Сказка без чудес. Роман

– Глас народа – глас божий, – смиренно опустил очи долу отец Александр. – Как народ решит – так и быть по сему…

Рукобратский аж задохнулся от возмущения, от волнения тоже переходя на высокопарный, велеречивый слог.

– Вы… духовный наставник… парторг, можно сказать, по нынешним временам, нашего муниципалитета, готовы благословить уничтожение реликтового зелёного массива?! Ради выгоды, золотого тельца, обольстившего российский народ в массе своей?! Благословить готовность людей принести в жертву вечные духовные ценности в угоду наживе?!

Батюшка, которому изрядно надоел этот бессмысленный разговор, поморщился нетерпеливо.

– Так что вы от меня хотите? Чтобы я анафеме нефтяников предал?

Рукобратский выдохнул шумно, будто выпустил достигший критического давления где-то в груди пар ярости. Вымолвил спокойно уже, с просительными нотками в голосе.

– Вы должны выступить на сходе в защиту Заповедного бора…

Отец Александр, растянув губы в тонкой улыбке, развёл руками:

– Увольте. Устав запрещает мне участие в митингах и прочих массовых мероприятиях политического характера…

С этим Рукобратский, как ни странно, согласился, кивнув понимающе. Устав – это серьёзно. Устав нарушать нельзя. Устав партии, например…

– Ладно. Тогда вот, обращение жителей села Колобродово к губернатору области подпишите. О недопустимости открытия нефтедобычи в бору… – и извлёк из газеты заготовленный загодя листок бумаги с неким, набранным на компьютере, и распечатанным на принтере текстом.

На что батюшка вновь возвёл очи к небесам, изрёк важно:

– И от этого действия избавь меня, сын мой… в Писании сказано: не вмешивайся в дела мирские, ибо тем самым ты выступаешь против промысла Божьего…

Конечно, ничего подобного в Писании не говорилось, но за годы пасторского служения отец Александр убедился многократно, что никто из его прихожан, да что там прихожан – просто повстречавшихся ему на жизненном пути волей случая людей, даже считающих себя воцерковлёнными, книгу Бытия внимательно не читал. А уж цитат из Евангелия наизусть не помнил тем более. А потому отец Александр, был такой грех, ничтоже сумняшеся, порол порой отсебятину, выдавая собственные умозаключения за строчки Писания. На собеседников, как правило, это производило хорошее впечатление.

Вот и Рукобратский, не споря, сердито сопя, спрятал свою бумажку между страницами газеты, скрутил опять в трубочку, и, в досаде плюнув на мощёную дорожку в батюшкином дворе, ушёл, громко звякнув щеколдой калитки.

А отец Александр, вздохнув, молвил ему вслед наставительно:

– Не судите, да не судимы будете… – и добавил в сердцах, уже от себя. – Засранцы этакие…

А между тем солнце катилось к полудню. Батюшка решил, что пора наведаться на летнюю кухню, полюбопытствовать, поспешает ли матушка с обедом? И что намерена подать к столу? А то он весь в делах, с утра в неотвязных думах о чадах своих пребывает… Так недолго, находясь в постоянном стрессе, язву желудка, а то и двенадцатиперстной кишки получить!

В этот миг на улице за калиткой, возле росшего там пышного куста привядшей уже слегка, отцветшеё сирени, послышался мягкий рокот.

Отец Александр без труда распознал по этому звуку работающий двигатель мотоцикла. Но какого мотоцикла! Не тех, что трещат вульгарно, или ревут со снятым глушителем так, что у окружающих уши закладывает.

Нет. Этот двигатель работал совсем по-иному. Неслышно почти, но скрытая мощь его почувствовалась в лёгком ветерке, дохнувшем вдруг в лицо батюшки от мощной вибрации и сотрясения воздуха.

Так, почти за пределами восприятия человеческого уха, работают на форсаже реактивные двигатели боевых истребителей последнего поколения, или готовых к взлёту стратегических бомбардировщиков. Так, должно быть, рокочет своими недрами пробудившийся, и готовый взорваться в одно мгновенье переполненный лавой супервулкан…

С неподобающей сану торопливостью отец Александр сбежал с крыльца, в три шага одолел расстояние до калитки, и, толкнув её, выглянул, снедаемый любопытством на улицу.

Да, там проезжал, сверкая хромированными боками именно он – мотоцикл его мечты! «Харлей Дэвидсон» последней модели, улучшенной комплектации.

И – о чудо! Довольно урча, словно сытый лев, байк остановился прямо у дома священника.

Только теперь батюшка глянул на седока.

Тот был обряжен во всё чёрное, в накинутом на плечи и развивающемся слегка того же аспидно-непроницаемого цвета плаще. Обличье наездника, словно таинственного рыцаря из «Звёздных войн» скрывал пластиковый с зеркальным забралом шлем. В нём на мгновенье отразилось лицо священника – искажённое кривизной сферической поверхности, перекошенное самым постыдным образом от волнения, удивления и вожделения.

Снизив обороты двигателя до приглушено-ритмичного, словно сердцебиение могучего зверя, постукивания, ездок снял шлем. Под ним оказалась белобрысая, с забранными на затылке в хвост длинными волосами голова и неразличимое под тёмными очками, которые незнакомец умудрился не снимать, даже будучи в глухом шлеме, лицо.

Взамен шлема мотоциклист тут же водрузил на свою макушку широкополую, чёрную пасторскую шляпу, надвинув её на лоб.

– Здравствуйте, отец Александр! – чётко выговаривая слова, как иностранец, обратился байкер к настоятелю. – Вот как удачно я подъехал, как раз вас дома застал!

Батюшка перевёл зачарованный взгляд с наездника на мотоцикл, выдавил из себя, справясь с волнением:

– Хорошая у вас… машина…

– Да ничего, годится! – пренебрежительно похлопал ездок рукой, затянутой в тонкую лайковую перчатку, по хромированному мотоциклетному боку. – Последняя модель. На трассе – как пуля! – А потом, пристроив шлем на рогатом руле, молвил смиренно, как и подобает обращаться примерному прихожанину к духовному пастырю. – А я к вам, отец Александр, с ответственным поручением от моего руководства. Позволите занять немного вашего драгоценного времени?

Преодолев очарование от созерцания великолепного байка, священник благосклонно кивнул:

– Да ради бога! Слушаю тебя, сын мой!

Незнакомец ловко, одним движением ноги, поставил мотоцикл на подножку, и невесомо, взмахнув плащом, спрыгнул с седла на землю.

– Я заместитель генерального директора нефтяной компании… – человек в чёрном назвал известную на весь мир корпорацию. – Вы, наверное, о такой слыхали? – и, дождавшись положительного кивка, продолжил. – Зовут меня Люций Гемулович. Большое дело мы здесь, у вас начинаем. Будем на территории Заповедного бора нефть добывать. На благо Отечества. А поскольку любовь к Отечеству – дело богоугодное, рассчитываем на вашу помощь.

Отец Александр, не сводя зачарованного взгляда с мотоцикла, огладил бороду, и затянул было привычное:

– Дела ваши мирские, а в Писании сказано: будь дальше от дел мирских, а к Богу поближе…

– Ничего подобного в Писании не сказано, – бесцеремонно оборвал его Люций Гемулович.

Батюшка, сразу смекнув, что нарвался-таки на знатока библейских текстов, прикусил язык, а потом попытался выпутаться из неловкой ситуации:

– Я… э-э… в смысле… имел в виду…

– Никакие мирские дела и церкви не чужды, – изрёк, уставясь на собеседника непроницаемыми, блестящими на солнце, как ртуть, линзами очков наездник великолепного байка. – А ваша мирская проблема состоит в том, что десятый год церковь не ремонтируется. Вон, уже и строительные леса сгнили. А рабочих, реставраторов на них как не было, так и нет!

– Ваша, правда, – степенно склонился батюшка. – Ибо средств, достаточных для ремонта храма, в приходе нет…

– А тех, что есть, едва хватает на то, чтобы вам с матушкой каждый год в Таиланд или на Гоа летать, – не без ехидства посочувствовал Люций Гемулович. – Бизнес-классом, естественно…

Отец Александр закашлялся, заперхал в кулак, обескураженный осведомлённостью гостя.

– Да полноте, батюшка, мы люди свои, – дружески похлопал священника по спине Люций Гемулович. – Мы с вами в этой жизни всё правильно понимаем…

Такое панибратство покоробило отца Александра, но он лишь улыбнулся жалко, и, облизав пересохшие от вожделения губы, опять перевёл взгляд на чудо-байк.

– Наша компания, – между тем вещал ему гость, – отличается повышенной социальной ответственностью. Мы тратим на благотворительность огромные суммы. В основном, конечно, на территориях, где расположены наши структурные подразделения. Вот и с началом разработки месторождения, здесь, в Заповедном бору, я уверен, мы поможем вам привести Храм Божий, извините за каламбур, в божеский вид. – Люций Гемулович говорил чётко, словно строевой шаг печатал, вбивал каждое слово в сметённое сознание батюшки. – И церковь отреставрируем, и колокола закажем такие, что за сотню вёрст благовест слышен будет! Однако… – собеседник сделал многозначительную паузу, требуя повышенного внимания. – Однако и от вас небольшая, крохотная совсем, – в подтверждение он поднял указующий перст, – с ноготок, помощь потребуется! Освятить наше мероприятие. Благословить вхождение нефтепромысловой техники в Заповедный бор.

Отец Александр, неведомо чего ожидавший от незнакомца, может быть, требования заложить бессмертную душу его, батюшки в ответ на благотворительный акт, вздохнул, затряс бородой согласно с видимым облегчением.