Литерный особой важности

– Деньги в ящиках с тринитротолуолом! Заберете, когда я уйду…– спокойно произнес Богдан.– Попробуете опять кинуть, то найду и расстреляю! Ясно?

– Понятно, брат!

– Это хорошо, что понятно! А теперь буди своих козлопасов,– Гончаренко мельком взглянул на дорогие наручные часы, блеснувшие фосфорными стрелками в полумраке гаража,– для выполнения задания у вас осталось слишком мало времени.

Не спеша, он поднял дипломат, боковым зрением наблюдая за ваххабитом. Тот и думать мстить забыл, вытирая кровь, все еще текущую из разбитого носа.

– На деньгах в ящике со взрывчаткой мой телефон. Отзвонитесь, как выполните задание…– отдал последнее распоряжение Гончаренко, скрипнув дверью гаража. Он был почти уверен, что теперь горцы сделают все, как надо ему. После потемок внутри металлической ракушки – выкидыша советского градостроительства по глазам ударил яркий дневной свет. Богдан по широкой дуге обогнул кусты, росшие прямо перед дверью гаража, через спальные районы Черемушек вышел к ЦРБ, где бросил свою машину. Около урны с мусором остановился, огляделся по сторонам. Никого…Улица была пуста, лишь где-то далеко медленно брела в магазин старушку с палочкой. Никакого кода на кейсе не было. Он легко раскрылся от первого же движения пальцев. Пошарив внутри рукой, в слепую, украинский националист достал несколько верхних купюр. Остальные оказались лишь нарезанной бумагой, плотно перетянутой банковской упаковкой. Откуда у него миллион долларов? Его страна должна всем и каждому…Тугие пачки ссыпались в урну, почти наполнив ее. Раскрытый кейс отправился в кусты. Детвора найдет, пусть играется. И никто его не свяжет ни с террактом на мосту, ни с самим Гончаренко. Концы в воду…Хотя…Оставался еще один, последний штрих в этой идеальной операции. Богдан достал из кармана старенький телефон и по памяти набрал номер.

– Здравствуйте, девушка!– радостно произнес он, когда на том конце подняли трубку.

– …

– Как бы мне услышать, Вишневского Александра Сергеевича?

– …

– Что? Нет его?

– …

– Тогда передайте, что сегодня вечером те, кого он ищет, будут на железнодорожном мосту через речку Палатовка на 18 километре. Пусть поспешит.

– …

– Кто звонил? Передайте, что доброжелатель…– Богдан отключился, удовлетворенно жмурясь. Теперь точно все!

Щелкнул крышкой, извлекая из «нокиа» батарейку и сим-ку. Карту пришлось сломать, чтобы не сработал удаленный поиск. Разные части телефона полетели в стороны. Вот теперь точно все! Гончаренко удовлетворенно хмыкнул, садясь за руль. А дома ждет Маринка, а значит страстный секс и вкусный ужин. Двигатель сработал, как часы, заведясь с пол оборота. Аккуратно, чтобы не нарушить правила дорожного движения, Богдан вывернул на «1-ое мая», направляясь к дому своей сожительницы.

16

станция Чуйка

Юлька, уставшая, но пылающая желанием поскорее удовлетворить свое любопытство, встретилась с Мишкой – моим одноклассником и оперуполномоченным линейного отдела полиции в одном лице в моем кабинете ровно через тридцать минут после того, как они созвонились. Именно столько потребовалось Лавоченко, чтобы дождаться такси и переехать с одного конца города в другой. Чуйка – маленький районный центр, тут живут люди, которые свято верят, что пробки на дороге придумали зажравшиеся москвичи, а если маршрутку приходится долго ждать, то лучше пойти пешком, в какую бы точку города ты не направлялся. В больших, крупных городах такого нет…Огромные длинные очереди собираются на остановках, чтобы душные, переполненные, противно урчащие и воняющие бензином автобусы и троллейбусы довезли их до места назначения. Они – единственный способ, кроме такси, попасть в поликлинику, школу или детский сад для тех, кто пока не обзавелся собственной машиной, но таких, увы, становится в нашем мире сплошной цифровизации и автоматизации становится все меньше. Уходит романтика пеших прогулок, промокших насквозь ботинок и моря плащей, в которых когда-то утопали грязные не заасфальтированные улицы.

– Привет,– капитан зашел без стука, надеясь, что я нахожусь в кабинете вместе со своей подчиненной.

– Добрый день, товарищ капитан!– бодро отрапортовала Юлька, переодевшаяся для встречи с представителями власти в строгий форменный пиджак и такую же юбку-карандаш. Надо отметить, что форма была ей к лицу. Петличку блестели позолотой, а две одинокие звездочки на погонах придавали Лавоченко дополнительного шарма и возраста. Все же, при всех своих недюжих умственных способностях, она все еще оставалась внутри маленькой девочкой, капризной и упрямой.

– А где Вишневский?– Мишка огляделся по сторонам, усаживаясь на стул напротив Юльки

– Как всегда в бегах…– пожала плечами старший прапорщик, утыкаясь лицом в блокнот, где по студенческой привычке набросала примерный список вопросов, на которых предстояло ответить моему другу.

– Ясно…Дорвался наконец-то до работы!– рассмеялся Карташ, оценивающе поглядывая на мою помощницу.

– Вы, извините меня, но не он, а я хотела с вами побеседовать по поводу убийства капитана Лужина,– собравшись с мыслями начала Юлька,– вы выезжали на труп?

– Выезжал это громко сказано,– хмыкнул Карташ, попросив разрешения закурить. Лавоченко открыла окно, впустив теплый освежающий бриз, целый день бродящий по улицам Чайки, как последнее напоминание о том, что лето почти прошло,– от нашего отдела до вокзала пешком три минуты. Как только пришло сообщение, то мы сразу отправились на вызов.

– А кто сообщил вам об убийстве?– прищурилась Юлька. Для большей солидности она одела очки в черной квадратной пластмассовой оправе, но получила обратный эффект, став похожей на школьную учительницу начальных классов, только пришедшую из училища.

– Заявление поступило от дежурной по вокзалу Надежды Владимировны Анохиной, кстати, тоже нашей с Сашкой одноклассницы…Она забеспокоилась, что Лужин давно уже не выходит и своего кабинета, и пошла к нему, ну, а дальше…Дальше все по инструкции,– пожал плечами Карташ.

– Хорошо…-подытожила Лавоченко.– А вы помните, когда в здании вокзала появилась жена Лужина?

Мишка задумался. В спешке, которая сопутствует началу расследования, попытке задержать злодея по горячим следам, найти и опросить возможных свидетелей, забываешь о таких мелочах.

– Да почти сразу…Кажется, мы появились там вместе с бригадой чуть ли не одновременно с Леной.

– Одновременно?– прищурилась Лавоченко. Сердце ее затрепетало. Пока ее версия, сумасшедшая, сумасбродная, та, которую она даже себе боялась сформулировать, начинала косвенно подтверждаться словами свидетелей.

– Ну, или минут на десять позже!– нахмурился Мишка, туша в пепельнице окурок, закашлившись терпким дымом.– Я просто помню, что она припадала к его телу со слезами и воплями, а мы с Сашкой Афанасьевым ее оттаскивали. Ну, знаете, как это часто бывает7 убитые горем родственники теряют рассудок, кричат, плачут. Она была вся в крови его, уже засохшей почти, выглядела так, краше в гроб кладут, да и мешала эксперты нашему работать.

– И куда вы ее отвели?– уточнила Юлька, покусывая кончик карандаша, которым делала у себя на листочке пометки.

– В дежурку, к Надьке! Та ее немного отпоила валерьянкой…

– А после?

– После я не обращал на нее внимание, у меня своей работы по горло было!– немного ворчливо ответил Карташ.

– Спасибо, Михаил Сергеевич!– поблагодарила его Юлька, чувствуя, что ее собеседник начинает нетерпеливо ерзать на стуле, изредка поглядывать на часы, а значит куда-то спешит.– И последний вопрос…Где мне найти вашу одноклассницу…Это Анохину?– старший прапорщик мельком глянула в свои записи, вспоминая незнакомую фамилию.

– А что ее искать? Она сегодня дежурит,– Мишка махнул на дверь, засобиравшись,– вы, простите меня, милая Юлия, но через десять минут у нас начинается совещание у начальника отдела, и мне просто необходимо там быть.

– Спасибо за помощь,– поблагодарила его Юлька.

– Обращайтесь, тем более вы взяли на себя нашу работу!– улыбнулся Карташ, прикрывая за собой дверь.

Лавоченко задумчиво посмотрела в окно. Выходило, что Елена Константиновна примчалась на место убийства своего мужа, чуть ли не одновременно вместе со следственными органами. Со слов самой вдовы, ей сообщила о трагедии некто Анохина – дежурная по вокзалу Чуйка, которое вместо положенных по инструкции действий побежала звонить не в милицию и скорую, увидев труп Лужина, а доносить его жене. Иначе, как бы Елена Константиновна попала бы вместе с опергруппой на место преступления? Это ж надо вызвать такси, дождаться машины, доехать…Как ни крути, а десять минут минимум…Почему Анохина, о которой вдова коменданта высказывалась в слишком уж пренебрежительной манере, пошла на такое? Вывод напрашивался сам собой, тот самый, который забрел в светлую голову моей помощницы еще на кладбище, заставив на наше расследование посмотреть с другой стороны. Либо Анохина преступница, которая выждала время, а потом, спустя некоторую паузу сообщила в полицию о трупе капитана, либо вдова офицера знала куда и во сколько надо было ехать, чтобы оказаться вне подозрений. От этой простой и лаконичной мысли Юльку передернуло. Получалось, что или Анохина замешана в преступлении, или сама жена загулявшего капитана?

Нужно было срочно поговорить с этой Надеждой, чтобы расставить точки над «i». Старший прапорщик быстро схватила телефон, в справочнике найдя номер справочного бюро, где в Чуйке располагались дежурные по вокзалу. Капитан Карташ говорил, что их с Вишневским одноклассница сегодня дежурит, а значит просто обязана быть на месте.

– Алло, справочная!

– Справочная слушает!– в трубке раздался бодрый женский голос.

– Помощник военного коменданта станции старший прапорщик Лавоченко Юлия Валерьевна,– представилась помощница строгим менторским тоном,– мне необходимо услышать Надежду Анохину.

– Это я…– голос мгновенно перестал быть бодрым, слегка дрогнул, выдавая волнение. Это могло быть все, что угодно, от неподотчетного страха перед органами, который есть в каждом человеке, воспитанном в Советском союзе или чувство вины за содеянное преступление.

– Зайдите!– не дожидаясь ответа Юлька положила трубку, надеясь, что нагнала должного страха на допрашиваемую.

Буквально, через пару минут в дверь робко постучали. Смуглая женщина лет тридцати смотрела на нее небольшими, слегка раскосыми черными глазами.

– Можно?– уточнила она, шагая в кабинет.

– Проходите!– очки пришлось снять. После операции на зрении они вообще ей были противопоказаны, да и эффект на примере Карташа был совершенно противоположный. – Садитесь!– Лавоченко постаралась, чтобы ее голос слышался, как можно глуше и взрослее. Она нарочно сказала именно «садитесь», чтобы собеседница испуганно вздрогнула.