49 оттенков индигово-сиреневенького

И меня опять начало подёргивать бежать. Пока он меня не сдал.

А ещё стало очень обидно. Почти до плача. Что я как последняя дура попала под шантаж спецслужб. Где вот это редактором – прикрытие того, чем мне предстоит на самом деле.

Лицо я удержала. Глаза – нет.

Он – вздохнул. Окликнул мягко, почти поверила:

«Ир, я просто хочу уточнить – ты тогда куда-то ушла, в лес, наверное, покричать. Он – услышал. Его – накрыло. Он попытался изнасиловать. Ты – убила. Так?»

Я – помедлила, решаясь. Открыла рот.

Попробовала сказать.

Переклинило.

Вздохнула-выдохнула.

Прошептала, глядя в стол:

«Зачем? Зачем спрашиваешь, раз знаешь?»

Он – молчал.

Я – вскинула взгляд. И натолкнулась на ярость. На лютую, холодную ярость.

Глаза – сами отвернулись, меня – пригнуло. Мысли – снесло желанием нестись со всех сил.

Он – очень медленно, страшно спросил:

«Скажи пожалуйста. Честно. Это – важно. А в строительном отряде 428, которым командовал твой дед, был инструктор по шиноби-до?»

Я… просто машинально пролепетала:

«Не знаю»

Он – выдохнул, подумал. Потом сказал:

«Мир – кабуки. Все – в масках. Тело – маска духа.

Возраст, пол, походка, голос – роспись.

Новое поверх старого – заметно.

Если снять всё – будет пустота, способная всем»

Помедлил, давая понять. Спросил:

«Ты такое слышала раньше?»

Ну, ярость от него – поутихла. И я смогла чуть-чуть сообразить, и ответить:

«Отзеркаль жертву и убейся…»

И – подождала, продолжит ли он. Но он – не продолжил. А вместо этого отвернулся. И выдал длинное ругательство на каком-то вообще левом языке. И – утробным жопораздирающим голосом. Ну, каким-то запредельно страшным до усрачки. Он это – не мне, не в меня выорал. Но вот почуяла, что если бы в меня, то…

А он, выругавшись, притух. Подошёл к кухонному столу, врубил вытяжку. Достал из шкафа сигареты, пепельницу, зажигалку. Сел, и закурил.

Молча.

А я решила… порычать. То есть тоже – закурила. Несмотря на ворчание лёгких.

Он – посмотрел на меня. Я – встретила взгляд. И выпустила струю дыма.

Ну, курить меня дед тоже научил. Сказав, что иногда – надо уметь. Но нельзя постоянно, чтобы не портить форму.

Пока голодала – иногда стреляла у какого-нибудь дедка. По пятницам.

В общем, он посмотрел, как я – курю, натужно глядя в потолок.

Ну и мне, вообще-то, на самом деле было надо. Покурить. Осознать, что он – знает.

А он тяжело вздохнул и сказал:

«Хреново мне, Ир…»

И – замолчал.

Я – посмотрела на него. На его мрачное лицо. Он – затоптал бычок. Подхватил сигареты с зажигалкой.

Встал, вышел.

Вернулся, забрал камеру.

Вышел.

Хлопнула дверь.

А мне внезапно показалось, что он – ушёл насовсем. Ну, что я вообще останусь тут жить. Редактировать. Есть. Спать. Учиться. Поступлю. Отучусь.

Но всё – без него.

Дёрнуло – догнать. Мелькнуло – а кто я ему? Ну и какая я вообще. Потом – мысль, что он это играет, чтобы вовлечь в лабиринт.

А потом… потом я вспомнила его лицо в ярости. И угрюмое. Затянулась, затоптала.

Поняла, что оно – не демоническое, а просто человеческое очень красивое.

И вот это понимание – спустило лавину мыслей и эмоций. Которая началась потихоньку. С мысли, что раз он – человек… что если он – человек, я могу попробовать глянуть на себя с его точки зрения.