240. Примерно двести сорок с чем-то рассказов. Часть 1

Володя, мужик под тридцать, мгновенно знакомится, закидывает вопросами. Сразу стало веселее. Володя уже ездил за товаром, за одну поездку «почти штуку отбил», возит сразу по пять музыкальных комбайнов. Мы развесили уши.

… – «Самсунг» беру, два штуки, мафончиков-стерео с цветомузыкой – десяток, и что-нибудь серьёзное, – Володя орёт на весь вагон, – Прошлый раз квадро-систему взял. Восемь динамиков. За пятьсот взял, за полторы с руками забрали!..

Мы с уважением слушаем бывалого Володю, заглядывая ему в рот. Пока доехали до Гурьева, Володя рассказал так много, что я стал немного сомневаться. Говорит, что берёт в долг, по пять-шесть тысяч, мотается постоянно, а сам тут-же напился водки, пивом запивает, шумит, лезет ко всем знакомиться. То барсетку на столе оставил – ушёл на целый час, то очередному «коробейнику» при покупке пива рассказал практически все свои коммерческие хитрости. Нас пивом угощает, а сам уже лыка не вяжет, два раза в проходе упал…

Я отозвал Эдика и хмуро поругал:

– Надо отвалить от него, Эдь… Ну его!.. Откуда ты его взял?

Эдик согласно кивает, виновато оправдывается:

– Да сам прицепился: Откуда-куда?.. Говорит, в городе меня встречал…

– Ладно, – я подвожу итог, – спать ложимся и не тусуемся. Бабки на месте?

Мы проверили «бабки», покурили в тамбуре, и завалились спать.

…Среди ночи, когда душный вагон почти успокоился, часам к трём, Володя тряс меня за свитер:

– Пойдём, Алик, – жарко шепчет перегаром снизу, – Пойдём-пойдём!.., – манит, улыбаясь так, будто миллион выиграл, – Мазёвых мужиков встретил!..

Спросонья я ничего не понимаю, машинально спускаюсь, весь мокрый от жары. Перед глазами всё плавает и качается, разбегаясь ионовыми кругами. Шоб он сдох этот Володя со своим пивом!.. Сонный Эдя уже стоит рядом, переминается с ноги на ногу. Ему тоже хреново. Я спустился, и мы прошли через несколько вагонов, под лязг колёс в тамбурах, и оказались в интересной компании.

…Сначала я не обратил внимание на то, что в тёмном плацкартном вагоне тихо, как в склепе, и лишь в одном проёме шумное застолье. Потом до меня стало доходить.

За столом сидят четверо. Мужики за сорок. Морды мрачные, все пальцы синие. Самый старший – рослый, но словно высохший, весь в морщинах, с потрясающим басом Виктор. Сразу видно, что он тут «бригадир». Пальцы огромных ладоней скрещены, ногти блестят, как обсосанные, округлые, словно шляпками натянутые на костяшки.

– Вот-такие пацаны!, – восторженно представляет нас Володя, подталкивая знакомиться, – Вот такие!..

Здоровенный, склонный к полноте Паша молча пожал нам руки потной ладонью. Серёга и Васёк улыбнулись, крутя стаканы на столе.

Мы прервали их разговор, и на нас смотрят с усмешкой, но вежливо.

– Вот это – Паша!, – не унимается Володя, чуть не падая на Виктора, и тот подставляет ему арматуру локтя, брезгливо отводя голову, – Ох! Извини, Виктор!.. Извини, братан!.., – Володя продирается дальше, не замечая, что на него смотрят с презрением, – А это Алик!.. Вот такой пацан!.. Тоже коммерцией занимается, братишка… За товаром едет!.. Я им объяснил, чё по чём!.. Бабло срубим и обратно…

И нас усаживают с краешку, и мы вежливо улыбаемся, и я вздыхаю про себя: «Ну б… Володя…»

Тут я замечаю, что под столом стоит ящик водки и ящик колбасы. На столе гранёные стаканы и огромный нож.

Паша вынимает бутылку, но видит, что та пустая, суёт её обратно и находит полную.

– Чё, пацаны, в Москву едете?

У Виктора голос мощный и хриплый. Ему б Высоцкого петь, ей-богу!.. Мы мямлим, мол, да, мол, попробовать можно…

– Да чё «пробовать»?.., – опять орёт Володя, наступая мне на ногу, – я ж говорю – надо сразу побольше брать!.. Чё ты на свои пятьсот баксов-то возьмёшь?.. Мелочёвки наберёшь только!.. Вот я, например…

И Володя опять весело тарахтит на весь вагон, не замечая как значительно переглянулись Серёга и Васёк.

– Москва, брат, она бабки любит, – Володя потрепал меня по плечу, – ну, наливай, братуха!..

И я начинаю понимать, что мы с Эдиком вляпались в дерьмо.

Коротко зыркнув на друга, я играю в непринуждённость. Сейчас по пийсят грамм накатим, поблагодарим за гостеприимство, и свалим от греха подальше…

Тут я увидел, как Паша, разлив всю бутылку по стаканам (до краёв!), достал и открыл ещё одну…

Виктор аккуратно и медленно выпил всё до капли, закинул в рот пару кусочков колбасы.

– Видал?!, – Володя восхищённо толкает меня локтем, – Видал?..

И, торжественно выдохнув, встал:

– Ну… Мужики… За удачу!..

И пьёт, козёл, полный стакан водки, мучительно вздрагивая и не сдаваясь, допивая всё до конца. Все подождали, когда он допьёт, и Паша снова заёрзал под столом, а я опять обалдел, впервые увидев целый ящик сервелата, и сервелат этот мужики откусывают, как бананы…

– Не-е…, – Эдик виновато улыбается, осторожно держа полный стакан, – я так, наверное, не смогу…

– Пей!.., – Володя хрипло и по доброму пихает Эдика, с трудом переводя дыхание, – Чё ты, как баба, в натуре!.., – и старается поймать взгляд Виктора, искоса наблюдающего за нами.

Эдик открыл было рот, но мрачный Паша скривил презрительно и угрожающе рожу, налегая голосом:

– Чё – обратно выливать, что ли?..

Тут в проходе стукнула дверь, и весёлый негромкий голос стал приближаться:

– Пиво-кириешки-чай!.. Чего хочешь выбирай!.. Чай-кофе-потанцуем-женщина?.. Пиво-кириешки…

Мужики заёрзали и, поймав момент, я буркнул Эдику вполголоса:

– Накатим и свалим. Скажи – болеешь…

Эдик геройски выдохнул и стал пить под зоркими взглядами. Почти допив, он поперхнулся, облившись, и закашлял, моментально раскрасневшись и пьянея на глазах. Я набрал носом воздуха и в четыре глотка выпил. Занюхав прокуренными ногтями, постукал Эдика по спине, протянул ему пластинку жвачки.

Паша удивлённо хмыкнул и уставился на меня.

Мы не взяли со стола без спроса, чего от и нас ждали. Я ведь знаю…

…Школы-школы мои… Кто-то проходит их заочно, кто-то экстерном…

Сколько раз уже я заваливал экзамены в таких вот школах. Пора бы уже и ума набраться-то…

Знаю я таких. Экзаменаторов…

По глазам вижу. От нас ждут ошибку. Одного неправильного слова. Или действия. И тут же зададут вопрос. И учинят спрос. И барахтаешься ты в сетях, плотнее наматывая на себя липкую вину, с каждым вопросом всё глубже и глубже заглатывая крюк.

…Кириешичник опередил.