На перекрёстке

–Двадцать долларов. И в эту же банку я запечатаю твою долю, в первый раз получится, что по бумагам ты сам оплатишь масло.

–Тише, тише. Ну, я заеду на днях. – Улыбнулся он и засунул банку в карман плаща.

–Хорошо.

Джон побрёл к машине, механик всё ещё проверял шины их служебного автомобиля. Дождавшись пока он закончит работу, он дал ему денег и поблагодарил за проделанную работу.

Двигатель тихо завёлся, внутри машины стоял еле слышимый гул, как в салоне самолёта. В сравнении со старыми бензиновыми двигателями, ядерный мотор в разы меньше выбрасывал атмосферу вредных веществ.

–Всё равно не люблю я эти ядерные двигатели. Всегда такое чувство будто едешь на атомной бомбе. – Съезжая на дорогу сказал Джон.

–Что ты так боишься то? Ещё не зарегистрировано ни одного случая взрыва этих двигателей.

–Они убили всю романтику ухода за машиной. В этих машинах особо не покопаешься. – Размышлял Джон, включив радио.

По радио крутили одну из песен Пегги Ли. Джон любил старые песни, особенно старое кантри. Он считал, что хоть нынче и продолжают играть в основном своём джаз, блюз и рок-н-ролл, но нынешние песни лишились своего шарма, сейчас они все одинаковы, в музыке появилась ненужная пошлость.

–Твой личный автомобиль ездит на бензине, и что-то ты ни разу не рассказывал, что ты в ней копался. Ты всегда приезжаешь к Тому, и его громилы всё тебе делают.

–Майк, ты всегда обрубаешь мои размышления на корню. Нет бы, сказать, «Да Джон, ядерные двигатели убили всю романтику».

–Это не размышления, это ворчливость. Новое тебе не нравится. Новые машины не нравятся, они уродливые. Музыка новая не нравится, развращает подростков. Роботы не нравятся, громоздкие и бесполезные. Телевидение не нравится, рекламы стало много. Что тебе вообще нравится?

–Новая музыка действительно ужасная. Вот, например, в старом добром кантри повествовались истории, как лирический герой, одинокий странник проходит через леса, через пустыни и каньоны для достижения своей цели. Неважно ради горячей ли девушки или холодного рутбира. Сейчас же кантри музыка стала россказнями деревенщин, как тот любит свой ядерный пикап. Я фильмы новые люблю. – Выдержав небольшую паузу, продолжил Джон. – Камеры стали лучше, снимают в более интересных ракурсах, а не просто статично. В новом фильме про Джона Ривза сняли пятиминутную сцену одним дублем. То есть главный герой совершает разные действия, а камера его снимает на протяжении всего этого времени, и всё это без монтажных склеек. Я такого раньше никогда не видел.

–Не смотрел ещё. Стоит сходить на него?

–Определенно.

–Ты с Минди ходил? – поинтересовался Майк.

–Не, она не любительница. Я один хожу.

–Одному не скучно?

–Наоборот, никто не мешает. Мне только с Эми нравилось в кино ходить. С другими не нравится.

–Что это там происходит? – заметил Коулмен, указав на столпотворение возле магазина.

–Не знаю, выясним?

–Пусть этим патрульные занимаются.

Джон пропустил мимо ушей слова напарника и припарковался у тротуара. На звук закрывающихся дверей, толпа, стоявшая у магазина, обратила внимание на детективов.

–Что у вас здесь происходит джентльмены? – поинтересовался у них Валентайн. Несколько человек стало одновременно отвечать, из этой словесной каши ничего нельзя было разобрать. – Тихо, тихо, пусть говорит кто-нибудь один.

–Этот мистер Патель, владелец магазина всех нас отравляет. Я не знаю, какие там традиции в Индии, но у нас так не делается. Ещё он себя считает лучше нас всех, и не признаёт своей вины.

–Как вас зовут мистер?

–Тодд Гудман.

–Понятно, разберёмся.

Детективы первые вошли в магазин, остальные остались у двери. Стоявшие в задних рядах встали на цыпочки не желая упустить ни одной детали предстоящего разговора. Зайдя в магазин, Валентайн первым делом показал свой служебный жетон, и потребовал показать документы и накладные.

–Но мистеры. Разве вы имеете полномочия заниматься подобными проверками?

–Мистер…

–Патель. – представился индиец.

–Мистер Патель, люди жалуются, что вы торгуете не свежими продуктами.

–Этого не может быть! У меня в магазине всё свежее. Эти люди на меня наговаривают.

–Джентльмены! Среди вас есть те, кто пострадал от продуктов данного господина? – обратился к толпе Майк Коулмен.

–Сэр, сэр. – Начал говорить их лидер, стоявший немного в стороне от детективов. – Вы не так всё поняли. Мы все здесь соседи. И испорченными продуктами он не торгует.

–Ты же сказал, что он вас отравляет. – Заговорил Валентайн.

–Это такая фигура речи. Дело в том, что он подарил своей жене, миссис Патель дорогое бриллиантовое ожерелье. А наши жёны, узнав об этом, ждут и от нас подобных подарков.

–Вам заняться, что ли больше нечем? И что вы от него хотите? Чтобы он подарков жене не дарил? – громко заговорил Коулмен, чтобы все, включая тех, кто стоит сзади, могли его расслышать.

–Вот именно. – Добавил сам мистер Патель. – Либо совершайте покупки, либо расходитесь. Клиентов распугиваете. А мои отношения с женой – это сугубо моё лично дело.

Один из мужчин подошёл к стойке, поглядел несколько секунд на индийца и протянул ему пухлую руку.

–Извини нас приятель. Мы были не правы, но ты нас тоже подставил.

Индиец пожал ему руку в ответ и предложил пойти в цветочную лавку своего кузена. Он пообещал, что его родственник сделает им скидку.

7

В полицейском участке жизнь шла своим чередом. Сидящий на входе дежурный поздоровался с вошедшими детективами. Чуть дальше от входа, на скамье, в наручниках сидели двое задержанных. Узкий коридор переходил в широкий зал. Это было основным местом работы многих полицейских в данном департаменте. В зале рядами стояли столы, за которыми сидели мужчины и женщине в форме. Они занимались разными делами: кто-то заполнял служебные бумаги, кто-то отвечал на вызовы, а кто-то же просто сидел без дела. За стенами этого зала находились кабинеты разных отделов полиции.

Кабинеты отделов делились на две секции, в одном из них был кабинет начальника отдела, а во втором занимались мозговой деятельностью детективы. Именно там они сопоставляли улики и раскрывали дела. Именно там детективы проводили большую часть рабочего времени, если они не были на местах преступлений. В конце большого зала, находилась лестница ведущая на второй этаж и в подвал. В подвале находились камеры, где содержались задержанные, там же было несколько кабинетов, где проводились допросы.

На втором этаже основной зал был уже, но кабинеты отделов были куда более просторными.       В одном из них, в убойном отделе работали Валентайн и Коулмен. А в конце зала был просторный офис шефа данного департамента, который отвечал за безопасность центральной части города.

Валентайн и Коулмен поднялись к себе, и сразу же зашли в кабинет начальника отдела капитана Палмера.

–Вы закончили дело Памбертона? – спросил Палмер.

Кабинет Палмера особо ничем не отличался от других кабинетов. Светлый, чистый. Тёмный стол, на котором была табличка «кпт. Дуайт Палмер» и рамка, с фотографией, стоявшая лицевой стороной к самому начальнику. Над головой капитана весел герб полиции штата Миннесота, а выше герба, как более приоритетный символ распятие Иисуса Христа. Палмер находившийся в основном в своем кабинете и не работавший на улицах города был одет в синий китель, на груди которого было несколько медальных планок.