Алька. Кандидатский минимум

– Лидия Михайловна, жаль, Николая нет, не подскажете, как его найти?

– А зачем он вам, что, у вас работы нет?

– Да нет уже, всё сделали – простой у нас.

– А что сделать-то успели?

– Да всё, что возможно. Площадку разметили и спланировали, обноску поставили, дернину срезали, все ямы под опоры выкопали. В лесу срубили семь деревьев, вкопали, протянули ЛЭП на площадку. Ждём песок, цемент и бетономешалку – Коля обещал, говорил, что у него есть.

– Ну, песок мы вам возить не будем, так вы с пустыми карманами уедете – на месте найдёте, ты поговори с председателем. А Коле я скажу – завтра приедет, и насчёт цемента поговорю. Ну, ладно, отдохнёте денёк. Будь.

Утром следующего дня прикатили самосвал с экскаватором, Анатолий поехал с ними показывать место у речки, где нам посоветовали брать песок. Через полчаса Николай привёз бетономешалку и полкуба необрезной доски.

– Ну чего панику подняли? Вот вам бетономешалка, доски тоже сгружайте. Завтра придёт цемент – надо сделать ларь, делаете шесть на полтора, метр в высоту, крышка двойная – изнутри обейте рубероидом. Тащите рулетку – проверим вашу разметку.

Стали проверять, длины сторон совпали тютя в тютю, а вот диагонали нет, обделались мы с диагоналями, строители хреновы. Практика-то нулевая, немного мозгов не хватило проверить диагонали. Николай посмотрел и изрёк:

– Ладно, не страшно, давайте бечёвку перетянем, будет понятно, что надо будет доработать. Вы, к слову сказать, обноску низко натянули, как работать-то будете? Она вам будет мешать ходить.

– Да мы отметки на столбах затесали, когда бетонировать начнём, будем отвязывать.

– Ну да, сначала привязывать, потом отвязывать, потом снова, когда работать-то?

– А как иначе?

– Мозги включать. Забили бы столбы для обноски двухметровые и привязали бы бечёвку выше роста – всего делов-то.

Опять я получил щелчок по носу.

Переставили бечёвку в нужное положение – стало понятно, что с двух сторон несколько ям нужно расширить местами вглубь площадки, местами наружу. Подрезать надо было ненамного, максимум в двух местах на тридцать сантиметров, потом на двадцать, десять, но при бетонировании придётся залить бетона примерно на полтора куба больше. Коля почесал затылок и сформулировал свою позицию:

– В общем-то ерунда, но вы больше не косячьте, а то вам со мной не расплатиться.

Пришла машина с песком, я пошёл показывать. Песок надо было равными кучами разместить около ям – я предполагал ставить бетономешалку прямо у них, чтобы не разносить раствор по площадке, а прямо сливать его в яму и потом переставлять бетономешалку к следующей яме. Николай план мой одобрил, поинтересовался:

– А чего это Плишкина за вас впрягается? Я у неё экскаватор месяц просил – не давала, а вам – пожалуйста.

– Так Веня – вон тот парень – это ж сын её внебрачный, от Корыткова Николая Гаврилыча.

– Какого Гаврилыча?

– Коль, ты чего, не знаешь фамилии первого секретаря горкома?

Шутку мою Зрелов не принял, сел в машину и укатил. Толик с Лёхой и Димкой занялись площадкой – подрезали ямы под нужный размер. А мы с Веней ладили ларь для цемента. Позже Веня пошёл заниматься обедом, или скорее ужином. Парни, закончив с ямами, подошли помочь мне – я оставил их заканчивать ларь, а сам пошёл в правление – надо было договориться о воде.

В правлении был дым коромыслом, опять обсуждали что-то важное, говорили все сидящие и стоящие в комнате, и каждый старался переорать оппонента. Председатель, увидев меня, махнул рукой и прокричал, надрывая глотку, иначе было не услышать:

– Иди к главному механику, он теперь с тобой будет работать.

Как выглядел главный механик и где его искать, я не знал, но язык, как известно, доведёт куда надо, а уж в нашей-то стране, бывало, и до Соловков и далее доводил, но в этот раз обошлось – довёл меня до колхозной мастерской, где стояли и хохотали молодые мужики. Один из них – невысокий плотный парень лет тридцати по имени Василий – и оказался главным механиком. Упрашивать его не пришлось, Вася был нормальным мужиком.

– Вась, я Алек, мы мастерскую вам строим для ремонта тракторов – фундамент, завтра бетонирование начинаем – вода нужна. Я вот думал, может, шланг протащить от коровника?

– Не, мы и шланга такого не найдём, проще сделаем – завтра утром бочку вам на площадку притащат.

– Отлично, а на сколько литров?

– Тыща литров.

– Вот спасибо.

– Постой, ты там старший?

– Не-а, мы как-то без начальства, анархия – мать порядка.

– О как, ну что ж, бывает.

Вопрос поставил меня в тупик, я как бы выполнял функции бригадира, но в коллективе мы это не обсуждали, никто меня старшим не выбирал, так что морального права сказать, что кому делать или не делать, у меня не было, хотя мне многое не нравилось из того, что происходит на объекте.

Вернувшись к нам, обнаружил у дома самосвал, экскаватор и обоих водил, балагурящих с пацанами. Я присоединился, стояли, говорили ни о чём. Понял – мужики чего-то ждут, наверное, им Плишкина пообещала мзду от моего имени, но мне не сказала, решила, что я соображу. Я б сообразил, только у нас наличность была в стадии, близкой к её отсутствию. Соображая, как разрулить, я наткнулся глазом на кучу пустых бутылок во дворе, которые мы выкинули из дома при наведении порядка, пришла мысль, как рассчитаться с мужиками:

– Мужики, спасибо, выручили, завтра начнём, наконец-то работа пойдёт настоящая. Виноваты, но с баблом у нас сейчас не очень, сами понимаете – отметили приезд, то-сё, но вот посуды тут пустой море. Давайте закинем вам в кузов? Тут на чирик-полтора с гарантией будет.

– Да мы уже думали, да куда там. Пока до Степурино доедем, она по кочкам в кузове вся побьётся.

– А вы два ковша песочка киньте в кузов – довезёте как на пуховом одеяле.

Водитель ГАЗа мгновенно подсобрался, кивнул экскаваторщику. Они прыгнули в кабины, газанули и пропали. Появились через полчаса, собрали всю посуду, коей набралось около двухсот бутылок, сложили в мешки, бережно поместили их на песок, прыгнули в кабины, газанули и пропали в клубах сизого выхлопа.

А мы поужинали и легли спать пораньше – завтра ж пойдёт большой бетон.

Утром бочка с водой стояла у площадки, не совсем там, где это было удобно, но это уже «семечки». Цементовоз пришёл часам к одиннадцати, ссыпали цемент в ларь, подтащили бетономешалку к ближней яме и начали месить раствор.

Бетономешалка у нас была где-то четверть куба. Я, вспомнив, как мы замешивали раствор, бетонируя фундамент на даче, сказал, что будем месить в пропорции один к трём, то есть одна порция цемента на три порции песка, из этих соображений и погнали. Хорошо Николай приехал с утра поглядеть на нашу работу. Глянув на выливающийся из бетономешалки бетон, он сказал:

– Да он у тебя зелёный с синим отливом, вы в какой пропорции мешаете?

– Один к трём.

– Да вы что, так на вас цемента не напасёшься – в землю лить один к трём! Замешивайте один к семи.

– Коль, ну это ж вообще никуда – один к семи, давай хоть один к пяти.

– Давай так: две трети ямы месите один к семи, на последней трети делайте один к пяти. Потом вы поищите бут, договорись с председателем, пусть даст самосвал – ребята поездят, бут поищут. Когда зальёте фундаменты, надо будет сделать ещё одно дело. Пойдём со мной.

Мы вошли в траву, окружающую площадку. Побродив минуту, Николай что-то нашёл в траве и окликнул меня:

– Видишь балку?