Талисман для «Яичницы»

Слухи в маленьком мире распространяются с неимоверной скоростью. Ещё не успели зелёного с Черепахом переправить в тюрьму с побережья, как об этом знал каждый грей. Ещё все знали, что в тюрьмах никто долго не выживал, узники погибали от таинственных болезней и агрессивности охраны, ходили слухи, что на заключённых испытывают какое-то тайное оружие. Идея о спасении Пустельги, пришла в голову Капитану, он поделился своими мыслями с командой, побывавшей с ним на острове. Люди поддержали его, особенно активен был Юнга. Капитан стал разрабатывать план, он привлёк к этим разработкам Юнгу, и наконец, сама фортуна способствовала их желаниям. Капитан, в кулуарах, узнал о замене главного следователя в тюрьме, остальное было дело техники, Юнге осталось разыграть роль следователя. Перед воротами тюрьмы появился молодой человек, в голубом наряде пенитенциарной службы, у стражников был намётан глаз на появление офицеров, тем более, что они были предупреждены и стояли навытяжку, перед появившимся. Старый следователь выглянул в окно:

– Лёгок на помине!

Он давно уже, с нетерпением, заждался замену. Он не любил молодёжь – она, зачастую скорее исполняла приговор, чем думала. Следователь начал собирать свои вещи. Дом был разрушен, город тоже, он не знал, куда ему следует возвращаться, но и в тюрьме находится у него сил не было. Как всё уже надоело: тюрьма, запылившиеся папки с делами, сейфы, и эта война. Офицер вошёл в кабинет, и не здороваясь, протянул документы в руки следователя, а вместе с ними, письмо из министерства. Старик отодвинул в сторону характеристики с вензелями, вскрыл письмо. Эти рекомендации ему ни о чём не говорят, кто-то усердно толкает малого вверх. В конце письма была приписка с адресом по какому следователю надо обратиться для определения с жильём, и получения продовольственных карточек. Это уже было интересней. Следователь, по привычке, старался запомнить адрес, он знал, что в мире, в котором он существует, документы умирают быстрее, чем люди. Опять внизу шум. Стражник, дежуривший в коридоре, сказал, что повара опять подрались: дверь на замке, у каждого из поваров свой ключ, по их словам, в кладовку никто не входил, если кто из них и отлучался с места работы, то по естественной надобности. Повара обвиняют друг друга в чревоугодии. Старик рассмеялся:

– Это как?

Он мысленно представил трёх толстяков, едва помещающихся у кухонной плиты.

– Они обвиняют друг друга в воровстве домашних тормозков.

Повара, каждый день приходили на работу, гружённые, как лошади: рюкзаками, коробками, банками, склянками, добавляя работу охране, проверяющее содержимое вещей обслуживающего персонала, проносимых в тюрьму. Старик завис!

– Это как?

Он помнил, что ещё недавно был скандал на кухне, пропажу так и не удалось обнаружить. Следователь спросил стража:

– А, на взвешивание вы их водили?

– Водили. Что толку, все три хряка весят одинаково. Любой из них мог слопать три тормозка, и это, абсолютно не скажется на их фигурах.

Страж зацепился:

– С чего вы это взяли?

– Господин следователь, два дня назад, эти три кабана, всю тюрьму без еды оставили!

Следователь промолчал, но он согласен был со словами служащего. Ему тоже были неприятны эти – вечно жующие физиономии. Молодой офицер вращал глазами по сторонам, не понимая, что здесь творится, и причём какие-то повара к его назначению. Офицер нервничал, три раза вытирал пот с лица голубой пелёнкой. Следователь наконец обратил внимание на юнца, подал ему носовой одноразовый платок.

– Дела в сейфе, ключ на столе, вода в котле.

Юнга хотел спросить:

– Зачем вода?

Но старик вытолкал его из комнаты и увлёк за собой – по коридорам тюремных казематов. Вся грейская тюрьма находилась в скале, камеры и большая часть здания были выложены местным гранитом. Тюрьма – это был первый объект, построенный греями, со времён пришествия. Война её совсем не коснулась. По каким-то негласным правилам, в любой войне, разрушают всё – до основания, оставляя нетронутыми тюрьмы и дворцы. Дворцы – это тоже тюрьмы, только не для плоти, а для души. Юнга, только успевал перебирать ногами:

– Кажется его приняли, кажется пронесло…сердце работало на износ.

План капитана сработал. Старик показал на маленькую дверь, за ней была комната пыток, а рядом, среди этих ужасных специализированных орудий, залитых высохшей кровью, была скамья дознания. Юнга пытался не подать вида, но запах …этот запах крови и внутренностей различных существ, Юнга выскочил за дверь, фонтаном, чуть не обдав конвоира с подследственным. Юнга в этом худом субъекте, на плечах которого было сплошное рваньё, и сам он был весь, какой-то сваленный, грязный, еле узнал Пустельгу.

– О, следы космоса! Что они с тобой сделали?

Юнга еле сдержался, чтобы не обнять друга. Но он сделал вид, что не узнал пленника. Следом за Юнгой, из комнаты вывалился следователь:

– Привыкайте, молодой человек! Тюрьма – это не балет!

Заключённый что-то хотел сказать, и протянул руки к молодому офицеру, но конвоир усмотрел нарушение в поведении подопечного, и ударами плети остановил узника. Пустельга, закрыл голову руками, сидел на корточках и безропотно сносил все удары стражника. У Юнги сжались кулаки, он уже сделал шаг, чтобы защитить друга …но нет, нельзя, Юнга сделал вид, что споткнулся, и упал на заключённого, приняв последние удары конвоира на себя. Он едва успел, шепотом, на волшебном, сказать:

– Молчи.

Пустельга, вздрогнул. Ему не верилось, он уже устал от одиночества, от систематических побоев и постоянного издевательства. Великий космос услышал его молитвы. Теперь у него появились силы терпеть. Да, он узнал, он конечно узнал Юнгу. Ему пообещали очную ставку, он не знает с кем. Последняя очная ставка была с Квином, с его земляком, с которым они пережили ад на острове. Учёный находился в ужасном состоянии, греи посчитали, что он мутант ящеров и к нему были применены интенсивные меры дознания, по первой категории, как к врагу. Греи ненавидели ящеров, и готовы были живьём содрать шкуру с врага. Другу выкололи глаза, подвергли допросу с применением огня, просто так, из расовой неприязни, их даже не интересовали ответы подследственного. Ему под панцирь запустили шилохвостов, я представляю, через какую боль пришлось пройти Черепаху. Он на ощупь, ещё узнал меня:

– За что? За что, они с нами так? Мы же им не враги. Я только хотел рассказать, как погиб остров.

Это были последние слова друга, сказанные на волшебном. Его вспороли, как селёдку, об этом я услышал разговор конвоиров. Никогда…никогда тебе теперь не выучить язык ящеров! Кого ещё эти изверги нашли для издевательств? Кого ещё хотят подвергнуть мучениям? Ах, как жаль, что Юнга не знает языка ящеров!

Вечером Линейка разбудил Пустельгу:

– Кто-то стучит.

– Стучит и стучит, мы то причём?

– Послушай, зелёный!

Я прислушался, из подвалов доносился глухой звук, через который можно было услышать знакомую дробь. Язык ящеров, ой, живых деревьев, а, какая разница? Линейка не выдержал, стал переводить прямо в ментал:

– Ответьте, слышит ли меня кто-нибудь?

Почерк был мне незнаком, вполне возможно, что это греи выделываются, подобрали код, а теперь провоцируют. Греи от меня требовали одного, чтобы я признался, что являюсь шпионом ящеров, тогда моя смерть будет красивой и лёгкой. Ни за что! Я не стал отвечать, а Линейка не выдержал, послал закодированный сигнал. Ответ услышал и я, кто-то обещал Линейке надрать уши. Честное слово, я знал, что у живых деревьев исключительный музыкальный слух, но не знал, где у них находятся уши.

– Лоя! – вскрикнули мы оба, и тюрьма, на пол ночи превратилась в смесь кастаньет с трещоткой.

Я уже знал всё, как появилась девушка на планете, и рассказал, что случилось на острове, и с моим другом Корнежабом и с Черепахом. Сказал, что на планете война с пришельцами, как мог, описал орангутангов. Лоя видела результаты военных действий, она описала разрушенный город и как попала в плен. А для Линейки передала отдельное сообщение, что детям не место на войне, им не место даже на этой планете. Я уже не слышал, как ругалась девушка, у меня на Линейку были свои планы. Я послал ему в ментале фотографию Юнги. Я знал, что он будет ночевать в тюрьме. Задача мальчишки состояла в том, чтобы, воспользовавшись невидимостью, найти друга и узнать о его планах. Я не сомневался, что Юнга появился в тюрьме с единственной целью, чтобы спасти меня. Теперь его задача усложнялась – надо было спасать и Лою. Ночью я осторожно, не касаясь, окликнул ребёнка, и Линейка незаметно, как осьминог, просочился через оконную решётку и исчез в ночной мгле. Я пол ночи не спал, переживал за малого; одно дело гулять по улице, другое дело – в окружении вооружённой охраны, где стражи и день, и ночь, следят за тем, чтобы никто не проник за тюремные стены, без позволения командования. Любое неосторожное действие малыша, могло привести к трагедии и сорвать хорошо подготовленный план. Но обошлось, Линейка через два часа вернулся в камеру с обнадёживающими мыслями. Юнга передал, что в связи с близкими военными действиями, очная ставка зелёных отменялась приказами из министерства. Я постараюсь заблокировать прямое управление командования и завтра, вас вызовут в комнату допросов, мы обговорим там все наши дальнейшие действия. По всей видимости, комната нашпигована всеми шпионскими хитростями, поэтому, говорить придётся нам, на волшебном языке, а Лое ты отстучишь на языке деревьев, если у неё возникнут срочные вопросы. Обстановка вокруг тюрьмы сложная, нас паукообразные обезьяны отрезали от военных сил греев. Пока они нас не нашли, надо убираться из тюрьмы, я не думаю, что тюремной охране удастся долго противостоять элите космического десанта. На передовой, я видел, как орангутанги стирают греев – как ластиком на бумаге, не остаётся даже следа. Пришельцев мало, по сравнению с греями, и они лишены главного козыря – кто-то взорвал весь их флот. Но обезьяны всё ещё сильны – у них, сверхмощное ручное вооружение, одни только нейтрализаторы, чего только стоят. Нам надо уйти незаметно. Нам надо уйти, как получится. Завтра решающий день, Пустельга. Я знал, что друг взвесил каждое слово, перед тем, как сказать его. Юнга отличался лаконичностью. Завтра, так завтра. Линейка уже спал, для него завтра уже наступило. Пусть ребёнок отсыпается, а нам ещё предстояло очное свидание.

Наконец мы встретились. Юнга первый начал разговор, я едва успевал отвечать, поддерживать тему и суфлировать для Лои смысл нашего диалога. Лоя врубилась, что следователь свой, и никто не будет вставлять иголки под ногти, и подвешивать на дыбу. Девушка, при виде пыточной камеры, теряла сознание, видимо ей тоже досталось от греев. Я сравнивал их с аборигенами, ящеры тоже относились к пленникам не лучшим образом.

– Но нас же схватили без оружия?

– Не совсем. У Лои был нейтрализатор второго класса.

– Линейка, ты что здесь делаешь? Когда я уходил, ты же спал.

Теперь пришла моя очередь ругать недоросля, вечно он лез в самое пекло, туда, куда нельзя. Прав был друг Корнежаб:

– Ты ещё с нашим потомством не встречался!

Линейка засмеялся, и полностью выдал себя, перед всеми присутствующими. Юнга возмутился:

– Нам ещё детей не хватало посвящать в наши планы.

Он предложил мне перейти на волшебный, бедный друг, он не знал, что Линейка может читать мысли, и даже, если его выставить из камеры, это не спасёт ситуацию. Решено быть на готовности, через час, Юнга откроет двери камер, и мы уйдём подвалами к морю. Там нас будут ждать. Наше общение на непонятном языке, не осталось без внимания. Юнга не учёл, что работал особый отдел внутренних расследований. По его распоряжению были заблокированы двери в пыточную камеру, и по тайным трубопроводам, со всех щелей стал поступать сонный газ. Линейка уже был научен, ему не нравилось, когда раскалывается голова, и, вообще, он проголодался, пора обедать. Линейка смылся через мусоропровод, а мы попадали там, где сидели. Это, наверное, нас и спасло. Капитан рассказывал, что паукообразные обезьяны нашли тюрьму, и как альпинисты влезли внутрь, и не применяя оружие, пинками, выставили весь обслуживающий персонал. Да, и что им могли противопоставить охранники? Кроме плёток и специальных палок у стражей ничего не было. Инопланетяне быстро провели зачистку, убедились, что внутри самуров нет, и покинули негостеприимное здание. Нам показалось, что обезьяны остались недовольными: всё смотрели на свои наручные приборы, которые непрестанно моргали, о чём-то сигнализируя. Но ещё больше они были не довольны, что на кухне им ничего не удалось найти съестного. Они раскрыли все двери и выпустили заключённых, а вас, наверное, приняли за мёртвых, они куда-то спешили, и тщательно вас не обследовали, один вид пыточной камеры, говорил о том, что жизнью здесь не пахнет. Мы дождались, когда обезьяны уберутся, и принялись искать вас. Еле нашли, и вы все оказались живы. Осторожно, ступенька. Мы уходили от тюрьмы подземными туннелями.

– Стойте! Меня подождите, я не могу так быстро.

– Кто это? – испугался капитан?

Значит мысленная телепатическая команда Линейки, и его достала! Линейка потерял видимость. Лоя, хватаясь за бока, сползла на землю. Я тоже не мог удержаться от смеха – маленький толстый бочонок, совсем не был похож на дерево. Линейка застрял на входе в очередной туннель, и запаниковал. Я пообещал вернуться за ним, через два дня, когда тюремная пайка утрусится. И, только, капитану, ведомыми тропами, мы пошли навстречу, к базе греев.