Поиграем в ладушки?

– Тётёлечка, не надо охрану! – тем временем просительно канючила Ладушка. – Понимаешь, он меня пригласил. Я его нашла. А это – кажется, не он!

Тётёля решительно повернулась к Миму.

– Так! Куда ты ее приглашал, извращенец?!

– Я? – казалось, Мим ошалел от такого напора. – Приглашал? Ее?! Очень надо! Да это она сама за мной гналась!

– Это правда не ты? – неожиданно тихо спросила Ладушка, наклонившись к самому уху Мима. – Анаболик Мотебудан? Лев Самус лег на диван?

– Ты и вправду чокнутая! – больше удивленно, чем зло, шепнул в ответ Мим.

– Простите! – воскликнула Ладушка уже громко, и в голосе ее зазвучали слезы разочарования. – Я думала… Словом, я ошиблась. Мне очень-очень стыдно!

– Пойдем! – Тётёля решительно взяла Ладушку за руку. – Ты, Оладушек, держись подальше от таких… Бегемотов! А то наплачешься!

Она бросила еще один презрительный взгляд на Бегемота, и потянула племянницу к эскалатору. Бегемот и Мим проводили их взглядом.

– Ты чего побежал-то, господин Тёма? – нарушил Бегемот молчание некоторое время спустя.

– Чего-чего… – Мим отвел глаза. – Стою себе, никого не трогаю, и тут вдруг из толпы – эта. Идет и смотрит как-то странно… И зубы оскалила. Ну, я решил отойти от греха подальше. Она – за мной. Я бегом – она не отстает! Да тут полгорода сумасшедших! Вдруг укусит, а мне потом уколы от бешенства ставить?

– А ты ничего не скрываешь? – вдруг проницательно поинтересовался Бегемот.

– Нет! – Голос Мима был твердым, но глаз своих он так и не поднял.

– Н-да… – горестно вздохнул Бегемот. – Грустно… Кажется, мне теперь тоже нечего скрывать. Даже если б я и захотел. Эта женщина – та самая дама из кондитерского отдела, из-за которой я трачу всю свою зарплату на сладости, а ты – бесплатно зарабатываешь сахарный диабет. И, если уж я не достучался до ее сердца в шикарном костюме бегемота, то, боюсь, надо сматывать удочки… Мои шансы в костюме офисного червяка уж точно будут равны нулю.

Мим ничего не ответил. Но, нагибаясь за своей упавшей шляпой, украдкой вздохнул не менее горестно.

День Тётёли и день Капитана

За несколько часов до описанных событий, Капитан томился в кондитерском отделе. Он с «заинтересованным» видом разглядывал ценники и украдкой бросал взгляды на Тётёлю, даже не догадываясь, что судьба уготовала ему скорое превращение в бегемота.

В настоящее время в кондитерских отделах редко бывают очереди. Утром перед самым началом рабочего дня к витрине намывает офисный планктон – покупают печенье и сушки для офисного чаепития. В обеденный перерыв прибегают голодные дамочки и берут пирожные на развес. В конце дня идут домохозяйки запасаться конфетами и пряниками для вечерней трапезы. В остальное время очереди здесь не увидишь. Вероятно, это говорит о высоком качестве жизни. О том, что мы, наконец, наелись…

Тётёля отсутствию очереди профессионально радовалась, а Капитан обывательски огорчался. Продавщицу очередь отрывала от приятных бесед с напарницей. Покупателю же дарила несколько дополнительных минут, чтобы издалека полюбоваться на предмет своего обожания и собраться с мыслями.

– Ну что же ты! – обращался к себе Капитан, не то сердясь, не то уговаривая. – Уже даже не смешно! Какой день ходишь?! Неужели так трудно заговорить? Пригласить куда-нибудь, поужинать, пообщаться… Вдруг, у нее в голове одно крем-брюле? Этот вариант мы уже проходили.

Как обычно, он подошел к кондитерскому отделу со стороны самой дальней витрины. Ежедневно, проделывая неспешный путь до весов, он набирался мужества перед предстоящим разговором. Но мужества всегда хватало ровно на то, чтобы купить зефир и сбежать.

– Очередной жених на горизонте… – тем временем подначивала Ольгу напарница. – Гляди, каждый день возле выпечки трется, а никогда ее не покупает! Ох, неспроста такие клиенты! Схожу, проверю!

Она поправила прическу, и, покачивая бедрами, поплыла в другой конец отдела.

– Вам чем-то помочь? – кокетливо пропела она.

– Что? – Капитан поднял на глаза и оторопело смотрел на женщину несколько секунд. – А! Нет. Спасибо. Я пока… Пока смотрю.

– Яс-с-сно! – ехидно протянула продавщица, развернулась на каблуках и вернулась к Ольге.

– Насколько я понимаю, это ваш клиент! – сообщила она, пытаясь за сарказмом скрыть завистливые нотки.

– Да уж, – устало вздохнула Ольга, – красавец…

– А ты все принца на белом коне ждешь? – все ехидничала напарница.

– Дождешься тут! – пожала плечами Ольга. – Вообще, русская женщина принца на белом коне не ждет, а останавливает на скаку. Только этот принц пусть скачет мимо. Определенно герой не моего романа.

***

Если не все, то многие (хотя, на самом деле, все!) в детстве хотя бы раз мечтали о неограниченном доступе к конфетам. Но воплотить мечту в жизнь удалось отнюдь не каждому. Среди счастливцев оказалась Ольга, продавщица кондитерского отдела в огромном супермаркете. Но странное дело: проводя так много времени среди всевозможных сладостей, счастливой себя она не чувствовала. То ли от того, что избыток сладкого (в прикладном и узком смысле) высыпает на щеках диатезом и ложится «спасательным кругом» на некогда тонкую талию. То ли от того, что сладкое (в смысле широком и философском), когда его слишком много в жизни, становится приторным и вызывает неприятие.

Свою «сладкую жизнь» Ольга с неуемной энергией начала обустраивать немедля после переезда из Крутёнок в областной центр. Из родной деревни она бежала, сломя голову, после окончания десятилетки. Даже если бы ей одномоментно предложили непыльную работу в поселковой администрации, бесплатное молоко с фермы, фотографию на доске почета и директора плодоовощной базы в мужья, она бы отказалась. Жизнь в отчем краю не казалась ей сладкой ни под каким углом. Горизонты ее желаний простирались куда шире: до отдельной хорошо обставленной городской квартиры с ванной и горячей водой; мужа – пусть не очень красивого, но занимающего ответственный пост; большого зеркального шкафа, забитого всевозможными импортными шмотками; и обязательно – ухоженных рук без цыпок, но с дорогим маникюром.

Как ни странно, этот рубеж был взят без особого даже труда. Когда студенток Технологического училища отправили на практику на консервную фабрику, семнадцатилетняя Ольга своим нежеланием пачкать руки и портить маникюр в первый же день сумела вогнать в яростную дрожь всех, начиная от обработчиц овощей и заканчивая мастером производственного участка. И только директор по сбыту готовой продукции, случайно ставший свидетелем конфликта, не стыдил белоручку. Для начала он снял практикантку с линии и переместил в свою приемную, а впоследствии – и в свою квартиру.

Вопреки мрачным прогнозам Ольгиной родни, он развелся со старой женой и сыграл свадьбу с молодой невестой.

Ему было за сорок, был он лысоват и малость кривоног, а когда смеялся, то неприятно повизгивал, будто поросенок в мешке на тряской дороге. Но Ольга верила в то, что любит своего избавителя. Вполне достойной компенсацией за лысину и неприятный смех была трехкомнатная квартира, личная «Волга», хороший оклад. Появился вожделенный зеркальный шкаф и быстро наполнился заграничными вещами. Случался отдых в Крыму и даже экскурсионная поездка в Болгарию.

Муж до поры таскал ее за собой на разные деловые и полуделовые банкеты. Хвастался друзьям, словно не мог наиграться дорогой безделушкой. Когда случалось заскочить домой на обеденный перерыв, с радостью уминал Ольгин деревенский борщ, и нахваливал атмосферу домовитого уюта, созданную молодой женой.

И все же желанная сладкая жизнь все чаще вязла в зубах. Муж умел говорить только о консервах, сбыте и футболе. Его друзьям было от сорока до шестидесяти, женам друзей – соответственно. Муж любил коньяк и часто пил его вволю. Не столько, чтобы утром не встать на работу, но достаточно, чтобы стать тяжелым и неповоротливым, как поддон с ящиками консервированных баклажанов. С некоторых пор молодая жена перестала выносить запах коньяка и вечерами не спешила на супружеское ложе.

Потом командировки мужа стали все чаще и длиннее, совместные выходы в консервно-сбытовой свет все реже, а похвалы в адрес супруги – формальнее. Наконец, появилась Людочка – практикантка из технологического училища.

После развода у Ольги в сухом остатке оказалась съемная комната в коммуналке на окраине города, чемодан любимых платьев и белые ухоженные руки с маникюром. Среди нематериальных приобретений был бесценный опыт. Во-первых, Ольга поняла, что общность интересов в семейной жизни – не последнее дело. Во-вторых – что имущественные отношения супругов в случае развода не мешает обговаривать заранее и прописывать на бумаге.

***

Николай с детства видел себя капитаном. Не важно каким – воздушного судна, океанского лайнера, космического корабля. Главное – офицерский китель, горящие огнем пуговицы, капитанская фуражка с кокардой и погоны.

Вместе с тем, трудно было представить себе мальчишку, более непохожего на подтянутого капитана. Он был рыхлым и рослым – на голову выше своих сверстников. Волосы были вечно взлохмачены, рубашка – выпростана из-под брючного ремня, пухлые щеки и губы – в пятнах потекшей ручки. Его звали Кисель, Хрюн и Гуляш. Но не Капитан…

Вместе с тем Коля не замыкался в себе. Он был самым искренним болельщиком, когда другие гоняли в футбол. Не замечая издевки, бежал по «липовым» поручениям одноклассников в учительскую, доверчиво улыбаясь от возможности кому-то чем-то помочь. Никогда не жалел ни карандашей, ни решенной задачки, ни коржика в буфете. Он отдал бы и больше, если б кто попросил. Он умел радоваться чужой радостью и мечтал о настоящем друге.

Учился он без особых проблем, успевая на «отлично» по всем предметам, кроме физкультуры. Теоретически Коле нравился спорт. Но после того как он трижды за урок повалил коня, через которого пытался перепрыгнуть, физрук составил для него индивидуальную программу занятий. Программа по большей части состояла из общеукрепляющего сидения на скамье около раздевалки. Успехи воспитанника преподаватель раз и навсегда оценил на железную тройку. Коля доверчиво улыбнулся и принял это, как должное.

К старшим классам у него появилось новое имя – Гений. Это случилось после того, как Коля раскопал в кабинете физики старый осциллограф, который почти совсем не работал, и сделал из него… осциллограф, который не работал совсем. Однако этот поступок почему-то необычайно возвысил его как в глазах одноклассников, так и в глазах учителей. За Колей безоговорочно признали технический талант. Будущее было определено. Коля-Гений послушал старших и поступил в политех.

Из политеха он вышел с дипломом инженера-проектировщика и женой Ирочкой. Ирочка являлась дочерью подруги маминой сослуживицы. По словам мамы, она была «ребенком хороших родителей, а это уже полдела». Среди других характеристик указывалось, что невеста умна, трудолюбива, скромна и даже застенчива, хоть и не блещет красотой. Гений снова доверчиво улыбнулся и еще раз послушал старших. На этот раз зря. Ирочка действительно не блистала красотой. Но вместо ума, трудолюбия и скромности в первые же недели супружеской жизни явила мужу истеричность, стервозность и патологическую страсть к телесериалам.

Отдав невесте руку и сердце, Коля и думать не мог, как скоро он получит упреки в безрукости и бессердечии. Он пытался быть хорошим. Когда жена ругала его за то, что он за все выходные палец о палец не ударил, Гений поднимался с дивана и обстоятельно ударял палец о палец: вдумчиво выносил мусор или, к примеру, брал веник и дочиста подметал середину комнаты. Но Ирочке было мало.

Постепенно Коля понял, что фраза Ирочки: «Я не желаю с тобой разговаривать!» вовсе не означает, что жена и впрямь не будет говорить, а значит лишь то, что она не будет слушать. Впрочем, горе-Гений не унывал. На время любимых телесериалов Ирочка делала передышки в воспитании мужа. А сериалов по телевизору показывали много.

Все так и шло – ни шатко, ни валко, но однажды оказалось, что Ирочка несчастна в любви. Видите ли, в брак с Колей она вступила под давлением родителей, однако сердце ее уже долгие годы принадлежит другому. Кажется, какому-то Игорю или Славе – Коля так и не разобрался. Естественно, виноват в этом оказался он, треклятый Коля, насильно связавший ее узами брака и вырвавший из ее уст обещание, которое она должна была дать не ему. Ежедневно Коля слушал слезные монологи о том, как загубил Ирочкину молодость, и виновато улыбался.