Алька. Кандидатский минимум

Это была обычная железобетонная балка, их много валялось в траве, мы на них поначалу частенько натыкались.

– Разложите их по периметру на подфундаментные опоры по две штуки рядом, свяжете между собой проволокой, её я завтра привезу.

– А как мы растащим? Они по полтонны весят.

– Двести шестьдесят кило, да здоровые такие парни, чего тут тащить? Я её о колено сломаю.

– Не сомневаюсь, ну так давай с помощью колена разбросай поближе хоть.

– Ладно, мне ехать пора, но ты подумай. Найди в колхозе какой-нибудь погрузчик – работа дорогая, не сделаешь – желающие найдутся. Тут дел на три часа, а по деньгам – как треть площадки забетонировать.

Николай укатил, а я пошёл договариваться с механиком – самосвал дали, на следующий день Толик с Лёхой укатили за бутом. Искать долго не пришлось – водила привёз их к полуразрушенному кирпичному зданию, развернулся, встав задним бортом к полуразрушенной стене, протаранил её с разгона – стена рухнула. Парни наши набросали полный кузов битого кирпича и вернулись с сияющими физиономиями. Было чему радоваться – плюс один кубометр бута – это минус один кубометр бетона.

Но то, как проистекала работа на площадке, мне не нравилось. Каждый вроде бы вламывал нормально, если присмотреться, но при этом каждый трудился по своему графику, взял, пошёл покурить или попить воды, но, если ты задаёшь цемент в раствор и пошёл пить воду, остальные-то сразу встают. В общем, меня эта ситуация достала, я прекратил работу и произнёс пламенную речь:

– Мужики, это не работа, а мудовые рыдания. Если мы хотим чего-то заработать, то давайте выберем бригадира, мастера – неважно, как называть, дадим ему полномочия по организации работы и будем выполнять его указания. Парни, что происходит у нас на объекте? Кто-то идёт курить по собственному графику, другой решил отдохнуть – бардак полный. Единоначалие назрело, неважно, кто возьмётся, важно, чтобы дело побыстрее закрутилось. Предлагайте кандидатуры – я предлагаю себя.

Парни выслушали меня и в один голос заявили:

– Алик, мы согласны, давай, берись за руководство.

– Голосуем?

Все подняли руки.

– Давайте так – работаем в хорошем темпе пятьдесят минут, потом десять минут отдых. Курить, пить, бегать по нужде только во время перерыва, ну, за исключением, если совсем уж приспичило.

– Согласны.

Работа завертелась повеселее. Всё вроде бы как было, но порядка прибавилось. Я расставил немного иначе народ: Димке, как самому здоровому физически, поручил загружать цемент – зачерпывать его ведром из ларя и подносить и засыпать в бетономешалку. Вене – воду, остальные на загрузке песка, выгрузке готового раствора. Перетаскивание бетономешалки – сообща. Под фундаментные опоры мы заливали на высоту десять сантиметров над уровнем грунта, сделали тройку маленьких опалубок и переставляли их. Поверхность всех опор была строго в горизонте, проверяли, каждый раз натягивая нитку на обноске. После окончания бетонирования опор уровень грунта полов вывели в «горизонт» подсыпкой песка с его проливкой и трамбовкой.

По вечерам играли в домино, Толя музицировал, пел песни, свои и не только. Договорились в правлении, и нам выдавали по ведру молока через день – вечерами после работы дули молоко с ржаным хлебом на ужин, если ведро целиком осилить за раз не могли – оставалось на завтрак.

Однажды во время вечерней партии в домино погас свет, глянули в окно – света не было по всей деревне. Ну, что поделаешь – в сельской местности это явление частое, легли спать пораньше. Утром оказалось, что наша розетка на объекте обесточена. Пошёл разбираться в правление – оказалось, что вчера на другом конце деревни гуляли свадьбу. Один из гостей приехал на персональном транспорте – тракторе К-700, как водится, выпил и поехал на нём же домой. Всё бы ничего, но немного не разобрался на обратном пути, а ему и надо было проехать десяток домов, и он проехал, но по пути снёс все столбы электроосвещения, обесточив всю деревню. После обеда свет дали.

Эта свадьба была омрачена ещё одним событием, но очень грустным – два товарища, выпив, как положено, – свадьба всё ж таки, провожали друг друга, один был совсем никакой. Друг доволок его до дома, посадил его на завалинку, тут и приятель пришёл в себя – вытащил откуда-то заточку и сунул товарищу в живот. Все перепились, никому было позвонить из правления – вызвать из Степурина скорую помощь. Хоронили на третий день – опять все перепились, друга забрали в кутузку.

Однажды, опять во время вечерней игры в домино, услышал звук в комнате, где спал я с кем-то из ребят. Пошёл глянуть, увидел слабоосвещённую мужскую фигуру – кто-то пытался отворить окно с улицы. Метнулся на улицу, прихватив стоящую в прихожей лопату, за мной выбежали все ребята – в темноте наш нежданный гость пропал. Поскольку выбрались на свежий воздух, решили покурить, стояли, болтали, ржали над несостоявшимся приключением, обратили внимание, кто что прихватил с собой в погоню – Толик схватил топор. Все начали донимать его:

– Толя, мужик собрался залезть спереть сто рублей, а ты чего, за стольник его зарубить хотел?

Выпивали редко – не до этого, но в воскресенье позволили себе и изрядно усугубили – парней потянуло на подвиги. Решили идти на танцы в соседнее село. Я отговаривал, но куда там, пошёл с ними, чтобы не натворили чего. Толяна по дороге окончательно развезло – еле доволокли его до клуба и по приходу просто положили на траву у крыльца клуба.

Танцы не задались, оказалось, что все девицы из близлежащих к Старице деревень за малым исключением сбегают туда на работу на электроламповый завод – оттрубил на конвейере восемь часов – и свободен, а в деревне на ферме три дойки, первая в шесть утра, а вечерняя в семь, да ещё родаки напрягают по домашнему хозяйству, поэтому на танцах девиц было не больше десятка, а парней вчетверо больше. У каждой девицы свой местный ухажёр, который наблюдает за её поведением и даёт ей разрешение потанцевать с тем, кто её приглашает, а также следит за тем, чтобы ей не очень докучали, – ловить было нечего. Обстановка в целом была как на похоронах генсека – торжественно, тоскливо и скучно. Веня, который оказался изрядным танцором, пошёл танцевать в одиночку – какой-то местный пацан решил устроить с ним батл. Вениамин его явно перетанцевал, и пацан, махнув рукой, ушёл с танцпола. Веня закончил свои экзерсисы, и мы двинулись домой, но на улице у выхода затаился неудачливый Венин оппонент, который двинул ему по глазу в тот момент, когда Вениамин вышел на крыльцо этого вертепа. Веня, спрыгнув с крыльца на траву, крикнул:

– За что?

Пацан тоже спрыгнул, стал кружить вокруг, намереваясь намять Вениамину второй глаз. Было ясно, что объяснять он ничего не будет и вряд ли сможет, даже если захочет. Обидно было, вот и двинул. Драться Вене тоже не вариант – если даже он сможет навалять одному, набегут остальные сорок, наваляют Вене и нам, поэтому я встал между ними и сказал:

– Всё, закончили, мы уходим.

Пацан, не ожидавший такого скучного финала, произнёс:

– Ладно, я ничего.

Мы подошли к неподвижно лежащему Толику, стали размышлять, что делать – тащить его бездыханное тело три километра не представлялось возможным. Тут в толпе курящих невдалеке парней я увидел колдыря, высланного на сто первый километр и оставшегося жить в деревне по окончании срока. Его я видел неоднократно в Лыткино, он был в авторитете у местных пацанов, решил попробовать развести его. Подошёл к нему.

– Отойдём на два слова.

Колдырь напрягся, он явно меня тоже видел, скорее всего, я был для него мутным персонажем, с одной стороны, обычный шабашник – мантулит со всеми наравне, с другой – свободно трёт со всем деревенским начальством, с таким надо держать ухо востро. Отошли в сторону.

– Слушай, мне нужно помочь.

Визави мой растерялся, с такой странной просьбой к нему явно обращались впервые. Он оглядывался по сторонам, не понимая, как отреагировать.

– А чего нужно?

– Мне парня одного нужно домой отвезти.

– А чего с ним случилось?

– Устал.

Колдырь расхохотался, закашлялся от смеха.

– Ну ты, бл…, ваще ох…л, устал – дойдёт пешочком.

– Ты не понимаешь, он ходить не может – устал.

– Пойдём, покажешь.

Мы подошли к Анатолию, авторитет наклонился, потрогал его, повернулся ко мне и с удивлением произнёс:

– Так он же пьяный в хлам.

– Нет, он устал. Пить.

Тут колдыря осенило:

– А-а-а-а, устал.

Он подошёл к группе своих парней, взял одного за локоть, подвёл к Толяну и сказал:

– Слушай, парня надо отвезти в Лыткино, знаешь, в дом, где шабашники живут.

Парень, поглядев на Толю, сказал:

– Так он в говно пьяный, нах… мне это надо?