Талисман для «Яичницы»

Я вспомнил: неделю назад мне позвонили на мобильный телефон, представились, как общество защиты животных, с социальным опросом, я помню, как они отреагировали на то, что я не могу терпеть кошек и собак.

Меня оскорбили, назвали бесчувственным живодёром и бросили трубку. Я, ещё тогда почувствовал, что это розыгрыш. Странная девочка! Её ровесники собирают марки, читают книги, учатся играть в шахматы, в крайнем случае разводят рыбок в аквариумах и держат в красивых клетках говорящих попугаев. Но не ворон. Я выставил клетку на балкон, решил утром поговорить с родителями этой девочки. Странный ребёнок! Мама у девочки работала учительницей немецкого и английского языков, но была не в школе, а дома. Очень долго не открывала дверь. Я отдал ей в руки клетку с птицей:

– Вот, ваша дочь вчера принесла.

Женщина пригласила меня на чай, грех было отказываться от умной интеллигентной беседы с очаровательной соседкой. Мне с детства казалось, что самые красивые женщины должны работать в школе. Я, через всю жизнь пронёс любовь к моей первой учительнице.

– Понимаете, эта птица досталась Насте от дедушки в наследство. У дедушки был небольшой магазин по торговле животными. После смерти владельца, мы весь товар распродали, а ворона никто не захотел брать, говорят ворон в дом беду приносит, но вы не верьте. Вороны очень способные и хорошие друзья, они очень умные, по крайней мере, умнее некоторых людей. А, на Настю вы не обижайтесь, вы, наверное, заметили, она у нас немного аутист, ей тяжело общаться с людьми, она больше делилась с вороном своими девичьими секретами. Ворон, наверное, больше знает, чем родная мать. Настя посещает специальную школу, отец каждый день отвозит и забирает её после занятий. Мы бы никогда не отдали ворона, он, фактически, единственный друг для ребёнка, если бы не спешные обстоятельства. Клиника в Италии готова принять Настю на обследование, а мне предложили место гувернантки в частной семейной школе при больнице. Муж может работать таксистом или водителем автобуса, он у меня на все руки мастер. Виза и билеты на руках, завтра вылетаем из Шереметьево. А, на птицу нужно кучу справок, да там вороны не живут, и он сам не хочет.

Ворон важно сидел в клетке и мотал головой, на шее у него висел брелок. Я снял украшение с шей птицы и отдал хозяйке квартиры, мне показалось, что он выполнен из редкоземельного металла. Женщина вернула мне украшение обратно:

– Это его. Кулон всегда был с ним, они неразделимы. Где бы не находился ворон, всегда рядом присутствует этот кулон.

Я опять нацепил цепочку на шею птице.

– Хорошо, я возьму его, если вы ответите на вопрос:

– Почему я? Почему ваша дочь притащила птицу именно ко мне? Мы до этого случая даже не разу с ней не общались.

Учительница одела очки.

– Спасибо вам большое! Настя сказала, что ворон сам назвал вашу квартиру, даже по имени отчеству назвал. Вы же Борис Савельевич, не так ли?

Так я ей и поверил, мои полные инициалы даже в соц. сетях путают. Наверное, из интернета всё выудила. Я поблагодарил за чай и с другом девочки-аутиста потопал в свою квартиру, на третий этаж. Клетку я опять выставил на балкон, я не знал, что едят вороны, забыл спросить у соседки, про их рацион. Влез в компьютер: Вороны едят всё, кроме солёной рыбы, не любят соль пернатые. Я увлёкся за компьютером, и про ворона совсем забыл. А когда утром вспомнил, птицы уже не было. Осталась одна самодельная клетка, сплетённая из алюминиевой проволоки. Как этот ворон выбрался, кто его знает. Я, вообще то, сторонник того, чтобы, и животные, и птицы, жили в настоящей природе, а не в вольерах и клетках. Привыкнуть я к ворону не успел и не переживал особо за пропажей. Ворон постучал в окно на следующий день, в клюве у него была шоколадка, как сейчас помню – большая «Алёнка», я открыл балконную дверь.

– Здравствуйте, Борис Савельевич!

Я чуть с третьего этажа не свалился. Как не верить приметам – сам аутистом стал, уже голоса мерещатся, скоро сам с птицей разговаривать буду. Ворон недовольно, потопал в клетку:

– Я к нему знакомиться пришёл, а он даже за шоколадку спасибо не сказал. Невоспитанный вы, Борис Савельевич!

Не хотелось, право уж, но мне кажется пора на приём к психиатру. Я принял успокоительное и лёг в постель. Дневной сон, говорят, успокаивает нервы. Пробуждение не принесло облегчения, в окно светила полная луна, на улице была дремучая ночь, в соседнем подъезде выла собака, под светом луны, изо всех щелей, повылазила нечисть, в подворотне ругались пьяные ёжики. Луна отражалась на поверхности журнального стола, на котором лежала шоколадка. Мой взгляд задержался на лакомстве, Алёнка подморгнула мне и начала строить глазки.

– Началось! – подумал я.

***

– Доктор! А разговаривать с животными – это нормальное явление?

– Успокойтесь пациент, что вас беспокоит?

– Меня беспокоит? Меня ничто не беспокоит, я возмущён! В мой мозг пытается вторгнуться фауна. Доктор! У вас есть кот или собака? Немедленно сдайте их в приют, поверьте, клетка не поможет, звери уничтожат нас.

Раздались какие-то звуки, как кто-то босыми ногами шлёпает по лужам на асфальте. Два полицейских заёрзали на креслах в приёмном покое и стали оглядываться по сторонам. Я сидел рядом с ними, на моих коленях примостилась клетка с птицей, я накрыл её чёрной материей от любопытных глаз.

– Доктор! Это ужасно! Я уже почти привык, что он разговаривает, и беспокоюсь только о том, чтобы его мой сосед, со второго этажа, не научил его плохим словам.

– Конкретно, что вам нужно в моём кабинете? Вы пришли с сопровождением? Вас привели полицейские?

– Я всегда хожу с сопровождением, с персональной охраной, так сказать.

– Понимаю. Вам не нравятся говорящие животные?

– Доктор, я привык. Мне не нравится, что Фима не выговаривает шесть букв, и когда он что-то пытается сказать, мне кажется, что он кушать хочет.

С улицы донёсся крик и скрип колёс автомобиля.

– Не беспокойтесь доктор – это моя охрана. Фимочка, сынок, я здесь!

Я обернулся к двери, коридор был пуст на подоконнике разбитого окна лежала полицейская фуражка с кокардой, на стене, через обои просвечивали силуэты человеческих фигур.

Металлические входная дверь, не открылась, дверь упала в коридор, вместе с косяками и половиной стены, по развалинам, навстречу мне, шёл громадный крокодил:

– Паска, не боись, я пуп! Кпо клашний?

Я открыл глаза. На крокодиле был намордник и поводок. Пациент обнимал своего домашнего любимца. Доктор лежал в кабинете без сознания, я понял, что приём на сегодня окончен, у меня была приблизительно такая же проблема, как у предыдущего пациента. Пелёнка с клетки упала на пол, ворон, с ужасом смотрел по сторонам:

– Ох, ни фига себе!

Он увидел развороченный вход, увидел доктора на полу, увидел крокодила:

– Это ветеринарная клиника? А, где же слон?

– Фимочка, скажи дяде до свидания!

Крокодил улыбнулся, насколько ему позволял намордник:

– До всечи! Я вас съем.

– Фима, надо говорить до встречи всем!

Я, по мобильнику, вызвал доктора, для доктора, в приёмную психиатрической лечебницы, и мы с птицей, поплелись домой, вслед за любителем животных. Я ещё увидел кавалькаду полицейских машин с эскортом пожарных. Не знаю – это, полицейские успели добежать до участка, или на мой звонок отреагировали в скорой помощи, подобным образом, но на нас с Вороном никто не обратил внимания, я купил в магазине плавленый сырок с ветчиной, покормил птицу, выпустил его на площади, погулять с голубями. С этого часа, мы начали привыкать друг к другу – спорить, ссориться, мириться, стараясь жить дружно – как кошка с собакой. Ворона звали Фрол, он так представился. Птица выговаривала все буквы, но проглатывала некоторые в разговоре, так что, его речь мало отличалась от крокодильей. Друзья Ворона называли – Рол, что было вполне приемлемо, и абсолютно, не портило отношения. Друзей у Рола было половина города, его знали во всех районах, но основных было трое: крыс, хомяк и таракан. Это была банда. Не смейтесь, я знаю о чём говорю. Все резонансные дела в городе проходили не без их участия. Зверьё всегда выходило сухим из воды, и зачастую, вместо настоящих преступников, страдали совсем невинные люди. Ворон встрепенулся в клетке:

– И не совсем, и не невинные, и не люди, а преступники.

Вы знаете, а он прав: три года клерк в банке, разрабатывал план ограбления века. Полиция поймала его на поличном, но украденных денег до сих пор не нашли. В основном, банда воровала еду, а банк – это так, ради принципа. Скажи, зачем тебе заграничные курорты, если отдохнуть можно и на Родине – в камере. Все тюрьмы в стране, находятся в живописных местах, а военные базы в золотом фонде Дискавери. Логика у животных была железной, с Вороном, вообще было бесполезно спорить на любые темы, у него был большой жизненный опыт, на который он опирался в любом диспуте, иногда он приводил такие исторические примеры, которые ни в одном учебнике не найдёшь. Я, поначалу ввязывался в спор, но Рол всегда находил свидетелей, живших ещё во времена Ивана Грозного, которые подтверждали правоту птицы. Рол любил орехи, я ему уже проспорил тонну арахиса, моей бы годовой пенсии не хватило, чтобы рассчитаться с пернатым, но он не был требовательным и прощал мои ошибки, как шахматист разрядник даёт фору любителю, только просил одного: чтобы я не закрывал форточку и не прогонял его друзей, когда они приходят в гости. Не улыбайтесь. Вы когда-нибудь слышали про крыс-мутантов в московском метро? Так вот, его друзья все были из этой серии. Крыс был большой, но интеллигентный и стеснительный, а таракан с хомяком… я ещё никогда не встречал таких животных. Ладно, таракану простительно, он родился вдвенадцатом веке, и не на нашей планете, но вы когда-нибудь видели хомяка, похожего на пылесос, он в размерах, почти не уступал Крысу. Друзья Ворона собирались у нас, на третьем этаже редко, гостинцы всегда приносили с собой, обожали восточные сладости, стол ломился от изобилия инжира, хурмы, халвы, пахлавы, был и шербет, и обязательно – арбуз. Хомяк, как и все хомяки, был обжорой, он мог съесть больше своего веса, а таракан был наглый. Он, каждый раз, уполовинил наш холодильник, оставляя, вместо еды, валюту: то воны, то тугрики, мог в морозилку загрузить новозеландские ракушки. Таракан был самым вредным из друзей Ворона. Рол называл таракана – Стратег, хомяка – Кукуруза, а про Крыса – совсем другая история, у Крыса было и имя, и фамилия, и отчество, он из перерождённых, раньше крыс человеком был, но давно, где-то в девятнадцатом веке. Я по компьютеру проверял, всё сходится, все его рассказы, до мелочей. Крыс просил не упоминать его фамилию, его род был довольно знаменит, Крыс не любил сенсации, не к чему это, Крыс смирился, что ничего не вернёшь. Я всегда удивлялся, что связывает это зверьё, у них у всех разные истории, по характеру они не похожи друг на друга. Друзья никогда не ссорились. Меня они воспринимали – никак, как приложение к квартире, в которой живёт Ворон. Ворон о себе старался поменьше говорить, часто отнекиваясь от моих расспросов: не помню, не видел, не знаю. Но я чувствовал, что он тоже не простая штучка, когда, чуть его не застукал за работой с компьютером. Я узнал потом, чуть погодя, это зверьё связывала тайна, судьба в дальнейшем, так запутала мою жизнь, что я, невольно, стал частью этой тайны. Иногда Ворон пропадал, он предупреждал, чтобы я не беспокоился, у птицы была своя жизнь, он был вполне взрослым мальчиком, и я в неё не вмешивался. Как-то были его друзья в гостях, и зашёл разговор о женщинах. Я поинтересовался, почему у Ворона пары нет? В Москве столько молодых красивых самок! В коллективе зверей, сразу возникла какая-то неловкость, все сразу притихли. Хомяк запустил в Ворона арбузной коркой:

– Пусть только попробует со свалки ворону притащить! Перья вырву.

Я тогда не придал значения, видимо почувствовал, что ляпнул что-то, не в тему. К психологам я больше не обращался, после встречи с Вороном случились такие перемены, что я разговоры между животными, считал обычным делом, только и со зрением моим что-то сталось: я стал видеть духов, привидений, стал определять мутантов, среди людей. Ворон был разносторонней личностью: ему нравилось посещать футбольные матчи, он всегда болел за проигравших. Наряжался, чистил перья, и летел в театр, без разницы какой репертуар, он любил сам дух театра. Иногда посещал концерты, но никогда не досиживал до конца представления: фонограмму я могу и дома, по компьютеру послушать. Ворон не любил цирк, на это у него были свои причины. Как-то Крыс проговорился, что Рол знает много фокусов, но я не лез с расспросами, чувствовал, что эта тема для Ворона неприятна, если нужно будет, сам расскажет. Я шёл по улицам, со мной здоровались собаки, кошки, наоборот, старались прикрыть рты. Я перестал ходить в зоопарк, старался даже не пройти мимо. Что хорошего может быть в тюрьме, где ты приговорён к пожизненному заключению. Посетители просто не знают, что думают и говорят о них животные. Я любил сидеть на лавочке, на площади, разговаривал с голубями, узнавал все самые свежие новости, подкармливал их свежим батоном. Встреча с Вороном полностью изменила мою жизнь, кроме того, что я овладел языком животных, я, как сам Ворон, и его друзья, стал вегетарианцем, и пробегал мимо колбасного отдела в супермаркете, меня тошнило от запаха пельменей и чебуреков, я возненавидел киоски-вагончики, торгующие субпродуктами. По всему городу морги для животных. Ворон говорил, что раньше на востоке мумий ели, а в Китае, в ресторанах, подают блюдо из человечины. Я верил Ворону, ему не было смысла лгать. Рол расстроился, не смог зацепить меня на спор, на всякий случай я проверил его слова по интернету. Ворон оказался прав, я даже мог заказать оба блюда, но только, не на мою пенсию, и не в этой жизни. Рол пошутил:

– Ты смотри, чтобы тебя не внесли в меню!

Именно, такие сайты, и пасут спецслужбы. Думаю, их зарплаты хватит, чтобы заказать тебя в любом виде.

– Но, я же не мумия!

Рол любил такие диалоги: