Алька. Второе пришествие

– Хочу предложить вам работы по проектированию технологической оснастки. Вы что производите?

– Мы много чего производим, вот собираемся запускать в производство двухъярусные клеточные батареи, и нужно нам заказывать оснастку, только с вами мы работать не будем.

– А чем мы стали вам нехороши?

Главный инженер поднялся с кресла, это был высокий худощавый мужчина, обошёл стол и сел напротив.

– Наш опыт работы с ПКТИТПом показал, что сотрудничать с вами не имеет смысла. Конструкторы слабенькие, проектируют только однопозиционные штампы, нам прессов не хватает ваши башмаки расставить, мы их менять не успеваем. Да и ошибок много допускают.

– А давно вы с нами сотрудничали?

– Года два назад.

– У нас большие перемены, состав существенно обновился, много новых инженеров.

– Новых, говорите, а откуда набрали-то?

– В основном выпускники МВТУ.

– Ого, чем же вы их заманили?

– А чем их заманишь? Перспектива, зарплата.

– Ну это конечно. А вы теперь там начальник.

– Ну да.

– А до этого где работали?

– В ВПТИ тяжмаш, НИИТавтопроме, МВТУ.

– Ну тогда понятно, откуда там инженеры мвтэушные появились, и давно вы там трудитесь?

– Скоро год.

– Ну хорошо, рискнём. Давайте попробуем.

Мы договорились заключить договор на проектирование штамповой оснастки. Юра Дубинин съездил, привёз чертежи штампуемых изделий, я, чтобы он опять не настрогал однопозиционных «башмаков», просмотрел все детали, по каждой нарисовал схему штамповки, получилось, что все штампы будут двух-трёх операционными. Сели обсудить с Дубининым, он уговорил меня отказаться от трёхпозиционных штампов – достаточно сложны в проектировании и в изготовлении. Я согласился, он был прав, для наших барышень-конструкторов, почти для всех, даже двухпозиционные штампы были уже задачей повышенной сложности, не стоило их перегружать, на выходе вырос бы процент брака.

Мишка Блинов тем временем разыскал установку для ротационной вытяжки, в хорошем состоянии, стоящую без дел на кафедре ОД (обработки давлением), и начал пытаться её реанимировать.

В июле мне позвонил Лабазов, просил зайти, я спустился на первый этаж, зашёл в кабинет, Петрович нервно расхаживал по кабинету, увидев меня, шагнул навстречу.

– Здорово, слушай, у тебя в МВТУ кто-нибудь есть в приёмной комиссии?

– Точно не знаю, но, возможно, кто-то есть, а что?

– Сын поступает, сегодня физику сдаёт, а с физикой у него не очень. Скатайся, попробуй найти кого-нибудь, вдруг удастся хоть чуть-чуть помочь.

– Хорошо, сгоняю.

Я сообщил заму, что меня не будет, и поехал в МВТУ, наперёд зная, что никого у меня в приёмной комиссии нет, но подумал – увижу друзей, отдохну душой. Ходил по полупустому училищу, на кафедре бывшей моей никого не застал, зашёл на шестёрку, там одиноко сидел Серёжка Кузинов, обрадовались встрече, протрепались час, рассказали друг другу, что у кого произошло в жизни, потом Серёга спросил:

– А чего приехал?

– Да у директора сын поступает, просил помочь, если получится.

Серёга отодвинулся от стола и внимательно посмотрел на меня.

– И ты полтора часа трындишь со мной?

– А ты чего, помочь можешь?

– А я в этом году председатель факультетской приёмной комиссии. Ты номер группы его знаешь?

Я сообщил номер группы, фамилию, имя и отчество абитуриента, Серёга ушёл. Появившись часа через полтора, шлёпнулся на стул:

– Еле успел, самое сложное – узнать, какая группа, где сдаёт, всё шифруется. Мне, как председателю комиссии, сделали исключения.

– И как ты это сделал?

– Вошёл в зал, абитуриенты ещё готовились, подсел к экзаменатору. Расспросил, как у него, всё ли в порядке. Потом спросил, есть ли Лабазов в списке, он посмотрел – да, есть. Я ему говорю: «Звонили от ректора, просили проявить лояльность, это сын нужного для вуза человека». Попрощался и ушёл. Я предложил проставу, Серёга отказался – много дел.

На следующий день директор вызвал меня ровно в девять, он был радостно возбуждённым.

– Ты чего сделал?

– Ну нашёл людей, попросил помочь, а что, что-то не так?

– Пятёрку получил, говорит, что кто-то в зал входил, беседовал с экзаменатором. И беседовали с ним очень лояльно.

– Ну отлично.

– Спасибо, ты забегай, так просто, потрепаться.

– Окей.

Где-то дня через три-четыре директор снова вызвал меня:

– Слушай, сын сегодня математику сдаёт, по математике у него пятёрка, но я вот думаю, может, подстраховаться? Скатайся ещё разочек, поговори там с друзьями.

– Конечно, Властимир Петрович. Всё, до свиданья, я уехал.

И я уехал. Второй раз просить Серёгу мне было неловко, но у меня и свой интерес был – как-никак сын поступал. За Мишку я не хлопотал, вступительный порог нашей специальности невысок, народ что-то в кузнецы не рвался, тогда все хотели быть космонавтами или артистами. Мишка сдал неплохо, на четвёрки, Колька Филиппов на тройки, приняли обоих.

Утром следующего дня зашёл к Лабазову.

– Ну как дела у сына, Властимир Петрович, сдал?