И грянет атомов песнь

– Может и богиня. – Пожала она плечами. – А вот ты почти труп, милый.

Я чувствовал, что она не врет. Здесь было хорошо и не было боли, но где-то в глубинах Каморана мое тело лихорадило и знобило на пороге за Грань.

– Что такое я видел? Где я вообще? Кто ты? – Как из пулемета засыпал я мою собеседницу вопросами.

– Ты должен понять, кое-что, дорогой… – Девушка подплыла ближе и кончики ее волос создавали дуговые разряды, используя мое лицо как проводник. – Коснувшись пустотьмы – ты вычеркнул себя со световой линии вселенной, перестал двигаться в фотонном русле спешащих к своей кончине электронов, протонов и нейтронов, замер под поверхностью релятивистской океанической глади, недосягаемый для ее волн.

Я взглянул на свое тело, окровавленное и измученное, но достаточно материальное, чтобы толика сомнений отразилась на моем лице.

– Только я удерживаю тебя здесь, тут, там… – Девушка постучала пальцем по моему лбу, и место это зажглось внутренним огнем. – Именно поэтому, Зэр, ты должен сделать то, что предначертано.

То, что написано среди звезд.

Ее героическая поза заставила меня захихикать. Право слово – эти пафосные речи и абсурдный эзотерический гибрид из реальности и вымысла уже должно быть свели меня с ума.

Наверняка, я лежал где-то себе спокойно, пуская слюну из уголка рта, а это был просто отголосок моего предсмертного бреда. Радовало, что в последний путь меня провожает красотка, а не Костлявая в плаще и с косой.

– Зэр… – Ласково сказало мне видение предо мной. – Зэр, ты должен зажечь искру.

Я уставился на нее, осознав слова.

– Ты должен развоплотиться, милый. А я соберу тебя заново.

– Ха. – Только и ответил я ей.

– Словно феникс из пепла, Зэр…

– Ха-ха.

Закономерный итог, финал без аплодисментов, занавес моей пьесы. Не то, чтобы я рассчитывал выйти сухим из воды, но смерть до сих пор пугала меня. Отнюдь не физической болью, а загубленным шансом сделать всё правильно.

Я совершил так много ошибок на пути к свободе, что это всё не должно было быть напрасно. Я подвел настолько многих, что должен был жить несмотря ни на что.

Так много надо было еще сделать, но сил не осталось.

Осталась только вера.

Я понял, что снова лежу в своей гробнице, червином жерле тоннеля, а протянутая моя рука сжимает жилу анимы. Темнота была повсюду, и не было света звезд, чтобы разогнать ее.

Второй рукой я снял с пояса рукоять наноклинка, металлический цилиндр, что послужит моей последней цели. Пальцы осторожно пробежались по камню передо мной, выискивая выступ скальной породы. Вот и оно, удачно местечко для удара – прямо рядом с той жилой пустотьмы , что удерживала мою руку потоком энергии.

Я занес рукоять, а сердце бешено колотилось в груди, заявляя, что оно еще живое.

– Словно феникс, Зэр… – Донесся до меня шепот.

– Словно птица ощипанная! – Крикнул я и ударил рукоятью прямо в камень.

Искра появилась мгновенно, несмелая падающая звезда, а потом мир разлетелся на атомы.

Забирая меня с собой.

ГЛАВА 4.

Человеку надо мало:

после грома – тишину.

Голубой клочок тумана.

Жизнь – одну.

И смерть – одну.

Утром свежую газету —

с Человечеством родство.

И всего одну планету:

Землю!

Только и всего.

И – межзвездную дорогу

да мечту о скоростях.

Это, в сущности,– немного.

Это, в общем-то,– пустяк.

Невеликая награда.

Невысокий пьедестал.

Человеку мало надо.

Лишь бы дома кто-то ждал.

Р. Рождественский ©

Великие энергии схлестнулись двумя встречными бурями бурь, раздирая случайные частицы в ничто.

Связи рождались и умирали в поисках невозможного симбиоза, создавая квантовые сингулярности и аннигилируя сотней термоядерных реакций.

Стягивались, стягивались, сшивались в клетки, а клетки формировали ткани.

Химические соединения наполняли шаблон, древнейший паттерн разумной жизни, в пропорциях заложенных когда-то тем, кого принято было называть богом.