Значит не все потеряно. Вопросы есть? Нет. Иди служи дальше, матрос, командир отделения.

Я услышал и усмешку в словах командира и то, что меня порадовало – это то, что он мне по-прежнему верит. А «бьёт» лишь потому, что «за одного битого двух небитых дают». «Спасибо вам, товарищ командир за это!» – подумал я, выходя из каюты командира.

– Ну, что тебе «кэп» сказал? Чего он тебя вызывал? – с явным интересом не унимался, танцуя вокруг меня Витя Туров.

– Витя, отвянь. Он сказал, что мичман Самарин от нас переводится куда-то, рапОрт уже написал, а замены нет. Вот командир думает и меня спрашивал, как заместителя командира команды: «Есть ли у нас достойные кандидатуры на должность старшины команды?», ну я честно ответил: «Я мог бы, но наказан, звания нет, а вот Туров бы, думаю смог бы, рвение, как у пса у него…».

– Врёшь?! Что вот так и сказал?

– Ну ты знаешь, я же такой, что молчать не стану, правду-матку режу, как хлеб в хлеборезке. Не веришь? Иди сам спроси.

– Да? Не-а, я сначала у старшины спрошу, точно он уходит или нет.

– Дело твоё. Но я бы на твоем месте не зевал, забивал бы себе место первым, желающих хватает, сам знаешь.

– Ух, будешь потом у меня пищать, я тебе не Самарин, тот тебя не трогал. За увольнения забудешь. Все жалели его, смотри кто бы меня так пожалел? Чи и не специалист. Да я не хуже, даже лучше.

– «Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву…» – отходя от надоевшего Витьки, произнес уже больше для себя.

– Чего ты там говоришь? – не унимался будущий «старшина команды».

***

До двух лет службы, служба меня плющила. После двух лет, я начал плющить службу и на службе во всех смыслах. От удовольствия помять на сложенной койке кровать, когда лень одолевает – это завсегда, пожалуйста, жилы, как прежде уже, однозначно, не рвал, но там где требовалась моя помощь, даже в прямом, физическом смысле – это тоже завсегда, пожалуйста, что касается прежнего рвения в службе, то оно, естественно сникло, хотя и нельзя сказать, что я служил спустя рукава.

Что касается специальной подготовки и помощи молодым специалистам в овладении сложной техникой – это завсегда, пожалуйста, что касается защиты чести экипажа и морского братства – это всегда и без принуждения, пожалуйста. Хотя, мне стало не столь важно, верят мне или нет. Я и раньше доказывал всегда всем, а в первую очередь себе в том, что я могу, я сделаю, я добьюсь и не хуже, а чаще лучше многих других.

Как я решил, что новую жизнь начну с духовного обогащения, пошёл в библиотеку, где я до этого не был даже записан. А, когда было читать книги? Служба, работа, вахта наряды по очереди и вне очереди – выспаться некогда было. Сейчас – другое дело.

Когда меня библиотекарь спросила, а какая литература вас интересует, я спросил вопросом на вопрос:

– Я очень давно ничего не читал. Теперь думаю, что стану вашим постоянным читателем. Подскажите, а что сейчас читают чаще, что пользуются повышенным спросом?

– Знаете, сейчас идёт тенденция к тому, что читают не классику и не детективы, а свежие произведения наших отечественных авторов. И самое главное, что даже эти произведения ещё не вышли книжным тиражом, но публикуются в литературных журналах, таких, как «Смена», «Нева», «Юность», «Роман газета». Вы не читали роман Анатолия Иванова «Вечный зов»? Вот только сегодня принесли. Возьмите, не пожалеете.

– Спасибо! Я прислушаюсь к вашему совету, беру, конечно.

Как я читал роман, что было непривычно для меня любителя приключенческой литературы и детективов. Я по наивности, считал, что это женское чтиво. Но как я ошибался. Затем я прочёл романы Петра Проскурина «Любовь земная» и «Судьба» и в дальнейшем я мог обойтись без чего-либо в течение всего дня, но, чтобы не прочесть, хотя бы два десятка страниц романа, если совсем мало времени – иначе день пропал.

Буквально в июле или начале августа произошло мероприятие, которое может быть подтверждением выше сказанного, что чувство чести экипажа для меня всегда было превыше личных амбиций. Будучи ещё совсем «зелёными» матросами, нас, естественно, как я уже говорил неоднократно, гоняли. Наряды вне очереди, естественно злили, хоть и наряду с другими трудностями, закаляли физически в первую очередь.

Но было и то, что мне в прямом смысле помогло иметь замечательную форму. Справедливости ради, хочется сказать, что не все мои «учителя», в роли которых выступали «годки» или «подгодки» были профи, скажем в упражнениях на гимнастических и спортивных снарядах в спортгородке. Одни из самых распространённых проверок личного состава было подтягивание на перекладине и подъём переворотом. Если с первым я изначально неплохо справлялся, то второе упражнение пришлось отрабатывать и шлифовать уже здесь. К полутора годам службы я делал это упражнение безупречно.

А уже этим летом занялся ввиду того, что появилось свободное время занятиями и тяжелой атлетикой. Эти упражнения мне тоже нравились и приносили истинное удовольствие, особенно, когда результаты и достижения росли заметно и на глазах. Со штангой у меня и горькие воспоминания есть. В детстве, хоть родители ругали, чтобы бросил этим заниматься, иначе не вырасту, я продолжал себя грузить и однажды даже повредил позвоночник. Конечно, об этом никому не говорил, а боли постепенно ушли.

В институте также мне нравилось зайти к парням, которые ходили на секцию тяжелой атлетики и показать, что может нетренированный человек. И иногда мне удавалось удивлять профессионалов в этом.

А когда на карту была поставлена честь команды, я, даже не умея что-то делать, зубами бы цеплялся и полз, подтягивался или поднимал. Это качество у меня с детства и, уверен останется навсегда. Я всегда повторяю: «Если делаешь что-то, делай это максимально хорошо, а не можешь или не хочешь – не берись совсем».

Итак, в конце июля или начале августа намечалась министерская проверка личного состава по физической подготовке. На построении комдив поставил задачу за два дня выявить и выставить представителей команд на показательную дивизионную проверку. От каждой команды требовалось выставить двоих представителей. И в качестве стимула, комдив пообещал тому, кто лучше всех будет выполнять упражнения, объявит отпуск домой.

Когда командир команды Б-75 объявил о том, что нужно подобрать два представителя, достойных защищать честь лодки, большинство личного состава чуть-ли не единогласно предложили одну кандидатуру – это был я, а вторую, из-за того, что были разногласия, было предложено выявить на внутрикомандном проверочном отборе. Было предложено этим заняться капитан-лейтенанту Храпову и мне в качестве помощника, а по сути основного организатора и судью. Это я уже давно усвоил за годы службы, если в приказании участвуют лица различных рангов и должностей, то приказ спускается по вертикали вниз до максимально-возможного минимума.

Так и получилось. Когда старпом давал мне указания, уже от своего лица, а не от лица командира, я слушал внимательно, а потом взял и спросил его:

– Товарищ капитан-лейтенант, а у меня спрашивать совсем ничего не нужно? Может быть у меня на этот день намечен понос или золотуха или воспаление того хронического заболевания, которое меня только на время и отпустило?

– Что у тебя за болезнь? Я ничего не слышал.

– Вообще-то, я не знаю, как в медицине называется эта болезнь, а я её трактую, как пофигизм. Слышали что-нибудь об этом?

– Ты всё шутишь? Давно с «губы» пришёл, хочешь опять?

– Ой, хочу, товарищ капитан-лейтенант. Дайте мне суток пяток, если можете. Я хоть отдохну там без этих вот мероприятий. Сколько можно? Есть молодежь. А так получается, как кросс на 6 км бежать, я бежал и по дивизиону вторым пришёл, но ведь тогда я был кем?

– Кем? – поддался на шуточный диалог старпом, у которого сейчас видимо другое в голове было и смысл моих слов не доходил.

– Тогда я был «борзым карасём», а теперь мне эту самую борзость пообломали лишением званий, сутками ареста, наказанием по политической линии – меня с такой характеристикой больше и на «губу» не возьмут, чтобы я там исправляющихся не разлагал. Знаете, за что мне тогда трое суток ареста начальник «губы» добавил?

– Нет, не знаю.

– Вот! За то, что я агитировал «губарей» объявить голодовку и донести наши справедливые требования по самого (я показал пальцем вверх). Я вот сейчас пойду в санчасть и принесу справку, что у меня острый аппендицит или чесотка.

Каплей стоял и закатывался, так как он включил, наконец-то, разум и до него дошёл смыл моих слов, вернее юмор, граничащий с иными статьями, за которые не только сутки могут на «губу» объявить, но и политотдел может заняться.

– Ладно тебе, хватит. Саша, ну понимаешь – надо!

– Товарищ капитан-лейтенант, я всегда понимаю, когда надо, но не все и не всегда это тоже понимают. А во-вторых, мне отпуск уже не нужен. Я был дома. И понижать в звании после отпуска меня уже некуда. Пусть старшин ставят, их у нас, слава Богу, много.