Алька. Кандидатский минимум

Я позвонил Сашке Тележникову.

– Сань, привет, Алек. У меня к тебе просьба: позвони Резо в Питер, попроси его об одолжении – к нему человек с просьбой обратится, скажи, что от тебя, пусть поможет. Я тебе завтра всё объясню, сделаешь – перезвони мне по телефону.

И я назвал Катькин номер телефона.

– Хорошо.

Минут через пятнадцать Санька перезвонил.

– Всё, я с Резо договорился, записывай его координаты.

Я отдал телефон Реваза Николаю, мы распрощались и уехали. Николай укатил в Ленинград, через неделю перезвонил и попросил выслать первый транш. Я снял в сберкассе девятьсот рублей, заработанные летом, добавил сотню, отдал Лёшке. Он добавил свою тысчонку и отослал деньги почтовым переводом. На следующий день я получил почтовое уведомление: «Две тысячи имярек вручила лично. Заведующая отделением номер…»

Николай встретился с Резо, и тот купил у него всю оставшуюся сумму. Весной он позвонил мне, мы обсудили, что за нами осталось. В силу того, что я помог ему хорошо продать остаток чеков через Резо, он простил мне мою часть долга, но затребовал, чтобы Лёха закрыл свою часть долга. Я сообщил Алексею, а он посоветовался с отцом и решил не платить.

Этот инцидент весьма повлиял на наши отношения с сестрой. Она вдобавок сказала нашей матери, что не уверена, что мы эти деньги не присвоили. Узнав об этом, я прекратил общение с ней и Георгием, впрочем, они тоже не горели желанием такого общения, в общей сложности мы не общались около десяти лет.

Поначалу я очень переживал – была сестра родная и не стало, потом как-то успокоился, что ж сделаешь, нет так нет.

* * *

Весной семьдесят девятого на кортах «Связиста» познакомился с аспирантом секции сварки нашей кафедры Димой Слинко – был он помоложе меня года на три. Играли мы примерно в одну силу, Дима был физически покрепче, я – чуть быстрее. Как-то возвращаясь с кортов в институт, разговорились, Димон поинтересовался:

– Чем летом-то собираешься заниматься?

– Да ничем особенно, тестю, наверное, буду помогать на даче дом закончить.

– А что, имеешь строительный опыт?

– В Норильске был в строяке, рабочий и производственный изрядный – я всё ж таки слюсарь четвёртого разряда, такелажник второго, конструктор первой категории. Практически как Алексей Пешков – кем только не был.

– Слушай, мы тут собрались на шабашку в Калининскую губернию, если есть желание, можешь присоединиться. В бригаду надо не меньше пяти человек, а нас четверо.

– А чего строить собираетесь?

– А кто её знает, на месте определимся.

– А что за ребята, работать-то руками им приходилось?

– Друг детства с приятелем, ещё парень. Всем на шабашках или в строяках трудиться приходилось.

– Ну, давай поработаем, когда отъезд намечается?

– В первых числах июля, ближе к отъезду договоримся.

Договорились. Рано утром четвёртого июля Димка познакомил меня с тремя парнями, ожидающими электричку на перроне пригородных поездов Ленинградского вокзала. Двое – примерно Димкиного возраста, Анатолий – сосед Димки по двору, Вениамин и Алексей лет девятнадцати-двадцати – парни весёлые, лёгкие, с интеллектом. Два часа в электричке до Калинина протрепались о том о сём. Парни рассказали, что конечной точкой маршрута будет Старица – древний городок на Волге, там есть строительная контора – ПМК[12 - Передвижная механизированная колонна.], которая набирает летом бригады сезонных рабочих для строительства объектов на селе. Кроме неё, есть ещё другие организации, занимающиеся строительством различных объектов на селе. В Калинине пересели в автобус и через полтора часа были в Старице.

В Старице мы разделились: я с молодым членом нашей бригады поехал в какой-то близлежащий посёлок поискать работу там, а Димка с пацанами должны были искать счастья в ПМК.

Наша поездка оказалась безуспешной, начальник, к которому мы попали, был изрядным «жуком», первым делом поинтересовался:

– Работу ищете? А левый цемент достать можете?

– Да нет. Откуда?

– А чего же вы тогда заработаете, если даже сами цемент достать не можете? Так-то у нас с цементом перебои, не привезут вам в срок – вот у вас и простой. Вы, кстати, надолго приехали? И сколько вас?

– На месяц. Пятеро.

– Так у вас всё должно кипеть, поставки день в день, а иначе ничего у вас не выйдет. Мне цемент задержат, я вам не привезу – вот вы и пролетели. У нас в прошлом году ингуши работали, так они по своим каналам сборный железобетон ввозили: плиты перекрытий, перемычки, балки, колонны, о цементе и говорить нечего. Слухи ходят, что у нас цементовоз трёхсотого цемента можно взять втихаря, без документов, говорят, это пятьсот рублей стоит.

При этих словах он внимательно посмотрел мне в глаза – я понял, где можно будет достать цемент задорого, если мы найдём работу.

– Так что насчёт работы?

Нет, ребята, для пятерых на месяц – это так себе объектик, у меня сейчас такой работы нет.

Перемещались на попутных грузовиках, стоило это копеек пятьдесят-семьдесят, в зависимости от расстояния.

В Старицком ПМК, наверно оттого, что я выглядел в бороде существенно постарше, парни представили меня бригадиром, нахально соврав, что я по профессии строитель. Главный прораб, или инженер, конторы, женщина лет пятидесяти по фамилии Плишкина – умная, толковая и добрая тётка, видно, пожалела нас, засранцев-трепачей, и решила всё-таки подыскать нам какую-нибудь работёнку.

– До конца рабочего дня осталось всего ничего, давайте-ка завтра с утречка пораньше приходите. Вы где остановились, в гостинице?

Один из наших парней заявил с ходу:

– А там мест нет.

В гостиницу мы, собственно говоря, не заходили, но сказал, так что ж?

Плишкина задумалась.

– Куда ж мне вас пристроить? В общежитие мы сезонников не селим. А я вот что сделаю – в актовом зале вас поселю.

Она сняла трубку, набрала номер.

– Вера, поставь на сцене в актовом зале пять коек и застели их чистым бельём. Там пятеро халтурщиков сегодня ночевать будут, а для тебя они молодые очень, ну, давай.

Затем она показала нам, где находится актовый зал, и отправилась восвояси, а мы пошли искать, где можно поужинать, – нашли. Если я не ошибаюсь, это был ресторан при гостинице. Зал был столов на тридцать, работал оркестр, певичка – девушка с сильным, интересно окрашенным голосом пела песни Пугачёвой, пела сидя в глубине оркестра – была в интересном положении, что, впрочем, нисколько не влияло на качество пения – хорошо пела. Во время одного из перерывов оркестра на отдых Толик подошёл к музыкантам, о чем-то пошептался, взял гитару, подошёл к микрофону и начал петь. Пел он, как потом выяснилось, песню собственного сочинения. Играл он вполне прилично, пел легко, на мой вкус, песенка была так себе, критерии как к музыкальному сопровождению, так и к текстам упали уже тогда, но если сравнить с «18 мне уже», так это был музыкально-литературный шедевр. Во всяком случае, публике понравилось – она начала двигать чреслами в такт. Бард наш спел песни три-четыре, оркестр не возражал, было время перекусить, отдохнуть.

Перекусили и мы, вдобавок изрядно выпили, после чего молодёжь потянуло на танцы – а чего не подвигать бёдрами? Все неженатые, молодые. Я себя уже молодым, ну, в смысле таким, кого ещё интересуют танцы, не ощущал, опять же был изрядно женатым, но поплёлся вместе с молодёжью тоже – некуда было деться, тащиться одному в актовый зал ПМК было как-то кисло. Слава богу, обошлось без мордобоя, пришлых на танцульках не очень жалуют. Потусив там пару часов, мы переместились к себе в ПМК.

Зал мы нашли довольно быстро, а вот выключатель искали впятером полчаса – темень в зале была – глаз коли.

С утра я уже сидел рядом с Плишкиной, просматривая варианты нашей предполагаемой халтуры, – всё не годилось. Из трёхдневного общения с пацанами я понял, что их залихватские рассказы об успехах в строительстве имели под собой мало почвы, поэтому я сразу отмёл работы, связанные с кирпичной кладкой, сборкой бревенчатых домов, в общем, всего того, что требует навыков профессионального строителя. Судя по всему, выглядел я в её глазах и глазах ещё трёх сидящих вместе с ней в кабинете женщин каким-то капризным идиотом, ищущим работу и отказывающимся от неё. Разглядывая очередной проект, я произнёс, как и при изучении всех предыдущих:

– Ребята не справятся.

Плишкина, которая явно хотела нам помочь, произнесла: