Красная пыль

Целый океан.

Глава 3. В три этапа

Уна легко тронула пальцами сверкающие двери лифта, выбирая из ровного столбика огоньков самый верхний, и принюхалась. Пахло чисто, ненавязчиво, еле слышно. Белый цвет имел свой собственный, ни с чем несравнимый аромат – тонкий, отдающий холодной свежестью.

Наклонившись, Ракуна оглядела свои разноцветные, смешные ботинки с оглушительно желтыми шнурками, поправила складки на роскошной изумрудной юбке и вновь задумчиво потянула воздух носом – ей показалось, что из вентиляции ощутимо потянуло дождем.

Зеркальная стена справа услужливо отражала какую-то рыжую, тощую и будто совсем незнакомую личность – с серо-голубыми глазищами в пол-лица, ужасно яркими веснушками везде, где только можно, и растрепанным пучком оранжевой пакли на голове.

Уна вздохнула, отвернулась и пообещала себе больше на нелепую особу в зеркале не смотреть. Совсем не смотреть. Лишь изредка, чуть-чуть… чтобы потом снова отвернуться, безуспешно пытаясь унять нервную дрожь в коленках и бурю мыслей в голове: «Юбка. Почти платье. Первый раз надела. Блин, нет, во второй! Алеар же как-то напялила на меня, и… ух, как отец вкатил нам обеим… Лео. Скоро, совсем скоро. Осталось два дня, всего два дня. Сорок восемь часов. Лео, Лео, Лео. Интересно, ему понравится? Юбка – такая красивая, зеленая, почти до щиколоток… а если я в ней запутаюсь и шмякнусь, как последняя дурочка? Ужас. Маечка плотная, рубцов на спине не видно. Хотя… их, наверное, и так все желающие рассмотрели, пока я, пуская слюни, валялась в медблоке. Фу, позорище».

Уна закрыла глаза и сосредоточилась, вспоминая основные пункты программы социализации, запланированные на сегодня, а заодно и картосхему Полиса, закованного невероятными хитросплетениями переулков по окраинам; сведения о погоде на ближайшие два дня, список предостережений о возможных задержках прибытия транспорта…

Лифт дрогнул, останавливаясь, и объявил красивым, звучным баритоном: «Центральная Белая башня. Смотровая площадка. Желаем вам удачного дня».

Храбрая Тихушница открыла глаза, с трудом вздохнула, решительно шагнула вперед, покидая уютное белое нутро, и мгновенно позабыла о сомнениях и тревогах – верхушку башни заполонила целая толпа разноцветных колонн. Широких и узких, резных и абсолютно гладких. Розовых, небесно-голубых, золотистых, белых, соединяющихся сложными витыми розетками и орнаментами где-то на головокружительной высоте, под изломанными острыми выемками потолками. Несимметрично расположенные то тут, то там витражные окна светились ярко-синим светом. Сквозь приоткрытые узкие шлюзы в необычную галерею прорывался нежный утренний воздух.

По натертому до блеска полу было приятно ходить – звуки шагов и шелест подола звучали почти как музыка. Новая обувка оказалась удобной и мягкой, а юбка совсем не мешала движениям. Уна улыбнулась, но тут же напряженно замерла на месте – у нее за плечом беззвучно промелькнуло что-то темное. Сурово нахмурившись, Тихушница резко дернулась в сторону, завела руку за спину и… растерянно ощупала собственную поясницу. Парных ножей не было. Верная черная палка отдыхала в комнате без окон, заботливо уложенная на подушку.

«Промах! – ощерилась Ракуна, ругая себя на чем свет стоит. – Потеряла форму, забылась… дура! Слабачка!»

Неподалеку, словно ей в ответ, раздалось глубокое, негромкое и явно женское:

– Засекла меня? Непло-о-охо. Единица, не ноль.

Уна вытаращилась – и низкий голос, и этот насмешливый тон были ей давно и хорошо знакомы, еще с Лисьей. Вместо разноцветных колонн как будто вырос заснеженный стальной лес, а блестящий пол обратился растрескавшимся пепельным льдом промерзшего до дна озера…

– Я потеряла нож, да, признаю! Моя вина, моя! Некомплект, но Тренер так резко шагнул, и я… я сама не поняла, как это случилось, правда! А Такхо… он не виноват! Он подумал, что…

– Все, как я предполагала – ни о какой отваге и речи не шло. Эмоционально неустойчивое расстройство личности. Неуклюжая дылда. Дерганная. Плохой рекрут. Ноль. Пошла вон.

– Нет! Больше такого не повторится! Прошу вас, Госпожа Эйзира! Я не смогу там! Я не хочу обратно! Я… оставьте меня здесь, ум… умоляю, помогите! Я… там… он…

– Не смей хватать меня, даже за подол. Никогда, поняла? «Он» – это про Арнеса?.. Хм. Подбери сопли, свисают. Просишь убежища? Пусть. Останешься здесь до конца обучения, и даже не вздумай благодарить – после ты все равно отправишься на Серую, поэтому постарайся за это время привести себя в должную форму. У тебя нет норы, в которую можно было бы забиться и переждать. Забудь об этой норе. Ты уязвима. У тебя нет никакого тыла, и пока он не появится, ты либо действуешь, играя по своим правилам; либо терпишь, когда тебя пользуют, либо тихо подыхаешь в ближайшей канаве. Уяснила?

– Да… да. Сп… спасибо, досточтимая Госпожа.

– Дисциплинарное. Вентиляционные ходы и решетки. Будешь ползать по ним с тряпкой днями и ночами. Ты слишком длинная, учись двигаться более скупо, сильно, на выпаде. Подтягиваться. Отталкиваться ногами. Такхо – в техслужбу. Пусть он там гайки откручивает, а не тайком, с крыльев наших транспортников. Иди.

– Слушаюсь! Мы с ним… мы прямо сейчас…

– Стой. Начнешь работу с отсека Фосы, знаешь где это? Будешь приходить, чистить и слушать заодно все, что я ей говорю. Просто молча слушать. Поняла?..

– Да, Госпожа, я все поняла. Благодарю вас, благодарю…

Облаченная в идеальный черный костюм Эйзира выскользнула из-за колонны, приблизилась к застывшей Тихушнице, обошла ее по кругу, усмехнулась и двинулась дальше, осматриваясь. Уна шумно вздохнула, покусала губы и хвостом увязалась за ней. Остроносые туфли Наставницы нескромно цокали каблуками по натертому полу, темные кудрявые волосы были собраны небрежным узлом, строгий жакет оказался расшит тонкой серебристой нитью. Эзра остановилась у раскрытых на смотровую площадку резных шлюзов, плавно повернулась к своей спутнице и уставилась на нее вопросительно. Ракуна поняла это ее негласное обращение, подумала немного и ответила:

– Скорее, нет. Вернее, уже не особо. Вы ведь хотели узнать страшно ли мне, правда? Стандартный вопр…

– Так «скорее, нет» или «не особо»? – перебила ее Наставница, прищурившись. – Между двумя этими вариантами возможна еще прорва точно таких же расплывчатых. Реши для себя. Да или нет.

– Нет, – выдохнула Уна, упрямо приподнимая подбородок, – уже нет. Я сделала то, что должна была. Я поставила уроду ноль и расписалась. Я смогла и горжусь этим. А потом появился Лео, и я осознала, что… Чувства и эмоции ощущаются внутри острее, чем самые лучшие радужные лезвия. Режут, кромсают, выстраивают после так, как им надо и врастают до самого донышка. Не думала, что это возможно со мной.

– И все же решилась попробовать? – Наставница беззвучно поаплодировала – разговор уже начинал ей нравиться. – Вижу, ты внимательно меня слушала на базе. Отлично. Ты мне подходишь.

– Что?! – вспыхнувшая Ракуна шагнула к величественной даме и строптиво мотнула головой. – Мое обучение закончено! Все, хватит! Хватит, я больше не…

– Программа социализации, – негромко напомнила ей Эйзира, словно не замечая воинственного настроя своей молоденькой собеседницы, и продолжила. – Первый этап – теоретический, уже пройден. Ты освоила блок сведений о Содружестве, белом Полисе и наших усатых соседях по Галактике. Теперь второй этап – дело жизни. Работа, занятие, хобби, профессия, как получится. У тебя будет неограниченное количество времени для обучения. Хотя, полагаю, квалификацию «Гид-экскурсовод» тебе уже присвоили. Заочно. Сверхбыстрый Красный сделал на Серой множество записей и передал их старшему Экгеру сразу же по прибытии в Полис. Господин безопасник, конечно, не раз и не два схватился за сердце, просматривая динамические отпечатки ваших с Иллеоном похождений, но, тем не менее, Эксперт был впечатлен. Да, впечатлен.

Уна сокрушенно вздохнула, подумав: «Представляю, чего он там понасмотрелся. Сейчас поди в срочном порядке фамильное серебро по сейфам рассовывает и угрожает упрямому сыночке лишением наследства, если тот не передумает насчет меня. Блин… ужас. Ужас. Ужас».

Высокие перила обширной смотровой площадки окутало облако. Не просто одеяло, как в комнате без окон, а самое настоящее, огромное и белое, наполненное новым, еще не родившимся дождем.

Наставница немного понаблюдала за погрустневшей девчонкой, хмыкнула, отвлекая ее от разглядывания облака, и вновь заговорила о деле:

– Скоро соберется Совет. Основным составом, без всяких там мелких сошек. Выносившиеся на повестку вопросы: отправка сумасшедшей Аритэ на Серую и разбор конфликта «Экгер-Орингер» изрядно померкли по сравнению с результатами новых исследований, любезно предоставленных Совету Госпожой Орингер и дополненных после Главой Полиса. В Содружестве грядут перемены, серьезные, практически смена курса. В связи с этим, Эксперт желает привлечь в Контору консультантов для переобучения имеющихся в его распоряжении сотрудников и обновления документации. Ты будешь составлять, хм… скажем так, путеводитель по Серой планете. Инструкцию по применению. Все, что знаешь. Глаза закатывать не нужно. Я буду твоей непосредственной начальницей. Челюсть упала, подбери. Кроме того, в мою команду войдут Наставники, лисы, техспециалисты, которых по случаю выкупил у крыс Господин Аллиэнн, и Фоса. Да, та самая. Ты можешь называть меня Эйзира, Наставница или Госпожа Аллиэнн. Ох, снова челюсть упала. Держи лицо, девочка. Вопросы есть? Вопросов нет. Чудесно. У меня все на сегодня, но второй этап для тебя еще не завершен. Госпожа Арманда Аксар ожидает тебя в мастерских Центра. До встречи, коллега.

Наставница кивнула ошалевшей Уне и неспешно направилась к лифту. Вышивка на ее жакете деликатно поблескивала, попеременно складываясь в едва заметные силуэты птиц, изящных соцветий и веточек. Теперь уже окончательно бывшая Тихушница проводила ее взглядом, пробормотала: «Охренеть можно…» – и с опаской высунула нос на смотровую площадку, неуверенно шагнув навстречу безграничному простору.

Белое облако уже отцепилось от перил и уплыло в неизвестном направлении. Невероятно синий океан занимал большую часть панорамы. Небо было чистым, глубоким, нагло-солнечным. Полис пестрел внизу невразумительной россыпью бусин, прямоугольных коробочек и в беспорядке приткнувшихся между ними зеленых вставок.

Обещанного транспорта не наблюдалось. Смотреть вниз с такой верхотуры было сложно. Сглотнув подкатывающую тошноту, Уна вцепилась в ограждение и зажмурилась, вспоминая изученную ей краткую историю возникновения города:

«Верхний Полис был образован много позже Нижнего. При крушении, посадочные крылья корабля-перевозчика были полностью разрушены. Самые крупные из осколков этих гигантских конструкций рассекли золотистый известняк основного утеса, нескольких боковых хребтов, и остались навечно погребенными внутри осыпающегося грунта, явившись, таким образом, великолепной твердой основой для построения высотных зданий и других сложных архитектурных сооружений города. Хаотичное расположение обломков и частей обшивки межгалактического крейсера сформировало нынешний облик города…»

Откуда-то снизу через перила скользнул черный щуп и прихватил взвизгнувшую от неожиданности Уну за коленку. Оглушительно мощный клекот волной продавил окрестности – отполированный до зеркального блеска Красный молниеносно вынырнул из своего укрытия, в экстазе распушил все имеющиеся у него гребни и почти упал в объятия своей любимицы, чиркнув пузом по перилам смотровой. Крепко обнявшая его хищное рыло Уна не удержалась от слез, увидев чуть подправленный и дополнительно закрепленный эмалью орнамент «друг» на скуле умного зверя.

Сверхбыстрый клекотнул что-то на своем языке, отстранился, нежно тронул щупом выбившиеся из рыжего пучка тычинки, развернулся боком и приветливо распахнул перед Ракуной шлюз…

* * *

Уна замерла на подножке, вцепившись в скобу, и в недоумении осмотрелась еще раз – сверхбыстрый настойчиво предлагал ее зайти в нужное здание через окно. Огромное, полукруглое, во всю стену, но все-таки окно. С широким белоснежным подоконником и легкими полосками кружевных занавесок, подрагивающих на сквозняке.

Красный снова упрямо пришвартовался боком к открытому проему и выжидающе засопел. Ракуна почесала маковку, аккуратно свесилась с подножки, уселась на подоконник: «Не ногами же…» – кокетливо зыркнула на зверя, перелезла внутрь, соскочила на светлый пол просторной мастерской и нырнула вниз, прижавшись боком к стене. Услышав раздавшееся снаружи нежное хрипловатое мурлыкание, рыжая шалунья широко улыбнулась и все же, не сдержавшись, тихонько захихикала. В окно тут же бесцеремонно просунулся красный щуп и начал тщательно обшаривать помещение, путаясь в занавесках.

Уна прыснула, оглянулась – никого и перебежала к креслу, укрывшись за его высокой спинкой.

Контейнер со скрученными в рулоны холстами с грохотом свалился на пол, опрокинутое щупом ведерко с морской галькой брызнуло разноцветными камешками, задетая в процессе поисков люстра звякнула шариками на длинных цепочках. В глубине мастерской свистнула белая перегородка.

– Вот же паразит какой!

Маленькая рыжая пигалица, словно появившаяся в одно мгновение яркая Огневица, подлетела к окну, добыла из своего пышного одеяния нечто странным образом напоминающее веник, размахнулась и с громким шлепком приложила им страшную когтистую лапу.

Веник осыпался крошечными белыми пылинками. Красный щуп, опутанный кружевными шторками, замер в безуспешной попытке прикинуться ценным арт-объектом. Оробевшая Уна, прикусив губу, потянула на себя с кресла краешек синей ткани и прикрылась им, замаскировавшись.

Рычащая огненная валькирия тем временем перехватила свое грозное оружие поудобнее, по пояс высунулась в окно, огрела хищного зверюгу еще раз, уже по упрямому рылу и неожиданно громогласно вопросила у него:

– Девочка где?! Где девочка, я тебя спрашиваю, бандитская твоя рожа? Кыш! Я что сказала?! В мой кабинет! А ты куда прешься, а?! Еще хваталки свои сует, образина! Убери, говорю! Куда девочку дел?! Где… где ты ее высадил?!