49 оттенков индигово-сиреневенького

И наслаждалась жизнью минут десять. Потом начала подмерзать. И поняла, что надо – обратно. Пока он не пошёл меня искать и загонять греться под одеяло, а мне не стало стыдно, что запарываю лечение.

Вернулась. Матрас переместился на лестничную площадку. Еле мелькнуло – как это, сопрут ведь.

Разделась-разулась, вернула ведро. Подумала минутку. Подошла, встала вопросительно.

Он – допечатал предложение. Повернулся. Отмаячил, чтобы брала распечатки, ложилась просто читать, а потом написала не более трёх листиков общего отзыва. Напомнил, что сортировка и двадцать отзывов. Ткнул пальцем в термос у плиты и махнул забирать в комнату.

А я… ну, меня достаточно расслабило, чтобы я решилась вести себя как дома с дедом. То есть – поклонилась, еле слышно шепнув и громко сдумав «хай». И плавно пошла выполнять.

Взяла другую, не ту, что редактировала.

Глотала, не вчитываясь в стиль. Прихлёбывая травяной чай из термоса. С перерывами на поесть, как только хотелось.

Ну, мне просто было спокойно и ровно. Очень тихо и в мыслях и чувствах. И – вернулось ощущение пространства вокруг, которое из меня выдавил за неделю переезд в город, где стены, гул мыслей людей и всё такое.

Мимолётно отметила, что он – вышел.

Где-то через пару часов – дочитала. Закрыла глаза сформулировать ощущения от книги. Задремала. Открыла глаза. Взяла ручку, накидала пару листиков отзыва. Закрыла глаза подумать, всё ли написала или ещё что. Задремала.

Крутилось… ну, какое-то предновогоднее настроение. Когда – знаешь, что всё хорошо, и понятно, что будет вкусно и подарок. Но – не знаешь, что именно.

И ещё пошатывало туда-сюда ощущение пространства. От много, как дома. До стиснутости, как месяцы в городе.

И где-то в фоне ныло и щекотало тело.

Вынырнула из дрёмы от хлопка двери.

Открыла глаза от звука шагов и ощущения, что он – подходит. И оно – надвигается.

Он подошёл. С папочкой.

Глянул на отзыв. Взял, Прочитал.

Положил мне папочку на одеяло. Взял рукопись с отзывом. Вышел.

А у меня была дрёма. Так что я открыла папочку. Прочитала, в полусне, письмо. Ну, сейчас это обычный зазыв работать. А тогда – сразу не зашло. Мимо реальности пролетело, а растягивать её было лень.

Ну, там был просто зазыв. Не помню точно. Наверное, что-то вроде

«Уважаемая Ирина Александровна,

По итогам вашего тестового задания на редактуру, издательство предлагает вам два месяца испытательного срока на должности редактор-стажёр.

За это время ваша работа оплачивается сдельно по общему тарифу, с вычетом работы вашего редактора-наставника по тому же тарифу. Задача редактора-наставника – выявить, дополнить и направить Ваши навыки.

В настоящее время, Издательство не имеет возможности выделить на дом компьютеризированную редакторскую станцию, и потому требуется работать только на территории Издательства. Столовая при издательстве – высшего уровня, сотрудникам питание – по себестоимости в кредит с вычетом из зарплаты.

Столовая и Издательство в целом работают круглосуточно. Включая душевую и зону отдыха.

При необходимости, предоставляется жильё по заниженной стоимости аренды, Однако хочу предупредить, что в среднем, объём выплат редактору-стажёру, после всех вычетов, достаточно только на аренду комнаты, а не квартиры.

По окончании испытательного срока вам будет предложен вариант работы, наиболее точно соответствующий Вашим навыкам и задачам Издательства.

Испытательный срок может быть прерван в случае несоблюдения Вами общих требований к сотрудникам, с которыми можно ознакомиться в Издательстве перед подписанием договора.

С уважением,

Директор Издательства»

Число, подпись, печать.

У меня мелькнуло чувство благодарности. И я встала. Вышла на кухню. И поклонилась ему глубоким поклоном на полчаса. Но обнаружила, что всё это мне приснилось, а шевелиться – лень.

Так что решила, что он и так всё понял. И просто уснула.

Проснулась в другом настроении. Выспавшись.

Вспомнила, как проснулась вчера. Вскочила в панике, что забыла. Успокоилась, что нет.

Кое-как сделала зарядку, выгоняя из тела утреннюю истому.

Настроение было… ну, пограничное какое-то. Неуверенное. Не знала, какой быть.

Ну, я понимала, что я – в зеркальном коридоре. И меня – ловят. И что мне принесли письмо с предложением о работе, отражающим точно всё, что я хочу. В том числе – посмотреть на остальных пруфридеров со стороны. И письмо – от директора, а не от демона.

Но я также понимала, что как он письмо выпросил, так может и попросить уволить.

Ещё я не понимала, зачем он всё это делает. Ну, есть ли в этом что-то, кроме забавы с пойманной зверушкой. И можно ли зверушке всё-таки шипеть, рычать и кусаться и насколько, чтобы не выкинули обратно голодать на морозе.

Вошла в кухню – встала, пялясь на камеру у стены. Вроде как фотоаппарат на штативе, но какой-то большой.

Он допечатал, повернулся.

Подумала секундочку. Всё-таки маякнула «то письмо» и – глубоко поклонилась. И – замерла, ожидая, как положено, реакции.

Внутри – подёргиваясь от неуверенности, почти без страха. Ну, потому что этикету меня учил дед. И предупредил, что его знания – образца 1945, а сейчас может быть по-другому. Хотя вековые традиции, пережившие Мейдзи, поменяться не должны.

Он – вздохнул. И сказал, очень спокойно, ровно. Без эмоций.

«Слыш, зверуха лесная, дикая. Это в лесу людей – нету. И когда заблудишься, и сутками бегаешь по лесу от волков, питаясь сыроежками, встретить, того, кто выведет – счастье великое. Хотя ему и не сложно. А тут – город, людей полно. И спросить у прохожего, как пройти в библиотеку – мелочь. Ну и заблудившегося в этих джунглях и булькнувшего в болото вытащить и довести до околицы – тоже не сложно.

Так что – не за что».

Я – осталась стоять. Ну, шипела я так.

Он подождал минутку.

Потом ещё вздохнул и сказал, всё так же ровно: